Иначе он ничему обучить их не сможет. Но я архимаг! Мне можно.
Поэтому я встал со стула и прошёл к столу, за которым сидела моя Лена. Рядом с ней уже обосновался чернявый парень. Тоже из домашних. Сидит, улыбается. Наставница мне что-то говорит, но наплевать, что она недовольна. Я архимаг! И я хочу сидеть рядом с Леной.
— Ты уходить, — говорю я чернявому.
А тот мотает головой и что-то отвечает. Наставница подошла, тоже лезет в разговор. Да ну вас всех! Надоело. Поднял я парня вместе со стулом и на руках отнёс к конопатому, куда меня усадить пытались. А затем подтащил пустой стул к освободившемуся месту и уселся с Леной. Вот так! Наставница недовольна, но Лена ей что-то объясняет. Объясняет, объясняет. Что-то больно уж долго объясняет. Скорее, рассказывает. Шум в комнате стих, все слушают Лену, но смотрят при этом больше на меня, чем на неё. Иногда только какие-то вопросы звучат. А Лена даже встала, стоя рассказывает. Я так понимаю, рассказывает она о том, как меня украли и чуть не убили. Что ещё она может так долго говорить?
Наконец, Лена окончила рассказ. Все на меня уставились. Чувствую себя, как обезьяна в зоопарке. Да хватит пялиться уже! Выручила меня наставница. Она что-то сказала и народ постепенно перестал на меня пялиться и занялся своими делами. А наставница встала у своего стала и начала вещать о чём-то. Я так понимаю, она смирилась с тем, что я буду сидеть с Леной.
Кстати, а не пора ли мне уже бросить эти игры и объявить себя магом? Выращу башню и стану в ней жить. С Леной. Хотя не, рановато. Сперва язык бы надо выучить да читать научиться. А то мало ли что. Кто этих туземцев знает, что они ещё кроме автобусов и телефонов с телевизорами придумали. Вряд ли, конечно, у них есть что-то такое, чем они могут мне серьёзно угрожать. Но на всякий случай лучше подстраховаться. Опять же, мухоморы. Я ещё не нашёл ни одного.
Пока я размышлял обо всём этом, ученики по команде наставницы достали тетради и стали что-то записывать в них пишущими палочками. Лена рядом со мной тоже усердно выводит буквы. Чтобы не выделяться из массы, я как все достал тетрадь и палочку для письма. Сижу, рисую на листе бессмысленные каракули…
Ну, подведём итоги. Закончился мой первый день в гимназии. Мы вновь погрузились в автобус и едем домой. Честно говоря, похвастаться мне особо нечем.
Быть учеником в гимназии — очень скучно. Все занятия какие-то однообразные. Все что-то пишут или говорят, наставники что-то рассказывают. А я сижу, пень пнём и рисую в тетради каракули. Четыре страницы каракулей за сегодняшний день сделал. Лена пытается помочь, что-то подсказывает. Только я всё равно ничего не понимаю. Лишь занятие по математике как-то развлекло меня. Там я хоть что-то разобрал. По крайней мере, часть начертанных на коричневой доске наставницей символов была мне понятна.
Если так и дальше пойдёт, меня, пожалуй, вовсе могут из гимназии выгнать. Я бы обязательно прогнал такого тупого ученика. Лена на соседнем кресле что-то говорит. По-моему, утешает меня. Добрая она. Может, мне её в ученики взять да попробовать магии обучить?
А что, отличная мысль! Конечно, первые лет двадцать она не сможет самостоятельно восполнять ману. Так это проблема небольшая. Ману я ей перекачивать от себя могу. Помощник бы мне пригодился. А то всё сам да сам. Отсутствие других магов, кроме меня, в этом мире означает не только отсутствие конкурентов, но и отсутствие ассистентов. Всё, решено. Как только я изучу местный язык настолько, что смогу объяснить Лене кто я такой на самом деле — сразу начну учить её магии.
Тут я краем глаза заметил сквозь оконное стекло неторопливо бредущую по обочине дороги старушку с корзиной в руке. А в корзине у неё… Ага!! Я резко вскакиваю на ноги и кричу на весь автобус:
— Водитель! Стоять-бояться!!
Глава 12
На ужин у нас сегодня макароны. Вкусные. Люблю макароны. Они к тому же с мясом. Здорово! А ещё компот. Я уже почти месяц живу в новом теле, но всё никак не привыкну к невероятному разнообразию высококачественной пищи. Да, целый месяц. А мухоморов всё нет и нет.
У той странной старушки, которую я сегодня заметил из окна автобуса, мухоморов в корзинке тоже не оказалось. Обидно. Она набрала каких-то бесполезных разноцветных грибов и довольная шла домой. Ну, хоть бы один малюсенький мухоморчик нашла для приличия!
А уж строила-то из себя, стоила. Никак продавать не хотела мне корзинку. Невероятно корыстолюбивая бабка попалась. Силой же отбирать у неё имущество мне казалось не совсем уместным — на нашу с ней борьбу за обладание корзинкой с грибами весь автобус через окна любовался.
Всё осложнялось тем, что я не знал, как на туземном языке сказать «продай» или «меняй». С местными деньгами я уже немного освоился и понял, что наивные и простодушные обитатели этого мира в качестве денег действительно используют обычную резаную прямоугольниками раскрашенную бумагу. О боги, эти туземцы так доверчивы, что мне иногда даже становится неудобно их обманывать. Уж лучше бы ракушки вместо денег использовали. Их хоть не так просто подделать, как бумагу.
Так вот, возвращаясь к старушке с грибами. Когда наш автобус остановился, обогнав ту метров на тридцать, я выскочил в открывшуюся дверь и бегом подбежал к неспешно бредущей бабке. Как попросить продать мне корзинку я не знал, а потому стал повторять пару слов, которые, хоть и с натяжкой, позволяли мне объяснить старушке мои намерения.
И так мы с ней, на глазах у всего автобуса, минут пять тянули злосчастную корзинку каждый в свою сторону. При этом я ещё постоянно повторял на местном языке фразу «украсть гриб». Во время перетягивания корзины часть грибов вывалилась на землю. Но, поскольку мухоморов среди выпавших грибов не было, то я не сильно огорчался.
Потом мне пришла в голову мысль показать старушке бумажные деньги. А то она, возможно, предполагает, что корзинку я у неё хочу забрать бесплатно. Я вытащил из кармана бумажку с надписью «5000» и сунул её старушке. Не берёт, головой качает. Мало? Вот ещё 5000. Опять мало? Что, такие грибы дорогие? Ну, вот ещё.
Пользуясь моим полным незнанием местных цен на грибы, старушка продолжала упорствовать и задирать цену. И лишь когда количество розовых бумажек в моей руке перевалило далеко за второй десяток, корыстолюбивая бабка сломалась. Она выхватила из моей руки пачку бумаги и, как-то странно причитая и постоянно оглядываясь на меня, шустро скрылась в лесу. Не понял. Ведь только что она шла по дороге. С чего это она в лес рванула? Возможно, хочет набрать ещё грибов? Только как она это будет делать без корзины? Куда складывать станет?
Впрочем, это не моё дело. Ну-ка, посмотрим, что за грибы собрала эта старушка…
К моему глубочайшему разочарованию, мухоморов среди собранных бабкой грибов не было. Обидно. Зря автобус останавливал. Кстати, он так и стоит, ждёт меня. Лена подошла, спрашивает что случилось. Настолько я её уже понимаю. Объяснить лишь не могу, что случилось. Со злости, я растоптал все разбросанные по земле бесполезные грибы и пинком отправил пустую корзину в кусты. Поехали домой, Лена…
После ужина Лена притащила откуда-то небольшую книжку с крупными яркими картинками и повела меня в комнату для занятий. Там мы с ней уселись за один из свободных столов, Лена дала мне чистую тетрадь и писчую палочку, раскрыла книгу и… начала учить меня грамоте.
Продвигалось у нас с ней дело туго. Очень непросто изучать письменный язык, не зная устного. Но я старался, и после часа занятий мне удалось нарисовать в тетради своё имя: «АЛИСА». А потом я случайно обнаружил на одной из страниц книги для обучения грамоте очень хорошее изображение мухомора. И смог выяснить, что в прошлый раз Лена неверно поняла мой вопрос и ввела меня в заблуждение. Оказывается, слово «мухомор» переводится на местный язык совсем не как «гриб». Попробую теперь сказать ей, чтобы она отвела меня в то место, где есть мухоморы. Немного повертев в уме известные мне слова туземного языка, я смог составить словесную конструкцию, означавшую, по моему мнению, желание отправиться на сбор мухоморов и сказал Лене:
