Ее не станет ревновать… Чем ночь прошедшая сияла, Чем настоящая зовет, Всё только — продолженье бала, Из света в сумрак переход… 22 ноября 1909
«С мирным счастьем покончены счеты…»
С мирным счастьем покончены счеты, Не дразни, запоздалый уют. Всюду эти щемящие ноты Стерегут и в пустыню зовут. Жизнь пустынна, бездомна, бездонна, Да, я в это поверил с тех пор, Как пропел мне сиреной влюбленной Тот, сквозь ночь пролетевший, мотор. 11 февраля 1910
Седые сумерки легли Весной на город бледный. Автомобиль пропел вдали В рожок победный. Глядись сквозь бледное окно, К стеклу прижавшись плотно… Глядись. Ты изменил давно, Бесповоротно. 11 февраля 1910
«Дух пряный марта был в лунном круге…»
Дух пряный марта был в лунном круге, Под талым снегом хрустел песок. Мой город истаял в мокрой вьюге, Рыдал, влюбленный, у чьих-то ног. Ты прижималась всё суеверней, И мне казалось — сквозь храп коня — Венгерский танец в небесной черни Звенит и плачет, дразня меня. А шалый ветер, носясь над далью, — Хотел он выжечь душу мне, В лицо швыряя твоей вуалью И запевая о старине… И вдруг — ты, дальняя, чужая, Сказала с молнией в глазах: То душа, на последний путь вступая, Безумно плачет о прошлых снах. 6 марта 1910.
Часовня на Крестовском острове
Никогда не забуду (он был, или не был, Этот вечер): пожаром зари Сожжено и раздвинуто бледное небо, И на желтой заре — фонари. Я сидел у окна в переполненном зале. Где-то пели смычки о любви. Я послал тебе черную розу в бокале
