Ирина подошла к Никлогорскому и протянула ему руку. Михаил Андреевич вновь удивил Марата. Вместо того чтобы просто пожать женщине руку, он поднес ее к губам и галантно поцеловал. От этого жеста Ирина смутилась больше, чем когда Марат пытался увлечь ее, что, впрочем, у него хорошо получалось. Как только он оказывался рядом, Ирина чувствовала, что она вся дрожит. Безусловно, она испытывала к нему интерес, но пыталась избавиться от этого чувства, потому что оно отвлекало ее и наполняло душу и тело какими-то странными ощущениями. Ирина боялась тех бурных реакций, происходивших в ее душе, но еще больше страшилась того, что ее нервозность заметят остальные, и главное, сам Марат.
– Присаживайтесь, дорогая.
Михаил Андреевич указал рукой на диван, сам устроился в кресле и разлил по чашкам чай. Ирина потянулась за шоколадным печеньем, аккуратной горкой лежавшим в голубой тарелке. Михаил Андреевич заговорил о том, почему Ирине не позволили встретиться с ее подругой, наблюдая, как меняется выражение ее лица. Он описал участие Таисии и всех остальных в недавних событиях, но о Каманине упомянул лишь вскользь. Губы Ирины побледнели, едва она услышала, что в Дмитрия стреляли.
– Не беспокойтесь, он уже пришел в себя, – успокоил ее Михаил Андреевич. – Знаю, что вы хотели бы с ним встретиться, однако прошу вас немного повременить с этим визитом. Позже я скажу, в какой больнице он находится.
– Хорошо, – безропотно согласилась Ирина и, устало вздохнув, потерла глаза ладонью. – Я рада, что Артур не имеет отношения к этой истории. Хотя во всех несчастьях я подозревала только его. Но Таисия… – Она замолчала.
– Не мучайте себя, Ирина. – Михаил Андреевич по-отечески нежно обнял ее. – Порою мы не в состоянии объяснить себе поступки близких людей, которых, как нам кажется, мы хорошо знаем. Мы предполагаем одно, а на деле все оказывается совершенно иным. Поэтому то, почему Таисия повела себя подобным образом, может объяснить только она сама.
– Как вы с ней поступите? – вздохнула Ирина и прижалась к плечу Никлогорского. – Убьете?
– Я не зверь, девочка моя.
Михаил Андреевич ласково гладил Ирину по плечам и смотрел на Марата, который прекрасно понял, что слова дяди кардинально расходятся с тем, что он собирается предпринять в отношении Таисии Рихтер. Но почему-то он посчитал нужным скрыть свои намерения от Ирины, что в очередной раз озадачило Марата. Дядя относился к этой женщине слишком душевно. Так не ведут себя со случайными людьми, с которыми жизнь сталкивает тебя лишь единожды, чтобы потом навсегда развести обоих в разные стороны.
– Между прочим, Таисия Рихтер сейчас у вас дома.
Ирина вытерла мокрые щеки и отодвинулась.
– Я не обещаю, что сдержусь, когда увижу ее, – сказала она и умоляющим голосом добавила: – Дайте мне пистолет, Михаил Андреевич!
– Это лишнее.
– Я не собираюсь никого убивать, – уговаривала она Никлогорского.
– Но, дорогая, именно для этого и предназначено оружие. Для убийства, – на его лице появилась снисходительная улыбка. – Я не могу позволить вам стать убийцей.
– А для самообороны? – не унималась Ирина.
– Вас и без этого защищают. Нет. Не просите, – категорично заявил Михаил Андреевич и поднялся.
Ирина беспокойно пошевелилась и дотронулась до руки Марата.
– Отвезете меня домой? – спросила она.
– Боюсь, что нет, – виновато улыбнулся Марат и с удовольствием заметил, что она хотела услышать другой ответ. – Это сделает Виктор. Но если вы настолько жаждете общения со мной, то в ближайшие дни я приглашу вас в кафе. Вы не возражаете?
– Я подумаю, – кокетливо ответила Ирина и попрощалась с Михаилом Андреевичем.
– Будьте внимательны и осторожны. – Никлогорский поправил ее упавшие на щеку волосы.
Ирина сделала шаг назад и с волнением посмотрела на него. Только сейчас она поняла, что Михаил Андреевич слишком уж учтив. Ранее он вел себя по-другому, более того, именно он недавно приказал устроить ей допрос с пристрастием. Почему же теперь его отношение к ней изменилось? Ирина внимательно разглядывала Никлогорского, словно старалась найти ответы на мучившие ее вопросы и заодно лучше запомнить его. Седые волосы, сутулые плечи, белая рубашка и мягкий пуловер – все это в мельчайших подробностях осталось в памяти. Ирина наконец поняла, что ведет себя нетактично, и перевела взгляд на Марата. Тот широко улыбнулся.
– Господа, вы какие-то слишком вежливые и мягкие. У вас все в порядке? – спросила она, надевая пальто.
– Естественно, – Марат обхватил Ирину за плечи и повел к машине.
Она улыбалась этим нежным объятиям и не хотела, чтобы он отпускал ее. Ирина остановилась на ступенях, желая продлить это чудное мгновение близости, и вытянула руку вперед. В этот момент Марат заметил, что в воздухе крупными хлопьями кружится снег. Маленький пушистый комочек упал Ирине на губы и немедленно растаял. Она вздрогнула от неожиданности, когда Марат провел пальцем по этому влажному следу на ее губах, быстро открыла дверцу машины и, весело посмотрев на него, помахала ему рукой.
– Не замерз? – спросил Михаил Андреевич, выйдя не террасу – узнать, почему Марат в одиночестве стоит на лестнице.
– Зима пришла, – сказал Марат. – Я и не заметил.
– Да. Такое случается, когда твои мысли заняты другим. А если быть точнее, другой, – засмеялся Никлогорский и обнял племянника.
Глава 35
Бурмистров проехал по темному и пустому дачному поселку, свернул на узкую улочку, ведущую к небольшому дому.
– Ты уверен, что мы одни? – спросил он у Карулина. Тот встретил его во дворе, густо обсаженном садовыми деревьями.
– Уверен, – ответил тот. – Дачники в спячке до весны. На другом конце поселка был один, самый стойкий, но вчера он укатил в город. Сам подумай, что здесь сейчас можно делать? Не картошку же сажать? – хохотнул он и добавил: – Место хорошее. Болото недалеко, оно словно создано для сокрытия улик.
– Ты слишком разговорчив сегодня, – недовольно протянул Максим, подошел к мужчинам, курившим на крыльце, и кивнул в знак приветствия. – В доме или в сарае?
– В доме, – ответил один из них. – У нас тут небольшой конфуз случился с тем, которого мы последним забирали. Пришлось ему дырку в ноге сделать.
– Только в ноге? – усмехнулся Максим. – Черт с ним. Все равно это уже не имеет никакого значения.
Он обернулся и осмотрелся. На душе было неспокойно, что-то словно терзало его… Ощущение это появилось совсем недавно, и поначалу Максим не придал ему значения, но теперь вдруг поймал себя на мысли о том, что он… боится. Глубоко вдохнув колючий морозный воздух, он прикрыл глаза и постарался расслабиться. «Последний шаг, последний шаг, – твердил он. – Сегодня же вылетаю в Прагу. И все!»
Он решительно вошел в дом и, пройдя темным узким коридорчиком, открыл дверь в комнату, где содержались Артур и Заимис. Максим раздраженно посмотрел на разбитое лицо Заимиса и злобно спросил:
– Вадим, вы зачем его так разукрасили?
Карулин низко согнулся над Георгием, схватил его за шею и повернул к себе.
– Все в порядке. Только кровь носом пошла и губа слегка припухла. Ни синяков, ни ссадин. Сейчас приведем его в товарный вид.
Заимис дернул головой, освобождаясь от холодных пальцев Карулина, но тот держал его крепко, издевательски усмехаясь при этом:
– Ну, Жорочка, не дергайся!
Он снисходительно потрепал бывшего босса по щеке и вышел из комнаты в коридор, где на страже
