— Если считать по прибылям за последние пять лет, то пакет меньшинства можно оценить в сорок пять тысяч; по текущему курсу — около шестидесяти. После войны доходность корпорации стала снижаться.
— Что это значит?
— В мирное время спрос на нашу продукцию падает.
Я закурил, прикидывая, не поспешил ли я, назначив ему сотню тысяч в год.
— Скажите мне что-нибудь, чего я не знаю.
Он посмотрел в бумаги, потом — на меня.
— Банк Коммэка отказался выдать кредит в двести тысяч долларов, который запросил ваш отец на финансирование подписанного вчера германского контракта.
Я медленно раздавил окурок в фирменной пепельнице.
— Значит, денег у меня будет маловато?
Макалистер кивнул. Следующий мой вопрос застал его врасплох:
— Ну, и что вы предприняли?
Он посмотрел на меня как на психа.
— А почему вы решили, что я что-то предпринял?
— Вчера, когда я зашел в кабинет отца, вы уже были там. Не думаю, чтобы он вызывал вас только для того, чтобы разобраться с родителями девчонки. Это он сделал бы и сам. Да и потом, когда вы приняли мое предложение. Значит, вы уверены, что получите свои деньги.
Адвокат улыбнулся.
— Я договорился о кредите в «Пайониэр Нэшнл Траст Компани» в Лос-Анджелесе. На всякий случай на триста тысяч.
— Хорошо, — сказал я. — Этого хватит на то, чтобы скупить все остальные акции.
Он снова удивленно воззрился на меня. Я плюхнулся в кресло рядом с ним.
— Ну, а теперь расскажите мне все, что вам удалось разузнать об этом новом виде продукции, которым мой отец так увлекся. Как, говорите, он называется? Пластмасса?
8
В просторном холле Робер накрыл обильный завтрак в сельском стиле: бифштекс с яйцом, горячие лепешки. Убрав последнюю тарелку, он бесшумно исчез. Я допил кофе и поднялся.
— Итак, господа, — сказал я, — излишне говорить, насколько я ошеломлен свалившейся на меня вчера огромной ответственностью за дальнейшую судьбу такой крупной компании. Я пригласил вас сюда, чтобы вы помогли мне решить, как действовать дальше.
— Ты можешь полностью на нас положиться, сынок, — пропищал из-за стола Коммэк.
— Спасибо, мистер Коммэк, — отозвался я. — Похоже, первым делом нам надо бы избрать нового президента компании. Это должен быть человек, столь же преданный ее интересам, как и мой отец.
Я обвел взглядом сидящих за столом, дожидаясь, чтобы тишина стала гнетущей. Стала.
— У вас будут предложения, джентльмены?
— А у тебя? — спросил Коммэк.
— Вчера мне так казалось, но утро вечера мудренее. Я решил, что этот орешек мне не по зубам. Опыта маловато.
Впервые за утро Гаскелл, Коммэк и Дэнби повеселели. Они обменялись быстрыми взглядами. Заговорил Коммэк:
— Очень разумное решение, сынок. Ну, а как насчет Гаскелла? Он недавно вышел в отставку, но, думаю, согласится нам помочь.
Я повернулся к судье.
— Вы согласны, судья?
— Ну, чтобы выручить тебя, сынок, — ответил он. — Только для этого.
Я взглянул на Неваду. Он широко улыбался. Я улыбнулся ему в ответ и повернулся к остальным:
— Ну, проголосуем, джентльмены?
Тут впервые заговорил Дэнби:
— Вообще-то, по уставу нашей компании, президент может быть избран только общим собранием держателей акций, и только большинством акций.
— Так давайте проведем такое собрание, — предложил Коммэк. — Большинство акционеров здесь присутствуют.
— Прекрасная идея! — согласился я. Потом с улыбкой повернулся к судье. — Конечно, если я могу голосовать принадлежащими мне акциями.
— Ну, конечно, сынок, — прогудел судья, доставая из кармана какую-то бумагу и протягивая ее мне. — Вот завещание твоего отца. Утром оно было утверждено. Теперь все по закону твое.
Я взял завещание и весело продолжил:
— Ладно, значит, совещание директоров закончено, и начинается собрание акционеров. Первый пункт повестки дня — выборы президента и казначея компании вместо покойного Джонаса Корда.
— Предлагаю судью Сэмюэля Гаскелла, — улыбнулся Коммэк.
— Кандидатуру поддерживаю, — быстро произнес Дэнби. Даже слишком быстро. Я кивнул.
— Кандидатура судьи Гаскелла внесена в протокол. У кого-нибудь есть другие кандидатуры?
Невада встал и неспешно протянул:
— Я предлагаю Джонаса Корда-младшего.
— Спасибо, — улыбнулся я ему. Потом повернулся к судье и жестко произнес: — Кто-нибудь поддерживает эту кандидатуру?
Лицо судьи побагровело. Он быстро посмотрел на Коммэка, потом на Дэнби. Дэнби побледнел.
— Так я не понял, вторая кандидатура поддержана? — холодно повторил я.
Они поняли, что я загнал их в тупик.
— Поддержана, — еле слышно проговорил судья.
— Спасибо, судья, — сказал я.
После этого все пошло легко. Я купил их акции за двадцать пять тысяч и первым делом уволил Дэнби.
Если у меня и будет секретарь, то не этот чопорный аспид. У моей секретарши будут сиськи.
Робер вошел в кабинет, где работали мы с Макалистером. Я оторвался от бумаг.
— Да, Робер, в чем дело?
— Миссис Рина просит вас зайти к ней в комнату, сэр.
Я встал и потянулся.
— О’кей, сейчас приду. А вы подождите меня, — попросил я Макалистера. — Я скоро.
Я постучал в дверь ее комнаты и, услышав приглашение, вошел.
Рина сидела перед зеркалом. Луиза расчесывала ее волосы большой белой щеткой. Рина встретила мой взгляд в зеркале.
— Ты хотела меня видеть?
— Да. — Повернувшись к Луизе, она распорядилась: — На сегодня хватит, Луиза. Можешь идти. Спускайся вниз. Я позову тебя, если понадобишься.
— Так что у тебя за дело? — спросил я.
Рина грациозно встала. Ее черный пеньюар завихрился вокруг нее. Сквозь него просвечивало черное белье. Она перехватила мой взгляд и улыбнулась.
— Ну, как ты находишь мой вдовий наряд?
— Получилась очень веселая вдовушка, — ответил я. — Но ты позвала меня не за этим.
Рина взяла сигарету и закурила.
— Я хочу уехать отсюда сразу после похорон.
