поблизости.
— Мы с Джеком хотим немного прогуляться, — сказал Росситер Дики.
Дики издал какой-то не очень одобрительный звук.
В полумиле вверх по течению реки друзья наткнулись на заросшую просеку и старый разрушенный мост, сложенный из кедровых бревен. Заброшенная дорога была пошире, чем пространство между двумя колеями, оставившими след в траве. Видны были остатки ступенек и кем-то разрыхленная земля. Уиллоус нашел на земле следы нефти и несколько небольших шариков твердой смазки.
Аккуратно сложенная одежда Наоми лежала у моста. Сначала Уиллоус заметил ярко-оранжевую футболку, затем белые шорты и белые носки, лежащие поверх кроссовок.
Росситер взял в руки одежду. Белые трусики, расшитые маленькими красными земляничками, легко упали на траву. Росситер поднял их и, обыскав карманы белых шорт, нашел три двадцатидолларовые банкноты, лежащие в автомобильных правах, и небольшую черно-белую фотографию. На фотографии был изображен мальчик лет тринадцати — четырнадцати. Его глаза были тускло-серыми, зато зубы — большие и белые — резко выделялись.
Росситер указательным пальцем сбросил пластиковую обертку с автомобильных прав.
— Дики был прав, — сказал он, — это действительно Наоми Листер.
Росситер протянул права Уиллоусу. Сомнений не было! Это та самая девушка, которую он нашел в реке. Права были выданы ей двумя месяцами раньше, в день ее шестнадцатилетия. Получив их, она имела право водить автомобиль с автоматической передачей при одном условии — наличии корректирующих линз.
— Вы заметили, что она носила обручальное кольцо? — спросил Росситер.
— Да, я видел его.
— Как думаете, что случилось с ней тут? Преступление на почве страсти или что-то иное?
— Могу предположить, что она и некто, кто привез ее сюда, пошли купаться. Она ударилась головой о булыжник, а он, перепугавшись, уехал, но возможно, что отправился по каким-то делам неподалеку, не предполагая, что она попала в беду.
— Если она была с женихом и смерть была случайной, он не мог не сообщить об ее исчезновении.
Уиллоус показал на небольшую черно-белую фотографию.
— Хорошо бы узнать, кто этот парень…
— Мне кажется, он снимался в одной из автоматических фотографий.
— Возможно, ее родители смогут помочь нам.
— Вы хотели бы в этом участвовать?
— Не очень, — сказал Уиллоус, возвращая права Росситеру.
Росситер положил права, деньги и фотографию в карман рубашки.
— Нам пора вернуться, — сказал он. — Тем более что мы и так задержали пилота, а он получает почасовую плату.
Глава 9
В Ванкуверском международном аэропорту Юниор купил дешевое виски. Самолет был почти пуст. Юниор сел на место, находившееся над самым крылом, с которого нельзя было видеть землю.
Самолет сел в Лос-Анджелесе в час ночи. Юниору потребовалось более двух часов, чтобы попасть к особняку Феликса. А к тому времени, когда он добрался до постели, было почти четыре часа. Но ровно в пять Феликс и Миша вытащили его из нее, торопясь успеть на самый последний челночный рейс, который, как потом выяснилось, отменили. Узнав об этом, Юниор что-то пробормотал насчет возвращения в постель, но Феликс не позволил этого. Они втроем прободрствовали всю ночь, покуривая и попивая. У Феликса к утру открылось второе дыхание, и он захотел легко позавтракать на берегу.
Миша пошла на кухню приготовить еду.
Феликс «пробежался» по переключателю каналов, чтобы посмотреть, что показывают, а затем с помощью дистанционного управления выключил телевизор. Юниор развалился на диване, полузакрыв глаза. Феликс подошел, сел рядом с ним и потрепал его по коленке.
— Хорошо, что ты вернулся, малыш.
Юниор зевнул.
— Это была долгая ночь, да?
— Да.
— Попозже, когда немного отдохнешь, ты должен будешь рассказать, как все прошло. Договорились?
— Отлично, — сказал Юниор и закрыл глаза. Феликс сидел на краешке дивана, ласково глядя на Юниора, до тех пор, пока в комнату не вернулась Миша. Она несла плетеную корзину, неуклюже держа ее обеими руками. Пошатываясь, прошла через комнату и уронила корзину на колени Юниора. Тот недовольно заворчал. Даже на вид корзина казалась нелегкой, а на самом деле оказалась еще тяжелее.
Позавтракав, они вышли из дому, пересекли двор, прошли мимо шестидесятифутового бассейна и спустились по лужайке вниз, к океану.
Несколько узких деревянных ступеней и толстые деревянные перила на обветшалых столбах помогли им перебраться через зыбучие пески. Феликс завернул на кухню и, не глядя, взял из холодильника пару бутылок пива «Кирин», которое они пили не переставая, пока, спотыкаясь, брели вдоль берега по воде в сторону Сан-Диего. Веселясь как дети, они пытались увернуться от свиста, грохота и пены накатывающего на берег прибоя. Юниор не сводил глаз с маленьких, резко очерченных грудей Миши, подпрыгивающих под тонкой майкой. Неожиданно Феликс споткнулся и плюхнулся на берег, и его старое морщинистое лицо мгновенно превратилось в маску, покрытую белым морским песком. Юниор тут же плеснул на него океанской воды, которой наполнил шляпу. А Миша шутя вылила оставшееся в бутылке пиво на них обоих.
Феликс в ответ хохотал, пытаясь шлепнуть Мишу по заднице, но, не догнав ее, снова упал в песок. Но тут же отряхнулся и, обняв девушку, пошагал вперед.
Сгорбившись, Юниор брел за ними. Казалось, Миша наполнила корзину свинцом. Кроме того, его кольт «магнум» с нарезным прочищенным девятидюймовым стволом терся о бедро, раздражая кожу и заставляя передвигаться, загребая ногами песок, словно краб. Чувствуя, что со стороны выглядит смешно, в надежде увидеть хотя бы облачко, Феликс то и дело косился на оранжевый солнечный шар солнца, балансировавший на краю горизонта. Хотя он и вырос в Южной Калифорнии, никогда не мог приспособиться к ее климату. Интересно, подумал он, какая погода сейчас в Ванкувере? Неужели идет дождь?
Пройдя немного вперед, Феликс решил отдохнуть. Когда Юниор догнал его, он сказал: «Это самое хорошее место, которое только может быть. Да и пора поесть».
Миша сняла с корзины украшенное бахромой клетчатое покрывало, а Юниор помог расстелить его на песке. В корзине оказалась дюжина высоких коричневых бутылок пива «Кирин», жареный цыпленок, хлеб из непросеянной муки в форме подковы из европейской пекарни в Лагуна-Бич, толстая хрустальная чаша, полная вишневого цвета томатов, длинный английский огурец и полновесные серебряные приборы на шестерых, хранившиеся в шкатулке из красного дерева. Неудивительно, что спина Юниора ныла от тяжести. Он сел рядом с Феликсом, отвернувшись от океана, и, сбросив туфли, шумно зевнул.
Миша разделила цыпленка на три части, разрезала на аккуратные ломтики булку. Феликс открыл три бутылки пива. Он и Миша начали есть, при этом Феликс чавкал и пыхтел как свинья.
Юниор не был голоден, но съел три холодных ростбифа, потом начал демонстрировать, как тонко он может нарезать огурец. Нож был острый, но и рука достаточно тверда. Кружочки, тонкие, как папиросная бумага, и прозрачные, как стекло, падали один за другим на тарелку. Миша и Феликс увлеченно наблюдали за ним. И вдруг, на секунду отвлекшись, он порезал большой палец. Выступила кровь. Юниор начал сосать рану. Когда кровотечение наконец остановилось, он увидел, что Миша заснула, приоткрыв рот, а Феликс
