И они потянули за собой чемодан в самую глубину комода, чтобы снова спокойно заснуть.
— Можно уже ложиться спать? — спросила мама, отставив в сторону топор.
— Ты спи, — сказал Муми-тролль. — Мы со Снусмумриком собираемся вас стеречь, пока не взойдет солнце. Но без-опасности ради положи свою сумку под подушку.
И вот они сидели одни в гостиной и играли в покер до самого утра. Морру этой ночью больше никто не видел и не слышал.
На следующее утро Хемуль озабоченно вышел на кухню и сказал:
— Я беседовал с Тофслой и Вифслой.
— Ну что там еще? — вздохнув, спросила мама.
— Морра хочет отнять у них чемодан! — сказал Хемуль.
— Какое чудовище! — воскликнула мама. — Похитить их жалкое имущество!
— Да, не правда ли! — согласился Хемуль. — Но есть один момент, который чрезвычайно усложняет все это дело! Похоже, что чемодан этот — Морры.
— Гм! — произнесла Муми-мама. — Дело действительно усложняется. Мы поговорим со Снорком. Он так хорошо умеет все улаживать.
Снорк очень заинтересовался тем, что ему рассказали.
— Это исключительный случай, — сказал он. — Необходимо устроить собрание. Все обязаны явиться к кусту сирени в три часа, чтобы обсудить данный вопрос.
Был теплый и прекрасный послеобеденный час, наполненный благоуханием цветов и жужжанием пчел. Весь сад стоял нарядный, словно свадебный букет из цветов тех ярчайших красок, которые обычно дарует позднее лето.
Гамак Выхухоля натянули между кустами и снабдили плакатом, на котором было написано: «Обвинитель Морры». Сам Снорк, натянув на себя парик из древесной стружки, сидел и ждал.
Всякому было ясно, что он и есть судья. Тофсла и Вифсла сидели и лопали вишни прямо против него, за доской, которая явно отделяла скамью подсудимых от Снорка.
— Прошу разрешения быть их обвинителем, — заявил Снифф (он не забыл, что Тофсла и Вифсла обозвали его старой облезлой крысой).
— В таком случае я стану их защитником, — сказал Хемуль.
— Ну а я? — спросила фрёкен Снорк.
— Ты — глас народа, — объяснил ее брат. — А семейство муми-троллей — свидетели. Что касается Снусмумрика, то он может вести протокол по ходу судебного разбирательства. Но уж как следует!
— Возникает вопрос: почему у Морры нет адвоката-защитника? — сказал Снифф.
— Такового не требуется, — заметил Снорк. — Морра права.
Вам ясно?! Готовы! Начинаем!
Он трижды ударил молоточком по ящику.
— Ты всесла поняласла? — спросила Тофсла.
— Ни каплисла, — ответила Вифсла и плюнула косточкой в судью.
— Будете высказываться только тогда, когда я велю, — сказал Снорк. — И только «да» или «нет». Ничего иного. Выше указанный чемодан принадлежит вам или Морре?
— Дасла! — ответила Тофсла.
— Нетсла! — ответила Вифсла.
— Запишите, что они дают противоречивые показания! — закричал Снифф.
Снорк постучал молоточком о ящик.
— Спокойно! — потребовал он. — Я спрашиваю в последний раз: чей это чемодан?
— Нашсла! — сказала Вифсла.
— Они говорят, что чемодан их, — перевел Хемуль. — Утром они все говорили наоборот.
— Что же, тогда нам надо отдавать чемодан Морре, — сказал, облегченно вздохнув, Снорк. — Однако жаль всех моих трудов.
Тофсла потянулась и что-то прошептала Хемулю.
— Тофсла говорит вот что: «только
— Ха! — воскликнул Снифф. — Охотно верю. Дело и так ясно — Морра получит обратно свое Содержимое, а этим салачьим физиономиям останется их старый чемодан.
— Нет, совсем не ясно! — храбро вскричал Хемуль, — Дело не в том, кто владеет Содержимым, а в том, у кого больше прав на него. Истине — свое место. Вы все видели Морру! Теперь я спрашиваю, показалось ли вам, что она имеет право на Содержимое?
— Вот это правильно, — удивленно сказал Снифф. — До чего ж ты хитрый! Но вы только подумайте, как одинока Морра именно потому, что никто не любит ее и она не любит никого. Содержимое, быть может, единственное, что у нее есть! И неужели его тоже надо отнять! Одна в ночи. Изгнанная всеми, — продолжал дрожащим голосом Снифф, — обманом лишенная своей собственности всякими там тофслами и вифслами…
Он высморкался и уже больше не мог продолжать свою речь.
Снорк постучал молоточком о ящик.
— Морра не нуждается в речи защиты! — сказал он. — Кроме того, к твоим доводам примешиваются еще и личные чувства, да и у Хемуля тоже. Выходите, свидетели! Можете выступать!
— Нам ужасно нравятся Тофсла и Вифсла, — заявили все муми-тролли. — Морру же мы не одобряли с самого начала. Печально, если придется вернуть ей Содержимое!
— Справедливость должна быть справедливой! — торжественно заявил Снорк. — Вам надо быть объективными! Особенно учитывая то, что сами Тофсла и Вифсла никогда не поймут разницы между справедливостью и несправедливостью. Такими они уродились, и тут уж ничего не поделаешь. Обвинитель, что имеешь сказать?
Но Выхухоль заснул в своем гамаке.
— Ладно, — смягчился Снорк. — Его это, вероятно, не интересует. Мы все сказали, что надо сказать, прежде чем я возвещу приговор?
— Извините, — произнес глас народа, — но не прояснится ли дело, если мы узнаем, что, собственно, представляет собой это Содержимое?
Тофсла снова что-то прошептала. Хемуль кивнул.
— Это тайна, — сказал он. — Тофсла и Вифсла считают, что Содержимое — это самое красивое, что только есть на свете, а Морра считает, что оно лишь самое драгоценное.
Снорк кивнул и несколько раз наморщил лоб.
— Тяжелый случай, — произнес он. — Тофсла и Вифсла рассуждали совершенно правильно, но поступили они, во всяком случае, несправедливо. А справедливость должна быть справедливой! Мне надо подумать. А теперь — замолчите!
В кустах сирени воцарилась мертвая тишина. Жужжали пчелы, весь сад пламенел и золотился в лучах солнца.
Внезапно над травой потянуло холодом. Солнце зашло за тучи, сад стал каким-то серым.
— Что это? — спросил Снусмумрик, оторвавшись от протокола.
— Она снова здесь, — прошептала фрёкен Снорк.
В замерзшей траве сидела Морра и таращила на них глаза.
Она медленно переводила взгляд с Тофслы на Вифслу. А потом, заворчав, начала приближаться.
— Помогисла! — закричала Тофсла. — Спасисла!
— Стой, Морра! — приказал Снорк. — У меня есть что тебе сказать!
Морра остановилась.
— Я все продумал, — продолжал Снорк. — Согласна ли ты, чтобы Тофсла и Вифсла выкупили у тебя Содержимое чемодана? Какова твоя цена?
— Высокая! — ледяным голосом ответствовала Морра.
— А хватит моей Золотой горы на Острове хатифнаттов? — спросил Снорк.
Морра покачала головой.
