— А я помню! Клади, голубчик, клади…
Норкин печально поскреб свой курчавый затылок, развязал ркж и засунул туда еще три банки сгущенки.
Да, кстати, а сколько мы тащим на себе на самом деле? Сначала наш начальник, повертев логарифмической линейкой, объявил, что на каждого брата и сестру приходится в среднем по тридцать семь килограммов (это — не считая собственной одежды и лыж. „Без одежды и лыж, я надеюсь, никто не рискнет прогуляться по Приполярному Уралу“, — тотчас съязвил Норкин), потом Глеб снова углубился в расчеты и объявил, что мы должны принять еще один удар судьбы:
— Девушек я предлагаю разгрузить до двадцати восьми…
— А нас?
Вопль, от которого дрогнула лампочка.
— По сорок.
Леди выразили шумное одобрение. Мы тоже. А что еще оставалось делать?
Но это, насколько мне помнится, было еще не все. Задним числом вдруг обнаружилось, что соль осталась в шкафу, что запасную пару ботинок женатый Вадик по рассеянности засунул в тумбочку, что забыли положить свечи и т. д.
Но наш начхоз была начеку!
— Кто оставил соль? Шляпы! А какая растяпа забыла уложить в рюк свечи?
А я забыл дома второе одеяло. Я готов был стать на колени перед разъяренной Люсией, только бы она не топала ногами.
Слава богу, лишнее одеяло нашлось у Саши, Саша — добрейшая душа. Он готов расшибиться в лепешку, только бы все улыбались. Но не тут-то было.
— Южин! Опять поблажки?
И Люсия решительно отрубила:
— Здесь не тайга. Съездит домой.
Вот какой у нас начхоз. А вы говорите — женщины… Зато сегодня вечером я был отомщен. Люсия пела, Люсия плясала и вдруг — ужасный конфуз! Начхоз готова была залезть под лавку. В сумке с деньгами и документами Глеб обнаружил две маршрутные книжки!
— Скандал, — спокойно сказал наш начальник. — Ты так и не зашла в спортклуб?
Люсия вздыхает, Люсия кается. Нехорошо, нехорошо… Удрали в поход, не оставив в спортклубе даже копии маршрутной книжки. Вспоминаю веселого Гену Воробьева. „Я председатель, и у меня все в ажуре“, — гордо заявил он на перроне за пять минут до нашего отъезда. Вот вытянется его физиономия, когда он обнаружит, что наша маршрутная книжка уехала вместе с нами!!!»
5
Один из членов спасательного штаба в Кожаре — кареглазый брюнет в свитере (как потом выяснилось, это был Воронов, мастер спорта по туризму) объяснил мне, что каждая группа перед походом должна оставлять в спортклубе свою маршрутную книжку, где весь поход расписан по дням и указаны все запасные маршруты и пункты выхода в случае неудачи.
Воронов взял лист бумаги и набросал схему: Кожар, от Кожара на восток извилистая черта — дорога до деревушки Бинсай. Дальше поворот на северо-восток по какой-то речушке до Главного Уральского хребта. Схема почти совпадала с тем наброском карты, который вручил мне перед отлетом редактор. В конце пунктирного следа — Рауп.
— Отсюда, от Раупа, — объяснил мне Воронов, — они, видимо, должны направиться обратно к Бинсаю, но уже другим путем, по реке Соронге или по Точе.
Он замкнул пунктирный след, получился неправильной формы овал, вытянувшийся от Бинсая на северо-восток на сто пятьдесят километров.
— Но это еще, к сожалению, не все, — продолжал объяснять Воронов. — У такого сложного маршрута должны существовать по крайней мере три запасных варианта: один — на случай непогоды, другой — если нельзя будет идти вдоль Главного хребта и так далее. Куда они могли проложить запасные маршруты? Если бы у нас была их книжка, мы бы знали это совершенно точно… А так приходится гадать…
Вероятнее всего, запасные варианты они выбирали от вершины Тур-Чакыр, это довольно трудный пик, они могли его и не взять… Но куда они могли пойти? Скорее всего на восток, здесь есть интересная вершина Сан-Чир. Но если они повернули бы на запад, как они тогда смогли бы выйти к Раупу? А это главная цель их похода…
Здесь есть два решения: или по ущелью реки Ворча с перевалом на высоте тысячу триста метров или возвращаться назад к Тур-Чакыру…
Воронов аккуратно наносил на свою схему все маршруты: три пунктирные линии от Тур-Чакыра, еще три от перевала в реку Точу и от небольшой вершины, в десяти километрах не доходя Раупа. Пунктирный овал на схеме раздался в стороны, внутри его уже насчитывалось по крайней мере семь-восемь маршрутов.
— Но и это еще не все, — грустно усмехнулся Воронов. — У них обязательно должны быть разработаны аварийные выходы. На тот случай, если с кем-нибудь из членов группы произойдет несчастье. Аварийные выходы, как правило, прокладываются по кратчайшему расстоянию к самому близкому населенному пункту,
Воронов в стороне от Кожара, километрах в сорока на юго-восток, нарисовал кружок — «Точа». Еще один кружок возник чуть севернее Бинсая — «Ловань».
— Ловань и Точа — больше им некуда было прокладывать аварийные выходы. Что же получается у нас с географией? Если мы из всего района выделим наиболее вероятный участок, где их можно найти, у нас получится площадь…
Воронов заключил пунктирный овал в прямоугольник.
— …площадь сто на пятьдесят километров..
— Бельгия получится, Валентин Петрович. Пять тысяч квадратных километров.
Это сказал полковник Кротов. Он взял со стола схему, вычерченную Вороновым.
— А может, пилоты правы, предлагая весь этот квадрат прочесать самолетами с севера на юг?
— Надвигается циклон, — напомнил Воронов.
— А, циклон… Но все-таки, сколько надо самолетов, чтобы прочесать этот район в три-четыре дня?
Подсчитать полковник не успел. Его вызвали к телефону. Связь со штабом поддерживалась круглосуточно. По телефону с почтового отделения передали телеграмму: «Кожар, штаб поисков. Группа десять человек в Ловани закончила зачетный маршрут. Все здоровы, продуктов достаточно, ждем указаний и маршрут поисков. Балезин».
— Я знаю Балезина, — оторвался от схемы Воронов. — Это человек надежный, можно посылать. Только насчет продуктов сомневаюсь. Продукты у них на исходе, остался, видимо, двухдневный неприкосновенный запас.
Слово Воронова здесь, видимо, ценилось на вес золота. Тотчас решили: группу Балезина снабдить продуктами и забросить утром на западный склон хребта вертолетом. Точку высадки также указал Воронов.
Я оглядел туристов, находившихся в комнате, — черные, какие-то осатаневшие… Две недели были на морозе, спали, можно считать, на снегу и снова рвутся в тайгу. И те, из Ловани, видимо, такие же: только что проделали трехсоткилометровый марш, а завтра им штурмовать Тур-Чакыр.
Разошлись мы около трех часов. В этот день никаких следов пропавшей группы не нашли и неизвестно толком, где искать. Это все, что я мог сообщить завтра в редакцию.
Мне дали койку в одной комнате с полковником и Вороновым.
— Валентин Петрович, что же все-таки случилось? Трагедия или просто недисциплинированность? А
