себе: «Какими качествами должна обладать идеальная дичь?» И естественно, я ответил себе: «Она должна отличаться храбростью, хитростью и сверх того способностью рассуждать».
— Простите, генерал, но какое животное способно рассуждать? — возразил Рейнсфорд.
— Мой дорогой, — сказал генерал, — оно существует.
— Но вы же не подразумеваете… — оборвавшимся голосом начал Рейнсфорд.
— А почему бы и нет?!
— Я не могу поверить в то что вы говорите. Это мрачная шутка, генерал…
— Почему бы не быть мне серьезным? Я же говорю об охоте?
— Об охоте? Боже мой, это убийство — то, о чем вы говорите.
Генерал добродушно улыбнулся. Он насмешливо посмотрел на Рейнсфорда.
— Я отказываюсь верить в то, что молодой человек, современный и цивилизованный, каким вы кажетесь, мог бы питаться такими романтическими иллюзиями. Определенно ваш военный опыт…
Он остановился.
— Не научил меня снисходительно относиться к предумышленному убийству! — закончил Рейнсфорд с вызовом.
Генерал затрясся от смеха.
— Вы чрезвычайно забавны! — сказал он. — В наши дни даже в доброй старой Европе не ожидаешь найти человека, у которого такие наивные взгляды на жизнь и, если я могу позволить себе такую оценку — человека с ярко выраженными взглядами эпохи королевы Виктории. Ах да, ваши предки были пуритане! Но я побился бы об заклад, что вы забудете все ваши идеи, когда сходите со мной на охоту. Вас ждут, мосье Рейнсфорд, небывалые ощущения…
— Спасибо, я охотник, а не убийца!
— Боже мой, еще и это гадкое слово! Но я легко могу доказать вам, что ваша щепетильность плохо обоснована.
— Да?
— Жизнь создана для сильных, она должна быть ими прожита и по необходимости ими же расчищена. Слабые даны этому миру, чтобы доставлять удовольствие сильным. Я сильный. Почему бы мне не использовать этот дар? Я охочусь на отребье земли, моряков, нанятых по объявлению, храбрецов всех цветов и оттенков кожи: черных, белых, желтых и прочих метисов. Чистокровная или породистая собака стоит больше, чем любые двадцать из них.
— Но это же люди, черт побери! — взорвался Рейнсфорд.
— Именно, — возразил генерал. — Вот почему я их и использую. Это доставляет мне удовольствие. Они могут рассуждать более или менее. Следовательно, они опасны…
— Фашист, настоящий фашист! Этот Ницше, культ сильного человека… — пробормотал Рейнсфорд.
Левое веко генерала опустилось вниз, нервная дрожь исказила его лицо.
— Этот остров не зря называется «ловушкой для кораблей», — задумчиво проговорил он. — Иногда морской. бог в своей ярости посылает их мне. Когда же провидение не столь благосклонно ко мне, я немного помогаю ему. Подойдите к окну…
Рейнсфорд встал из-за стола.
— Внимательно посмотрите в море, — воскликнул генерал и указал рукой во мрак.
Рейнсфорд не увидел ничего, кроме темноты. Генерал нажал в стене какую-то кнопку, и в море вспыхнул сноп света. Генерал улыбнулся.
— Огни указывают на ложный фарватер. Там притаились гигантские скалы. Они могут так же легко раздробить корабль, как я этот орех.
Он бросил орех на паркет и ударом каблука раздавил его.
— Ах да, — небрежно сказал он, как бы отвечая на немой вопрос своего гостя. — У меня есть электричество. Мы стараемся быть цивилизованными…
— Цивилизация? И вы стреляете в людей?
На какое-то мгновение в темных глазах генерала мелькнула неприкрытая злоба, но он сказал самым любезным тоном:
— Боже мой! Какой добродетельный молодой человек! Я вас уверяю, это не так жестоко, как вы себе представляете. Это было бы просто варварством… Я обращаюсь со своей «дичью» со всем почтением. Им хватает хорошей пищи, тренировок, упражнений. И они скоро приходят в превосходное физическое состояние. Завтра утром вы сможете убедиться в этом.
— Что вы хотите сказать?
— Мы посетим мой тренировочный центр. Он находится в подвале дома. В настоящее время у меня есть кое- что, в количестве двенадцати человек… Они с испанской барки «San Lucas», которая имела несчастье зацепиться за скалы. К сожалению, эта партия товара самого низшего качества. Бедные создания больше привыкли к палубе, чем к джунглям…
Он поднял руку, и гигант, исполнявший роль слуги, принес густой кофе по-турецки.
— Поймите меня правильно, — сказал генерал, — Это игра. Я предлагаю кому-нибудь из них охотничью партию. Я даю ему провизию, великолепный охотничий нож. Три часа форы. Я преследую его с пистолетом малого калибра и с небольшим убойным расстоянием. Если моя дичь в течение трех суток ускользает от меня, она выигрывает партию. Если я ее нахожу, — генерал улыбнулся, — она проигрывает. Игра в прятки…
— А если она отказывается быть дичью?
— Ах! — вздохнул генерал. — Само собой разумеется, я даю ему право выбора. Если он не хочет принять участия в охоте, я отдаю его Жану. Некогда он имел честь быть любимым палачом у моего отца. У него свои понятия о развлечениях. Они, мосье Рейнсфорд, непременно выбирают охоту.
— И если они выигрывают?
Улыбка на лице генерала стала еще шире, еще лучезарнее.
— До сегодняшнего дня я еще ни разу не проигрывал, — с гордостью сказал он и быстро добавил: — Боже упаси, я не хочу, чтобы вы подумали, мосье Рейнсфорд, будто бы я хвастаюсь. Большая часть из них предлагает самые элементарные решения, но иногда мне приходится потрудиться. Был один, которому очень хотелось выиграть. В конце концов мне пришлось прибегнуть к помощи собак.
— Собак?
— Сюда, я вас прошу. Я их вам покажу.
Генерал подвел Рейнсфорда к окну. Свет бросал дрожащие отблески на землю, и они образовывали причудливые рисунки на песке. Охотник увидел, как внизу перемещаются три или четыре огромные тени. Когда собаки подняли головы к окнам, их глаза блеснули зловещим зеленым огнем.
— На мой взгляд, это вполне приличная свора, — заметил генерал. — Я их выпускаю каждую ночь. Если кто-либо намеревается проникнуть в мой дом с улицы или же выйти из него, с ним происходят чрезвычайно неприятные вещи…
И он замурлыкал какой-то мотивчик.
— А теперь, — сказал генерал, — я покажу вам совсем другую коллекцию — из голов. Извольте пройти со мной в библиотеку.
— Вы меня извините, генерал. Я сегодня устал и неважно себя чувствую.
— В самом деле? — забеспокоился генерал. — В этом нет ничего противоестественного, вы так долго плыли, вам необходим хороший сон. Держу пари, что завтра вы почувствуете себя совсем другим человеком. Тогда мы поохотимся, не правда ли? У меня есть на примете нечто обещающее…
Рейнсфорд торопливо вышел из комнаты.
— Сожалею, что вы не сможете пойти со мной сегодня ночью! — крикнул вдогонку генерал: — Меня ждет очаровательная охота. Большой, крепкий негр… Впрочем, спокойной ночи, мосье Рейнсфорд!
Кровать была удобной, а шелковистая пижама достаточно мягкой, и тем не менее Рейнсфорд долго не мог заснуть. Он лежал с широко раскрытыми глазами, вспоминая беседу с генералом. Через какое-то время ему показалось, что в коридоре послышались чьи-то осторожные, крадущиеся шаги. Он вскочил и бросился к двери, она оказалась запертой. Рейнсфорд подошел к окну и выглянул наружу. Его комната находилась на верху одной из угловых башен. Свет в замке был погашен, светил лишь краешек желтой
