касались земли. Так и скрылись в лесу - впереди лиса и по пятам за ней собака. Оту был достаточно умен, чтобы тут же слезть с дерева и помчаться в противоположном направлении. Дольше он не смог бы усидеть на ветке, собака спасла его буквально в последнюю минуту.
Оту все бежал и бежал. Куда? Он и сам не знал. Лишь бы подальше от этого страшного, гибельного места. Смертельная опасность выветрила за несколько часов из Оту всю лень.
Оту несся что есть мочи, но бежать слишком долго без привычки он не смог. Вдобавок мучительное сидение на дереве уже достаточно обессилило его. И все же, в сравнении с тем, прежним Оту, он был резв и подвижен. Конечно, он устал, но это еще не самое страшное. Тяжело дыша, Оту забился в какие-то заросли.
Все случившееся повергло Оту в ужас. Кот не мог понять, почему он очутился в этом большом незнакомом лесу. Хозяин принес его сюда - ладно. Но зачем? Ему и в голову не приходило, что причина всему - его лень. Он только помнил: его сунули в мешок, где он сладко уснул, после этого долго покачивали - и вдруг этот лес! Неведомый, страшный, жуткий, здесь не было ни дома, ни теплой печки, ни мягкой постели, на которой так приятно подремать, когда в комнате никого нет.
Оту сидел в кустах, с трудом переводя дыхание; настроение у него было подавленное. В довершение всего его начал мучить голод. Сколько сил он сегодня потратил: торчал на ветке, долго бежал и все-таки, несмотря на страх и отчаяние, у него появился зверский аппетит. Но здесь не было поблизости хозяйки, к которой можно пойти и поклянчить чего-нибудь, она была сердобольная и почти никогда не отказывала. А если она даже и не давала ничего, Оту, хитрец, невзирая на свою лень, всегда умел поживиться тем, что плохо лежит.
Да, здесь, в лесу, не было ни чашек с молоком, ни мисок с супом, ни масленок, ни кринок со сметаной. Здесь приходилось самому о себе думать и самому добывать пропитание.
Пока же Оту просто сидел под кустом и ничего не предпринимал. Вид у него был, как всегда, недовольный и мрачный, лишь взгляд чуть прояснился да глаза стали немного пошире - сегодняшние события подействовали на них живительно.
Настал вечер, зашло солнце, в лесу начало смеркаться. Оту сделалось еще страшнее. Лисы он боялся и днем и потому нарочно держался поближе к большим деревьям, чтобы в случае чего взобраться на них. Но в темноте могли таиться и другие опасности. В темноте кошки видят довольно хорошо, но испытывают перед лисой особый страх, инстинктивно чувствуют, что ночью в лесу бродит больше врагов, чем при дневном свете.
Когда ночь окутала лес, Оту не смог уже больше оставаться на одном месте. Холод и тревога заставляли его двигаться. Надо было хоть немного подкрепиться и найти укрытие понадежней. До сих пор ему было хорошо отсыпаться у теплой печки, удобно было дремать и в мешке за спиной у хозяина. Даже в лесу, пока пригревало солнце и не нагрянули все эти ужасы и беды, тоже было неплохо. Но теперь Оту не мог так просто уснуть в лесу! Теперь ему требовалось убежище, где он чувствовал бы себя уверенно.
Оту крадучись пробирался меж кустов и деревьев. Он проходил сквозь заросли, через лесные поляны, останавливался по временам и прислушивался. Он по-прежнему старался держаться поближе к деревьям, чтобы в случае опасности вскарабкаться наверх. Пересекая открытые места, он и тут по возможности выбирал путь, лежавший мимо одиночных деревьев, или шел вдоль опушки, откуда недалеко до деревьев.
Так брел он долго. Лес был полон таинственных, неведомых звуков. Где-то стонали ночные птицы, где- то попискивали неизвестные зверьки, а временами было слышно даже грубое бормотанье, к которому Оту прислушивался с величайшим страхом. Он не знал что его издавал старый козел, который был в плохом настроении и пытался затеять ссору со своими сородичами.
В одном месте, около большого замшелого камня, Оту услышал прямо перед собой что-то вроде шуршания. Он раскрыл пошире свои ленивые глаза и обнаружил лесную мышку, которая, не подозревая о его присутствии, преспокойно грызла какого-то жука. И, как ни странно, в Оту вдруг пробудился охотничий азарт. Вызвано ли это было голодом или тем, что Оту жил теперь в лесу, как и его далекие предки, но он вдруг вытянул лапу, прыгнул - и мышка очутилась у него в когтях.
Оту и не представлял, что мыши такие вкусные. Голод даже для кота - лучший повар. Оту показалось, что он ни разу в жизни не пробовал ничего более вкусного.
Облизавшись после еды, он неожиданно почувствовал прилив новых сил. Он уже не так трусил и находил, что лес вовсе не столь уж страшен. Собственное положение рисовалось ему не совсем безнадежным. Наоборот, новая жизнь стала понемногу интересовать его и даже забавлять - огромный таинственный лес, ночные звуки и разные приключения, которые ему, возможно, предстояли.
Бесшумно крадясь, Оту начал теперь сознательную охоту на мышей. В лесу их было больше, чем в поле, но Оту еще не знал, что полевые мыши вкуснее лесных, а так как он был очень голоден, то и лесные показались ему чрезвычайно вкусными. Он изловил еще трех мышек и почувствовал, что наконец насытился.
После этого ему захотелось пить. События прошедшего дня достаточно измотали его, и теперь, утолив голод, он ощутил сильную жажду. И еще ему хотелось прилечь в каком-нибудь укромном местечке, где не было бы ни лисы, ни другого опасного зверя. После всех происшествий дня кот вполне заслужил отдых.
Оту продолжал свой путь. Проходил новые чащи, лесные поляны, низкие болотные поросли, но держался все время вблизи деревьев. Наконец он добрался до луга. Еще издали пахнуло на него сыростью, и он услышал журчанье воды.
Утолив у реки жажду, Оту пошел вдоль берега. Журчала вода, отражался в воде месяц, всплескивали рыбешки - перед Оту открывался новый и необычный мир. Но все это его мало интересовало. Он искал такое место, где можно было бы свернуться в клубок и куда не забралась бы лиса или еще кто-нибудь. Не станешь же ночевать на дереве. Он набрел на прошлогоднее подстожье и попытался укрыться под хворостом. Однако и это место показалось ему недостаточно надежным.
Вдруг Оту увидел на опушке леса какое-то строение. Вот это был сюрприз! 'Не мой ли дом?!' - мелькнуло у него в голове. Но, втянув в себя воздух, он не почувствовал знакомых запахов - пахло лесом, лугом и больше ничем. К строению он подбирался с величайшей осторожностью. Ведь там могли оказаться чужие люди, собаки - и вообще неизвестно, кто и что могло там быть...
Подойдя совсем близко, Оту убедился, что там никого нет, - во всяком случае, нет живых существ. Хоть это хорошо. Оту обошел разок-другой вокруг строения. Это был сарай, из которого еще зимой вывезли сено. Дверь сарая была закрыта, но Оту заметил наверху отверстие, через которое летом подавали в сарай сено, и быстро вскарабкался туда. Остановившись возле отверстия, он внимательно присмотрелся, нет ли кого внутри. Но кроме мышей и нескольких жаб, ничего не увидел. На полу сарая валялось немного прошлогоднего сена, оставленного, очевидно, для косарей, чтобы во время сенокоса им было на чем спать. Но и Оту знал ему цену. Он спустился в сарай, проверил еще разок, нет ли под стенами больших дыр, через которые могла бы пролезть лиса, - и улегся на сене. День начался для Оту плохо, но благодаря своей предприимчивости, своим стараниям, он сумел избежать гибели, он поел и попил и даже нашел подходящий ночлег. С чувством полного удовлетворения положил он на хвост свою голову. Если бы Оту был человеком, он обязательно почувствовал бы гордость за себя. Может быть, в его голове и шевельнулось нечто подобное, ибо он уже не был зол, настроение у него улучшилось, и он не испытывал больше ни ужаса, ни отчаяния.
Подняв голову, Оту прислушался. Кругом царила тишина. Впрочем, он уже знал, что в случае опасности сумеет быстро вскарабкаться по стене наверх, здесь, под самой крышей, можно удобно устроиться и полежать, если в сарай вдруг проберется лиса.
И Оту спокойно уснул. Он честно заслужил свой отдых.
Проснувшись утром, Оту по стене забрался наверх, к отверстию, через которое он ночью проник в сарай, оглядел луга, расстилавшиеся перед ним, и реку. Ласково пригревало солнце, на лугу зеленела пышная трава, прибрежный ольшаник уже одевался листвой. По небу плыли славные белые облака.
Оту с удовольствием смотрел на открывавшуюся перед ним чудесную картину. Это было совсем не то, что размокшее осеннее поле с нависшим над ним серым небом, откуда нескончаемо льет холодный дождь. И
