итальянцев, немцев, американцев и англичан. Да, когда-то советским пловцам приходилось у них учиться, теперь же эти господа не прочь позаимствовать кое-что из наших технологий создания идеального боевого пловца.
За столом разговор долго кружил вокруг да около, но в конце концов закатился в лунку волнующей нас темы.
– Куда же на сей раз? – спросил мой давний друг Устюжанин, наслаждаясь «вискариком».
Остальные посмотрели на меня в ожидании откровений. Напрасно.
– Север, граждане. Больше мне ничего не известно.
– Крайний?
– Скорее бескрайний. Норвежское море, Баренцево, Карское, Шпицберген, Земля Франца-Иосифа, Новая Земля. Возможно, северо-восточная часть Гренландии. Короче, начальство само в непонятках.
– М-да. Ясности ответ не привнес, – разливал очередную порцию Георгий. – Ладно, братцы, куда пошлют, туда и отправимся. А пока предлагаю выпить за наших преподавателей, инструкторов и наставников. Без их тяжелейшего труда не вышло бы из нас профессионалов.
Мы дружно подняли бокалы…
Да, преподавателями в Питерском военно-морском училище служили настоящие спецы! Это вам не бухгалтеры из мухоморного «эконома» и не отставные казнокрады из академии государственной службы. Это была настоящая научная элита, прошедшая практику в боевых условиях.
К примеру, начальником кафедры минно-торпедного вооружения работал ветеран-североморец, Герой Советского Союза Виктор Васильевич Старшинов. Лекции он читал виртуозно – курсанты мгновенно забывали о сне и усталости, стоило ему войти в аудиторию. Он был в годах, но по памяти называл номера узлов и агрегатов, перечислял точные паспортные данные сотен деталей. И частенько при этом вворачивал ядреный флотский юмор. «Внутри изделия, – с почтением обходил он вокруг полноразмерного макета торпеды, – содержится двести килограммов тринитротолуола. От взрыва оного богатства под днищем кораблик среднего дедвейта расколется напополам. Это если счастье привалит, а если не привалит, то на три или четыре части. Нормально? Для врагов нашей Родины – в самый раз…»
«Стоп! – мысленно остановил я сам себя. – А ведь Виктор Васильевич был знаменит не только отменной памятью и рассказами о военных подвигах. Еще он коллекционировал материалы и всевозможные истории, больше походившие на легенды, мистику и фантазии журналистов. Он слыл ходячим архивом, знавшим буквально все о пропавших экспедициях, о секретных нацистских базах, о загадочных катастрофах…»
– Георгий! – окликнул я друга, когда компания разбрелась по комнатам. – О Старшинове ничего не слышал?
– О герое минно-торпедной войны?
– Да-да, о нем.
– С год назад кто-то обмолвился, что прибаливает, перенес сложную операцию.
– А где он сейчас?
– Здесь, в Москве. После выхода на пенсию переехал из Питера к дочери.
– Адресок знаешь?
– На северо-западе Москвы. То ли в Красногорске, то ли в Химках…
Мне тридцать шесть. Через несколько лет перешагну заветный порожек, за которым придется корректировать профессиональную деятельность. После сорока я постараюсь остаться во «Фрегате», однако на предельные глубины врачи не пустят – это факт. Пока же удается с легкостью выдерживать тяжелейшие психофизические нагрузки. Не представляю, кем буду работать, если выгонят из «Фрегата», ведь подводным плаванием занимаюсь с тех пор, как начал уверенно передвигаться на двух нижних конечностях.
Моя карьера стартовала в те далекие времена, когда на зарплату врача или учителя можно было купить полторы тонны бензина, когда слово «террорист» мелькало исключительно в зарубежных новостях, а чиновникам с депутатами приходилось быть честнее, ибо за взятки не штрафовали и не грозили пальчиком, а расстреливали.
В жизни мне постоянно везло: я рос здоровым ребенком и совершенно бесплатно учился в хорошей школе, верил в справедливость и мощь своей страны, не боялся ни бандитов, ни педофилов, ни милиции, ходил в общедоступный бассейн, расположенный в квартале от дома. Пока я был совсем маленьким, мама трижды в неделю приводила меня за руку в секцию плавания и безбоязненно сдавала тренеру – добродушному здоровяку Вениамину Васильевичу. С ним мне тоже здорово повезло.
Позже, повзрослев, поумнев и окрепнув, я уговорил тренера взять меня с собой к теплому морю, где к привычному снаряжению добавилась диковинная штука – акваланг. С тех пор морские глубины стали моей заветной мечтой, а сам я стал постоянным спутником Вениамина Васильевича в глубоководном дайвинге.
Так, незамысловато и буднично, легкое увлечение, когда-то навязанное мамой «для общего развития детского организма», превратилось в серьезную спортивную карьеру: я показывал неплохие результаты, побеждал на различных чемпионатах, выигрывал кубки…
Следующим утром я обзвонил однокашников и выяснил место жительства Героя Советского Союза Старшинова с точностью, необходимой для очного визита.
– А если нагрянет Горчаков? – пытался остановить мой порыв Устюжанин.
– Я ненадолго…
Естественно, ненадолго не вышло, ведь летающий «Ситроен» есть только у Фантомаса. Кучу времени потерял на преодоление пробок, на поиск нужной улицы и дома. Потом приводил в норму радостные эмоции ветерана… В общем, до конкретики у нас дошло через три часа после отъезда.
Не став объяснять суть нарисовавшейся проблемы (ее и Горчаков-то толком объяснить не сумел), я спросил в лоб:
– Виктор Васильевич, не приходилось ли вам слышать загадочных историй об исчезновении судов в наших северных морях?
– Как же не приходилось? – ответил ветеран минно-торпедного дела. – Пару случаев запросто вспомню.
– Прямо сейчас?
– А чего ж тянуть? Пойдем на кухню – вдарим по рюмочке. Там и расскажу…
Первая трагедия случилась во время войны и вряд ли имела отношение к тревожившей босса тенденции. Вторая произошла тридцать лет спустя и действительно имела загадочный характер. Настолько загадочный, что не только не проясняла ситуацию, а, напротив, добавляла туману.
«Не густо», – вздохнул я и опрокинул в рот содержимое большой рюмки.
Хорошо пообщавшись, мы стали прощаться.
Пожимая мне руку в прихожей, Старшинов вдруг просиял:
– А ну, задержись на минуту! – и исчез в кабинете. А вернувшись, подал желтую пластиковую папку: – Держи. Этот материал тебе пригодится…
Стоя в пробках на пути к базе, я с любопытством листал вырезки из газет, текстовые распечатки, фотографии.
Возле КПП базы «Фрегата» мне уже было понятно, что заинтересовало старика Старшинова и ради чего он собрал целое «досье». Однако взгляд мой наткнулся на машину Горчакова.
«Шеф нагрянул. Вот свезло-то! Сейчас влетит по самые гланды…»
К семнадцати годам мне удалось выиграть несколько серьезных чемпионатов в России и дважды занять призовые места на Европе.
Скорее всего, благодаря громким спортивным победам меня и заметили кадровики из Комитета госбезопасности. За три месяца до окончания средней школы я получил приглашение в Управление КГБ. В задушевной беседе мне предложили зачисление без вступительных экзаменов в Питерское высшее военно- морское училище.
Я задал единственный волновавший меня вопрос:
– А к подводному плаванию моя будущая служба будет иметь отношение?
– Наипрямейшее, – добродушно усмехнулся пожилой мужчина в штатском.
Я дал согласие и вскоре примерял курсантскую форму. Затем в течение двух лет постигал азы военной
