был произведен обыск и были найдены другие письма. Его взяли под стражу как шпиона.
— Записка на русском? — ахнул Эдгар. — Я не понимаю, какое это может иметь отношение...
— Пожалуйста, мистер Дрейк. Вы прекрасно понимаете, что вы оказались вовлечены в жестокую борьбу России за владения в Центральной Азии, которая ведется уже не один десяток лет. Мы всегда считали маловероятным, что Россия может интересоваться столь далекими землями, как Бирма. Однако в 1878 году в Париже произошла встреча между почетным представителем Бирмы и человеком, который как будто имеет лишь косвенное отношение к дипломатическим контактам. Это знаменитый русский химик Дмитрий Менделеев. Британская разведка в Париже отметила для себя это событие, но цель встречи осталась нам практически неясна. И случай был вскоре забыт, расцененный как один из тех многочисленных примеров дипломатических любезностей, которые не имеют далеко идущих последствий.
— Я не понимаю, какое это может иметь отношение к доктору Кэрролу, или ко мне, или...
— Мистер Дрейк! — прорычал лейтенант.
— Это нелепость. Вы только что застрелили...
— Мистер Дрейк, — проговорил Нэш-Бернэм, — мы вообще не обязаны говорить вам все это. Если вы не хотите оказать нам содействие, мы просто отправим вас в Рангун.
Эдгар закрыл глаза и стиснул зубы. Он откинулся на спинку стула, голова у него задергалась.
Лейтенант продолжал:
— Арест полковника повлек за собой поиски тех, кто выполнял его указания. В результате мы не нашли почти ничего, за исключением письма, датированного 1879 годом, от майора медицинской службы Кэррола Дмитрию Менделееву, озаглавленного «О вяжущих свойствах экстракта Dendrobium из Верхней Бирмы». Хотя в письме не было никаких улик, свидетельствующих о шпионской деятельности, подозрения против Кэррола были возбуждены. Наличие же в письме множества химических формул наводило на мысль о шифре, так же как и многочисленные музыкальные партитуры, которые наше министерство посылало майору медицинской службы Кэрролу в Маэ Луин, могли оказаться вовсе не партитурами. Это те самые ноты, которые везли с собой и вы, мистер Дрейк. Когда мы проверили ноты, которые посылал сам Кэррол, мы обнаружили, что большинство из них просто нечитабельны, что заставило нас предположить, что за ними стоит вовсе не музыка, а некие зашифрованные сведения.
— Это смешно! — запротестовал Эдгар. — Я слышал эти произведения в исполнении. Это шанская музыка, звукоряд в ней совершенно иной. Конечно, она звучит не совсем адекватно на европейских инструментах, но это никакой не шифр...
— Конечно, нам было неприятно выдвигать такие обвинения против одного из наиболее успешных наших командиров в Бирме. Нам требовались дополнительные доказательства. Потом, несколько дней назад, мы получили донесение разведки о том, что Кэррол и вы встречались в Монгпу с представителями Лимбинского союза, а также с бандитским князем Твет Нга Лю...
— Это действительно так. Я был там. Но...
— Там, мистер Дрейк, Кэррол заключил соглашение с Лимбинским союзом о нападении на британские силы в Яунгхве и о последующем установлении шанской автономии.
— Чепуха! — Эдгар подался вперед на стуле. — Я был там. Кэррол действовал вопреки приказам, но он был вынужден поступить так. Он убедил представителей Союза подписать мирное соглашение.
— Он так вам сказал? — Нэш-Бернэм взглянул на лейтенанта.
— Да, но я сам был там. Я это видел.
— Скажите мне, насколько хорошо вы понимаете шанский язык, мистер Дрейк?
Несколько секунд Эдгар молчал. Потом покачал головой:
— Это нелепо. Я провел в Маэ Луин почти три месяца, и доктор ни разу за это время не проявил неповиновения Ее Величеству. Это человек твердых принципов, ученый, любитель искусства и культуры...
— Давайте поговорим об искусстве и культуре, — снова ухмыльнулся лейтенант, обнажив зубы.
— Что вы имеете в виду?
— Зачем вы приехали в Маэ Луин, мистер Дрейк?
— Вы прекрасно знаете, зачем я поехал в Маэ Луин. Военное министерство командировало меня для настройки рояля «Эрард».
— Того самого рояля, который сейчас приплыл к берегу, на котором находится наш лагерь?
— Совершенно верно.
— И как же вы попали в Маэ Луин, мистер Дрейк? Вас сопровождали туда так, как было указано в вашем предписании?
Эдгар молчал.
— Мистер Дрейк, я спрашиваю вас еще раз. Как вы попали в Маэ Луин?
— Доктор Кэррол прислал за мной.
— Значит, вы поехали вопреки предписаниям?
— Я приехал в Бирму, чтобы настроить рояль. Таковы были мои предписания. Я не мог вернуться в Рангун. Когда я получил письмо от Кэррола, я поехал. Я гражданское лицо. Никакого неподчинения в моем поступке не было.
— Так, значит, вы поехали в Маэ Луин.
— Да.
— Что за инструмент вы собирались настраивать, мистер Дрейк?
— Концертный рояль «Эрард». Вы это знаете. Я не понимаю, при чем здесь это.
— «Эрард»... какое необычное название. И что же это за инструмент?
— Это французский рояль. Себастьен Эрард на самом деле был немцем, но переехал во Францию. Я...
— Французский? Вы имеете в виду тех самых французов, которые строят укрепления в Индокитае?
— Боже, какая нелепость! Что вы этим хотите сказать?..
— Всего лишь совпадение, а может быть, дело вкуса? Существует множество прекрасных британских роялей.
Эдгар посмотрел на Нэш-Бернэма.
— Капитан, я не могу поверить своим ушам. Музыкальные инструменты не создают военных союзов...
— Отвечайте на вопросы, — ничего не выражающим тоном отозвался Нэш-Бернэм.
— Сколько времени занимает настройка рояля, мистер Дрейк? — спросил лейтенант.
— По-разному.
— Хорошо, тогда скажите мне хотя бы приблизительно. Сколько времени вам максимально приходилось затрачивать на настройку одного инструмента в Англии?
— Только настройку?
— Только настройку.
— Два дня, но...
— Два дня. Неужели? Однако же вы сами сказали, что провели в Маэ Луин почти три месяца. Если рояль можно настроить за два дня, почему вы после этого не вернулись домой?
Эдгар молчал. У него кружилась голова, очертания предметов вокруг становились нечеткими, мир расплывался.
Проходило время, но он все молчал. Наконец капитан Нэш-Бернэм откашлялся и произнес:
— Вы сможете на суде дать показания против майора медицинской службы Кэррола?
— Капитан, — медленно ответил настройщик, — то, что вы говорите, не может быть правдой. Я был в Монгпу, я присутствовал на той встрече. Я говорил с Твет Нга Лю. Доктор Кэррол добился мира. Вы увидите сами. Я верю ему. Он непростой человек, но он гениален, это человек, который способен покорять сердца с помощью искусства и науки. Просто надо подождать, и когда Лимбинский союз представит Ее Величеству свои предложения, вы поверите мне.
— Мистер Дрейк, — проговорил лейтенант, — через два дня после встречи в Монгпу силы Лимбинского союза под предводительством саубвы Локсока и при поддержке отрядов, которые, как мы считаем, были посланы Кэрролом, напали на наши позиции, нанеся нам один из тяжелейших ударов за всю историю кампании. Одной лишь милостью Божией мы смогли отразить нападение и заставить нападавших
