его внешности было нечто французское — усталость мира… как у того актера с самокруткой. Как же его звали? Беккер не мог сосредоточиться, собственный образ парил перед ним, точно видение. Затем за его лицом начал собираться мрак…
Он отвел глаза. Его ждет Друз.
— Бьюкенен?
— Что?
Беккер вздрогнул.
Он был так поглощен изучением собственного отражения, что заметил секретаря лишь после того, как тот подошел совсем близко.
— Вы пришли попрощаться с мистером Бьюкененом?
Служащий был обычным худощавым мужчиной в консервативном пиджаке и фланелевых брюках. Казалось, он не имел никакого отношения к смерти, хотя постоянно работал рядом с ней. Ни малейшего воображения…
— Нет, — ответил Беккер. — А где мистер Друз?
— Он в часовне Роз. Вам направо.
Секретарь вел себя как агент по продаже недвижимости, показывающий, где находится третья спальня, возможно слишком маленькая.
— Благодарю вас.
В похоронном бюро было тихо, все звуки поглощали плюшевые драпировки и толстые ковры. Чтобы приглушить плач, решил Беккер. Он вошел в часовню Роз и оглянулся на секретаря. Тот повернулся, собираясь выйти в соседнее помещение, но тут зазвонил телефон у входа. Он подошел к нему и взял трубку. Отлично. Беккер вошел в часовню.
Лукас, который спрятался за дверью, слышал вопрос и ответ Беккера: «Нет… А где мистер Друз?» Через мгновение раздалась трель телефона. Они опасались, что Беккер может в последний момент испугаться, и решили, что телефонный вызов вселит в него уверенность. Звонил Слоун из задней комнаты. Если Беккер услышит, что секретарь разговаривает, он начнет действовать.
Часовня Роз оказалась небольшим залом. Вокруг гроба стояло пятнадцать темных деревянных стульев. Стены были выкрашены в бледно-розовый цвет. Прямо напротив Беккера находились закрытые двойные двери, ведущие во внутренние помещения, достаточно широкие, чтобы в них могла проехать тележка с гробом.
Сам гроб стоял справа от Беккера на небольшом возвышении в алькове с алебастровыми розами, раскрашенными вручную. Помост был задрапирован тканью более темного оттенка, чем стены. Беккер видел часть головы и мощные плечи Друза под черным пиджаком.
Красавец уже рвался вперед, толкал его, ему не терпелось начать праздник. Беккер слышал, как секретарь продолжает говорить по телефону. Он шагнул вперед. Его рука метнулась к карману, нашла скальпель. Он снял колпачок и приблизился к гробу.
«Какая огромная у Друза голова, — подумал Беккер. — Не просто тыква, а большая тыква».
Лицо покрывал толстый слой грима, так что шрамы на коже стали почти незаметны. Ну а нос… тут уж ничего не поделаешь. Беккер нахмурился. Очень жаль. Карло стал ему почти другом. Человеком, с которым можно было поговорить. Но он должен был уйти, Беккер знал это с самого начала. Убийство можно делить только с мертвецами.
Лукас приложил глаз к просверленному отверстию. Он не видел ни как вошел подозреваемый, ни его красивого лица, когда он проходил мимо. Перед гробом Беккер на мгновение остановился и посмотрел вниз. Дэвенпорт слышал, как секретарь продолжает что-то монотонно бормотать в телефонную трубку, а в следующий миг Беккер быстро наклонился над Друзом, и его рука исчезла из поля зрения, но он явно что-то делал…
Беккер оглянулся через плечо, протянул левую руку и приподнял веко Друза. Глаз не пострадал, но стал тусклым и сухим, точно кусочек кожи. Невидящий взгляд был равнодушно устремлен в потолок. Сердце Беккера забилось быстрее, давление стало подниматься, но бормотание секретаря обеспечивало ему безопасность. Беккер вонзил скальпель в зрачок Друза и повернул рукоять, как отвертку. И тут же почувствовал, как слабеет давление на плечи.
Быстро и четко, тяжело дыша через рот, он проделал необходимые действия со вторым глазом, вновь оглянувшись через плечо, когда прокручивал лезвие…
Теперь он свободен. У него возникло ощущение, что его ноги отрываются от пола. Он сделал короткий шаг; Красавец возвращался. Беккер оглянулся на Карло.
Его веки остались открытыми, сморщенные и пожелтевшие, подобные опавшим листьям. Сердце Красавца колотилось часто и радостно. Держа скальпель, он протянул руку, опустил и разгладил веки Друза, а затем отступил на шаг.
— Вырезал глаза, Майк?
Голос обрушился на него, точно ведро холодной воды. У его перехватило дыхание, каждое слово ранило, словно острый камень: «ВЫРЕЗАЛ ГЛАЗА, МАЙК?»
Беккер резко развернулся, все еще сжимая в правой руке скальпель.
В распахнутых двойных дверях стоял Дэвенпорт в темной кожаной куртке, с пистолетом в руке, отведенной в сторону. Он выглядел напряженным: глаза широко раскрыты, волосы грязные, на щеках трехдневная щетина. Настоящий бандит. Слева появился еще один человек, а потом третий, наркоман, кузен Стефани. За ним следовал секретарь.
— …И поскольку ты выколол глаза, Майк, то мы предъявим тебе еще и детей. Сегодня мы их эксгумировали, и медицинский эксперт сказал, что это было сделано инструментом, похожим на скальпель. Ведь это скальпель, Майк?
Беккер потерял дар речи. Он стоял, и слова эхом отражались в его мозгу: «МЫ ПРЕДЪЯВИМ ТЕБЕ ЕЩЕ И ДЕТЕЙ». Дэвенпорт приближался к нему. Один из полицейских сказал:
— Спокойно, Лукас.
Но Беккер не понял, что он имеет в виду.
Лукас приближался, держа в руке пистолет. В мягком кремовом свете, отражающемся от розовых стен, Беккер был удивительно красив, особенно рядом с уродливым лицом мертвого Друза у него за спиной.
Разум Лукаса превратился в прозрачный лед: он был способен на все, когда он становился таким, частично благодаря наркотику. Он не спал уже три дня, но чувствовал себя уверенно и все контролировал. Он приблизился к Беккеру, прошел мимо, не обращая внимания на скальпель, и, оказавшись рядом с Друзом, пальцами левой руки приподнял веко, как это только что сделал Беккер. Тот отвернулся.
Лукас — все тот же прозрачный лед — отошел от гроба и посмотрел на Слоуна.
— Мерзавец выколол глаза. Хочешь посмотреть?
Он задел Беккера бедром, тот попытался отстраниться и уронил скальпель. Инструмент остался лежать на толстом ковре, указывая на Беккера, словно палец из стали.
— Он действительно выколол оба глаза, — заметил Слоун, наклоняясь над телом.
— Вот что я хочу знать, — спокойно проговорил Лукас, обращаясь к Беккеру. — Зачем ты убил Кэсси Лаш? Почему ты это сделал? Разве ты не мог ограничиться Друзом? Войти, воткнуть дуло пистолета ему в ухо и спустить курок? Потом ты бы спрятал фотографии, и мы бы поняли…
Беккер открыл рот, но не сумел произнести ни слова.
— Мне нужен ответ, — потребовал Лукас.
— Спокойно, — вмешался Слоун и схватил Дэвенпорта за рукав.
— К дьяволу спокойствие, — сказал Дел, подходя к Беккеру с другой стороны. Он наклонился к нему так, что их лица разделяли четыре дюйма. — Я знал Стефани дольше, чем ты, Майк. И всегда любил девочку. И знаешь, что я тебе скажу?
