музыкальный слух, и Шандора соединили со скрипкой. как собаку соединяют с ошейником, а лошадь — с мундштуком. Ему внушили, что его ждет великое будущее, и он в это поверил. И теперь все то время, которое у других называется свободным, проводил с учителем и 'инструментом'. Шандорова скрипка стала с некоторых пор приметой их большого двора, как и его силуэт в окне. От нее он стал немножко кривобоким, бледным, будто выращенным в оранжерее. Кроме того, он носил модные, кругленькие очечки, из-за которых его глаза уменьшались до бусинок — как не назвать его Странником!
На 'свежий воздух' Шандора, однако, тянуло, тянуло к сверстникам — так тянется оранжерейный огурец к солнечному лучу. Он к скамейке подходил, молча садился, слушал. Разговор при нем не останавливался, только кто-нибудь бросал: 'Привет, Моцарт!' или: 'О, Скрипач явимшись!'. Разговор, как правило, был общий, говорило одновременно человек пять, и был он преинтересный.
— Текста у Спенсора слабые…
— Бред несешь…
— Кинул Спенсору асю…
— Единственный рэпер из олд скул, который еще не скрысился из-за лавэ…
— Гоны идут на 'Касту', гоны…
— Но если забить на все, окажешься на обочине…
— Сочное выступление: четыре перца так орали…
— Собсно гря…
— Всегда завидовал Хухру, что он научился флудить по-английски на орфусе…
— Шансон от рэпа отличается дебильностью текста. Рэперы знают, о чем поют и зачем…
— Из русских — 'Коррозия' до ухода Борова…
— Ваще, рэперы поют о несправедливости этого мира, про продажных политиков, про наркоманов, преступников…
— Меня это не втыкает…
— Попса — галимый текст…
— 'Энигму' я люблю… под нее думать о глобальном хочется… Тока не баньте меня за это!
— 'Энигма' прикалывает…
— Чувствуется драйв… — тут добавлялось соленое словечко.
— Люди! Умение грамотно стебаться без хамства, — полезнейшая штука…
— Ты не слишком серьезен? Это не есть хорошо для любого дела…
— Вообще, мы как обезьяны — все повторяем за Западом, просто перенимаем форму…
Потом разговор на минуточку переходил на граффити, где тоже сообщалась нужная инфа:
— Граффитчики — самые безбашенные.
— Ну чем не unreal — стоишь со скребком в метро и вандалишь окна в поезде. Или пролезаешь в депо и драконишь поезда…
— Умение правильно стебаться…
Шандор, послушав, взглядывал на часы и, так и не сумев вставить в беседу ни слова, исчезал — как растворялся в ночной темноте. Его ухода никто не замечал.
А поутру он спрашивал у Славика:
— Я неистощимо занимался, но потом решил все-таки спросить у тебя. Вот я услышал вчера: 'горячие перцы' — про рэперов. Это как лучше понять? Была и еще интересная фраза: 'Мнят себя старами'. Мнят — это что? Я не понял, но спрашивать было неудобно, потому что мне опять сказали бы, что я задрот… 'Стары' мне понятны — звезды, stars, что такое задрот, мне объяснили…
Славик терпеливо объяснял венгру, изучающему русский язык:
— 'Кора', Шандор, это типа фигня, лажня, в общем, piece of shit, а 'замуты' — заморочки, ну, хлопоты… 'Пыховая тяга' — это… азарт. Понимаешь, когда идет общий расколбас, тогда и перцы на сцене загораются, у них начинается пыховая тяга, классная читка…Мнят — ну, типа думают про себя, что они такие и сякие. 'Рульный музон' это от английского rule, только окончание русское, он, понимаешь, типа ведет за собой, ну, прикольный, как 'Все ненавидят нас'… нет, лучше все-таки рульный…
— Спасип, — поблагодарил Шандор. — Русский язык такой… обломный… или лучше сказать — кульный?
— Можно и так и этак, — согласился Славик.
— А ты когда выйдешь во двор вечером? Ты, наверно, болен?
— Болен, болен, — ответил Славик. — Если не умру, скоро выздоровею.
Вечерний двор был болью Славика. Ему запретили выходить по вечерам сразу после возвращения с Кукурбиты.
Мама выступила по этому поводу так:
— На этот риск я не пойду. Вечер, двор — и мало ли что еще там может быть! В наше-то время! Когда на каждом шагу рэкет, убийства, похищения, наркотики, водка! Я как-то иду и слышу: двое мальчишек Славикиного возраста переговариваются и всё повторяют слово 'бухло'. Позавчера бухло, вчера бухло. Только потом я догадалась — речь идет об алкоголе! Пятый класс — и бухло! Мне только этого не хватало — сидеть на иголках весь вечер, когда я и так падаю от усталости! Если хочешь, выходи с папой подышать свежим воздухом — да и то я буду каждый раз нервничать.
— Вы меня в колясочке вывозите, с соской, — ответил тогда Славик, — уж в этом случае со мной ничего не случится.
— Не дерзи мне, пожалуйста, — сказала мама. — А ты, Андрей, не молчи в таких случаях, а тоже хоть как-то высказывайся.
— Ты поддакивай, папа, и все будет в порядке, — съязвил разозленный Славик.
— Ну, — начал кивать из-под притолоки высоченный Славикин папа, — выходить, конечно, нужно… Да ведь я тоже устаю… И новости… И…
И нашему космическому путешественнику приходилось думать вот как:
Если школа учит вещам, которые понадобятся лишь через несколько лет (а то и совсем не понадобятся, обходятся же многие люди без бинома Ньютона, без спряжения глаголов, без чередования гласных, без знания о рыльцах, пестиках и цветоложе), то двор учит тому, что нужно завтра, сегодня, сейчас, сию минуту.
Во дворе узнаешь последние новости о хоккее и боксе, баскетболе и футболе, о главных убийствах и ограблениях, узнаешь нужное — то, без которого нельзя — о рэпе, роке, певице Земфире, о шансоне, о граффити и его суровых правилах.
Во дворе учишься языку, который не преподают ни в одной школе, который не услышишь ни у одного репетитора. Ты можешь сказать, уходя: 'Ну, я погоал хомать', и тебя поймет каждый.
Здесь узнаешь (или увидишь), какими должны быть прическа, трузера, майка, шузняк, тату и пирсинг.
Во дворе ты можешь показать народу новый лейбл, новый плеер, новый диск, новый PSP c набором игр и всем, чем угодно, новые батарейки… стоп! Дальше нельзя, дальше идут молстар, снолуч и невидяйка.
Во дворе тебе не 12 лет, а СТОЛЬКО, СКОЛЬКО И ОСТАЛЬНЫМ. Да, во дворе ты не 'мальчик', не 'эй, пацан!', а кент, кореш, перец, чувак, браток, братиша, иногда молоток, — от этих прекрасных слов становится тепло на сердце.
Во дворе тебе дадут кликуху и по ней ты поймешь, как ты выглядишь (кем ты смотришься) в глазах остальных.
Во дворе они сидят не на сидениях скамеек, как остальные обитатели двора, а на спинках. Старики, увидев их на насесте, плюются и уходят подальше, а то и, донельзя огорченные, махнув рукой, совсем, домой — чтобы не видеть и тем более не слышать юнцов. Вмешиваться 'в это безобразие' они не рискуют, у них от перепалки с 'распустившимся донельзя молодняком' может подняться кровяное давление.
…Так что же все-таки вечерний двор для ребят? То же, чем была и остается для взрослых кухня, — на кухне, под ароматы томящегося в духовке гуся, делятся самыми ценными наблюдениями и мыслями, здесь даются самые точные оценки произошедшему и происходящему в мире и стране, здесь, на кухне, — и во дворе, где темно и с соседних скамеек доносится дымок сигарет (да еще слышится негромкая музыка), — откровенничают, случается, до донышка… здесь открываются глаза на мир, прочищаются от всякой
