все расскажу.
– Хорошо. Буду ждать.
Марина подругу заинтриговала: «Интересно, что же там такого случилось?». Десятый «Б» – класс на редкость спокойный. Ни в драках, ни в каких-либо других происшествиях его ученики замечены не были. Маше не терпелось поскорее узнать, «что же там такого случилось».
Наследующий день Марина поле уроков помчалась к подруге. Когда Канина выгрузила из сумки на кухонный стол апельсины, Маша удивленно спросила:
– Марина, что это?
– Апельсины.
– Да я вижу, что не помидоры. А зачем ты их притащила?
– Ну, тебе же витамин С нужен... Ты кушай, поправляйся.
– Спасибо большое.
Мария поставила чайник и пододвинула табуретку поближе к той, на которой сидела Канина:
– Ну рассказывай, что там у вас стряслось?
– Машка, ты себе не представляешь! Хамина стала неожиданно хорошо учиться! Причем это касается только истории. Готовится к каждому уроку, отвечать напрашивается и Клевину льстит! «Ой, Игорь Алексеевич, какой на Вас сегодня свитер красивый!». Жуть!
– Да, действительно, неожиданно, – задумчиво протянула Маша. – Из грязи в князи.
– Знаешь, а еще я думаю... Машка, у тебя чайник кипит!
Мария выключила газ и налила подруге чай.
– А ты почему чай не пьешь? – спросила Марина, лакомясь шоколадным печеньем из хрустальной вазочки.
– Не хочу.
– Маш, я думаю, что Лика специально это все затеяла. Чтобы тебе досадить. Наверно, заметила, что ты к историку неровно дышишь.
– А что, это так заметно? – застеснялась Мария.
– Конечно! И все-таки, какая она хитрая! Маш, а давай мы ей отомстим?
– Как ты собираешься это сделать? – удивилась Мельникова.
– Есть у меня одна идея... – загадочно протянула Марина. – У меня ведь бабушка покойная – цыганка, гадать умела. По-настоящему, между прочим.
– ...и?
– Я переоденусь так, что она меня не узнает, подойду к ней на улице и нагадаю что-нибудь плохое.
– Но ты же не умеешь гадать!
– Так я ей навру! Глаза у меня черные, волосы темные, в общем, на роль цыганки сгожусь.
– Нет, Марин. Не хорошо это. Не надо ей мстить. Ничего делать не надо.
– Как хочешь! – взорвалась Марина. – Сама же от своей правильности всегда страдаешь!
Марина, бросив в кружке недопитый чай, выскочила на улицу.
– Марин, да подожди ты... – крикнула ей вслед Маша.
Но Канина даже не оглянувшись вышла за калитку.
Глава VI . Тайная любовь
«Какая она вспыльчивая», – подумала Маша и закрыла входную дверь. «Неужели надеялась, что я за ней побегу? Не дождется. Мне вообще нельзя на улицу выходить». Маша уже домывала чашки, когда услышала лай собаки, в доме раздался звонок. Собака была привязана около двери, поэтому Маша не опасалась, что кто-то чужой сможет попасть в дом. Девушка убрала на место чистую посуду, спокойно подошла к двери и открыла ее. За калиткой стояла Марина Канина.
– Проходи, – крикнула Мария. – Мне нельзя на сквозняке долго стоять.
Марина зашла в дом и, виновато смотря на подругу, спросила:
– Маш, давай мириться?
– А я с тобой не ссорилась. Это ты ни с того ни с сего убежала.
– Не обижайся на меня. Просто я такой план придумала, а ты его забраковала.
– Я забраковала не твой план, а саму идею отомстить.
– Ну, да. Маш, я подумала: ты права. Неправильно это. Все равно все плохое потом к нам вернется. Не должны мы до такого опускаться. Мне просто очень хотелось цыганкой нарядиться.
– Так нарядись дома и любуйся в зеркале на свое отражение! – предложила Маша.
– Нет, так не интересно. – заскучала Марина.
– Может, еще чайку? – попыталась Маша приободрить подругу.
– Давай, – махнула та рукой.
Простуда не желала покидать машин организм, и доктор продлил ей больничный. Марина почти каждый день навещала подругу. Однако в воскресенье она не пришла – у ее дяди был день рождения. Девушка вместе со своими родителями отправилась в гости к Белобородовым. Марина терпеть не могла подобные семейные посиделки со взрослыми и надеялась поскорее улизнуть оттуда. Надеялась и Олега с собой прихватить.
Когда торжественная часть подошла к концу, дежурные тосты были сказаны, Марина шепнула брату, сидевшему рядом с ней:
– Олег, а пошли гулять? Мне надоело тут сидеть.
– Пойдем.
Парень поднялся со стула и со словами «Покажу Маринке дом» вывел сестру из зала.
– Ты с ума сошел! – зашипела на него девушка, когда они вышли на улицу. – Можно подумать, я ваш дом не знаю. Мы с тобой тут все детство в разбойников играли, пока нас твои родители не отправляли на улицу.
– Должен же я был им что-то сказать. Они по-моему и не слушали. Точнее, не обратили внимания.
Марина предложила брату прогуляться в лесу. Погода в этот день стояла солнечная, кое-где уже проклевывалась травка. Неугомонной девушке хотелось петь и танцевать, смеяться и веселиться, но присутствие спокойного и серьезного Олега ее смущало.
– Слушай, Олег, а давай во-он на то дерево залезем! – задорно сказала Марина, указывая на большой дуб с ветвистым стволом.
– Зачем?
– Ну, просто так... – замялась Марина. Ей и в голову не могло придти, что по деревьям нужно лазить с какой-то целью.
– Марин, на тебе такое платье красивое! И что от него останется, когда мы оттуда слезем? – попытался Олег отговорить сестру. На ней действительно было очень красивое голубое платье с вышивкой из бисера. Да и замшевые полусапожки на тоненьком каблучке явно не рассчитывали на такое испытание.
– Ой, да плевать я хотела на платье! Вот только предкам не понравиться. Оно все-таки дорогое. Что ж, не судьба нам сегодня нормально отдохнуть, не судьба...
– Ты всегда какой-то экстремальный отдых предпочитаешь, – заметил Олег.
– А ты всегда меня отговариваешь! Хотя, правильно делаешь. Должен же кто-то из нас рассуждать и обдумывать поступки за двоих. Я не очень люблю это скучное занятие. Что-то солнце спряталось. Не нравиться мне это.
Солнце действительно оказалось словно закрыто покрывалом из множества маленьких облачков, просветы между которыми были совсем крошечными. Мелкий моросящий дождь не заставил себя долго ждать.
– Олег, я тут неподалеку знаю один маленький домик, он пустой. И там можно укрыться от дождя, – предложила Марина брату.
– А что за домик?
– Там раньше лесник жил.
– Ну тогда пойдем скорее туда. Дождь, конечно, ненадолго, но мокнуть все же не очень хочется.
Домик стоял на опушке леса и действительно оказался очень маленьким. Ставни единственного окна были заколочены, а дверь беспомощно болталась на хлипких петлях.
