Войдя в лес, девушка сразу узнала тропинку, по которой часто гуляла десять лет назад. В то время ее мать умерла, а отец еще не начал пьянствовать, играть в карты и распутничать. Как только слухи о его поведении дошли до светского общества в Лондоне, Антонию забрала к себе бабушка. Сэр Хэмфри не только не возражал против этого, но и был доволен, что сбыл с рук дочь. Бабушка Антонии, леди Онория Грейнджер, была богата - муж оставил ей большое состояние - и имела возможность дать внучке хорошее образование и воспитание, а позже - вывозить ее в свет.
Подобрав подол, Антония шла по тропинке, перескакивая через частые лужи и радуясь, что надела старое платье и башмаки на толстой подошве.
Живя с бабушкой, Антония ни в чем не нуждалась. Но с годами здоровье леди Онории пошатнулось, и ей пришлось переехать к внуку, а тот не замедлил намекнуть кузине, чтобы она больше не рассчитывала на благодеяния бабушки. Антония думала, что живет на деньги, оставленные ей в наследство матерью, но кузен быстро, и не без удовольствия, растолковал ей, что это не так. Кроме того, он довольно прозрачно дал понять, что ей и мисс Доналдсон следует подыскать себе новое жилье.
Извилистая тропинка вывела Антонию на небольшую, залитую солнцем полянку. Сбросив накидку и шляпу, девушка уселась на поваленное дерево, подставив лицо теплым лучам весеннего солнца.
Гибель брата и последовавшая затем смерть отца от апоплексического удара не слишком задели Антонию. Всеми делами занимался адвокат семьи. Через полгода, когда за долги сэра Хэмфри было продано все, имевшее хоть какуюто ценность, Антония узнала, что у нее не осталось ничего, кроме небольшого поместья в Хартфордшире. Какое счастье, думала она, греясь на солнце, что у нее есть Донна, ее бывшая гувернантка, которая согласилась поехать с ней в Рай Эндхолл.
Ее размышления прервал вопль, внезапно донесшийся из кустов. Забыв про шляпу и накидку, девушка бросилась на помощь и, продравшись сквозь колючие заросли ежевики, увидела двух мальчишек. Обоим было лет по десять. Один, грязный, огненнорыжий, пытался выпутаться из кустов, другой - не менее замызганный - держал за лапки четырех мертвых фазанов. Увидев Антонию, оба мальчугана сначала застыли в ужасе, а потом, бросив фазанов, пустились наутек.
Браконьерством здесь, видимо, занимаются с юных лет, подумала Антония, поднимая с земли еще теплых фазанов. Но раз их поймали на ее земле, то дичь принадлежит ей, и у них с Донной может сегодня получиться неплохой ужин.
- Словили на месте преступления! - раздался за ее спиной грубый голос. Девушка обернулась и увидела двух дюжих парней в чистой домотканой одежде. В руках у них были ружья, у ног вились охотничьи собаки. - Ты когданибудь видел такое, Нэт? Браконьер в юбке, провалиться мне на этом месте! Давай сюда этих птичек, красотка, и пошли с нами.
Антония хотела было возразить, но, представив себе, что будет с теми напуганными мальчишками, если она их выдаст, промолчала.
Один из егерей отобрал у нее фазанов, а другой довольно грубо схватил за локоть, еще более разорвав рукав платья. Антония в испуге отшатнулась.
- Пустите! - потребовала она.
- Отпустить? Ну уж нет! Мы тебя поймали на земле его светлости и с его фазанами! А он у нас мировой судья и привык самолично разбираться с браконьерами. - Егерь усмехнулся, показав гнилые зубы. - Тебе еще повезло, что не придется мерзнуть в кутузке. Его светлость как раз дома и с этаким браконьером уж точно будет рад разобраться, правда, Нэт, а?
Оба парня беззастенчиво разглядывали Антонию, а она вдруг вспомнила, что на ней нет ни шляпы, ни накидки, что ее старое платье порвано, а подол забрызган грязью. К тому же она одна, без провожатого.
Кого это они имеют в виду под его светлостью? Это ее земля, но доказывать этим мужланам, что она здесь хозяйка, было унизительно. Лучше уж подчиниться и как можно скорее выбраться из леса. Кто бы он ни был, этот судья, он по крайней мере джентльмен, и она сможет объясниться с ним наедине.
Пальцы егеря заскользили по ее голому локтю, но она смерила парня таким ледяным взглядом, что тот убрал руку, но тут же грубо схватил ее за запястье.
К тому времени, когда они подошли к большому дому, который показался Антонии незнакомым, вид у нее был ужасный: щеки горели, волосы растрепались, платье разорвано и помято.
Судья сидел в кресле с высокой спинкой и нетерпеливо барабанил пальцами по кожаной обивке огромного письменного стола. К своему неописуемому ужасу, Антония узнала в нем человека, которого видела всего какихнибудь два часа назад, между тем как он смотрел на нее так, будто видел впервые.
- Молодец, Спэрроу, - изрек судья, изогнув черную бровь. - Я уж думал, что сегодняшний день окажется скучным. Мне надоели все эти бумаги. - И он отодвинул в сторону стопку какихто документов. - Но я никак не ожидал, что увижу женщинубраконьера. Можешь идти, Спэрроу.
- Как? И оставить ее здесь, милорд?
- Я думаю, что справлюсь с нею, если только она не прячет пистолет под одеждой. - С усмешкой он окинул взглядом мятое, прилипшее к телу платье девушки. Она вспыхнула, но, стиснув зубы, решила ничего не говорить при постороннем.
Парень нехотя вышел за дверь. Антония подняла руку, чтобы поправить упавшие на лоб волосы, но поняла, что еще больше измазала лицо, и не только грязью, но и кровью фазанов.
Маркус Эллингтон встал изза письменного стола и приблизился к ней.
- Помоему, я тебя раньше не видел, голубушка, и ты не похожа на тех браконьеров, которые промышляют в моем лесу. А если тебя еще и помыть… - Судья обошел Антонию вокруг.
От такого наглого разглядывания кровь бросилась ей в лицо.
- Что же нам с тобой делать, а? Ты, конечно, понимаешь, что я могу приговорить тебя к каторжным работам, после которых твои пальчики уже не смогут так ловко расставлять силки.
Не отрывая взгляда от Антонии, он поднял ее руку и повернул вверх ладонью. Хотя девушка и была рассержена, от нее не ускользнуло удивление, промелькнувшее в его глазах, когда вместо огрубевшей от работы руки он почувствовал под пальцами мягкую и нежную кожу. Воспользовавшись замешательством судьи, Антония выдернула руку и поставила между собой и им тяжелый стул.
- Руки у тебя явно не деревенские. Кто ты, черт побери? И что ты делала в моем лесу? - неожиданно сурово спросил он.
- Я леди, сэр, - ответила она с достоинством. - И не позволю, чтобы со мной так грубо обращались.
- О чем ты говоришь, женщина? Думаешь, я тебе поверю? Посмотри на себя! - Он окинул ее презрительным взглядом с головы до ног: от растрепанных волос до заляпанных грязью башмаков.
- Прошу вас, следите за выражениями, милорд, - холодно сказала Антония, грациозно опускаясь на стул, словно она находилась в светском салоне, а на самом деле пытаясь скрыть, что у нее дрожат колени.
Он отвесил ей преувеличенно галантный поклон.
- Нижайше прошу принять мои извинения, сударыня. Мне сразу следовало понять, что я имею дело с аристократкой.
Антония покраснела и, опустив голову, оглядела себя: изпод рваного подола выглядывали башмаки, на которые налипли комья глины. Старое, выцветшее платье было порвано и заляпано следами фазаньей крови. Из рваного рукава торчал голый локоть. Не покрытые шляпой волосы были спутаны и висели сосульками.
Она перевела взгляд на лорда Эллингтона. На нем все еще был роскошный костюм для верховой езды, выгодно подчеркивавший его широкие плечи и стройные мускулистые ноги. Рассердившись на себя за эту вспышку интереса к своему обидчику, Антония отрезала:
- Неудивительно, что я так выгляжу. Меня грубо протащили через грязь и колючие кусты за то, что я всего лишь шла по лесу.
- Вы нарушили границы частного владения, и к тому же вас поймали на месте преступления с фазанами в руках, - жестко ответил он. - Я слежу за тем, чтобы мои егеря не зря ели свой хлеб, сударыня.
- Я ничего не нарушала, милорд. Я была на земле РайЭндхолла.
- Она не является таковой уже пять лет. А что вам известно о РайЭндхолле? - вдруг заинтересовался
