отращиваешь. Сколько времени уходит на то, чтобы отрастить хорошую мягкую бороду? Несколько месяцев?
— Я произведу на тебя впечатление своей небывалой мужественностью, если мне удастся сделать это за пару недель? — Его самодовольная усмешка напомнила о Томе Сойере. Современный Том Сойер и его Бекки Тетчер.
— Нет, — дерзко ответила Кили и выскользнула из ванной.
Он догнал ее за дверью, развернул к себе лицом и заставил пятиться по направлению к кровати до тех пор, пока она не уперлась в край кровати и не упала на нее.
— Тогда мне придется придумать еще что-нибудь, чтобы произвести на тебя впечатление.
Его рот рассеянно блуждал по ее животу, электризуя все ее тело.
Затем он смягчился, пересекая дельту ее живота и оставляя на своем пути нежные влажные поцелуи. Ее бедра узнали волнующую шероховатость его поросших щетиной щек. Она горела, горела в огне, и его губы одновременно добавляли огня и сами таяли в нем. Пальцы ее погрузились в его волосы. Она снова и снова выкрикивала его имя, хотя не была уверена, произносит ли его вслух.
Он поднялся с колен и медленно опустился на ее тело. Его небритый подбородок оцарапал ей кожу, вызвав чувственную дрожь. Он задержался на ее груди — язык неторопливо ласкал соски, в то время как руки любовались полнотой округлых форм. Когда он оказался лицом к лицу с ней, и его тело вытянулось вдоль ее тела, властно заявляя о своей потребности меж ее бедер, он спросил:
— Ну как, произвел впечатление?
Теперь Кили, уткнувшись в подушку, пыталась выплакать свое мучение. Сможет ли она когда-нибудь забыть? Нет, нет. Та ночь, тот рассвет были самыми драгоценными в ее жизни. Ночь, которую она провела с Даксом, ничуть не походила на ночи с Марком. Та страсть была тайной и под покровом одежд и тьмы.
Они же с Даксом резвились обнаженными, не испытывая ни смущения, ни стыда. Она могла бы узнать его темное мускулистое тело с помощью прикосновений и по запаху. Он близко узнал каждый дюйм ее тела. Она не знала, что значит любить и быть любимой мужчиной, до тех пор, пока не провела эту ночь с Даксом.
Теперь, когда она познакомилась со всеми наслаждениями, которые он мог даровать ей, а она вернуть ему, все тело ее пульсировало от желания соединиться с ним. Она жаждала его жарких, страстных поцелуев так же, как и нежных. Она страстно желала снова услышать над своим ухом его прерывистое дыхание и тихие слова любви.
— Я люблю тебя, Кили.
Она видела его лицо, когда он произносил эти слова. Так почему же она в тот момент не бросилась в его объятия, умоляя никогда не отпускать ее?
А теперь слишком поздно. Она понимала, что его застывшее лицо и сверкающие черные глаза, взглядом которых он пронзил ее, когда она обвинила его во лжи, означали, что, как бы сильно он ее ни любил, она убила эту любовь своими сомнениями. Если бы даже она позвонила ему и попросила прощения, он никогда не полюбил бы ее снова. Он не сможет забыть то, что она высмеяла его, когда он пытался сообщить ей нечто важное, способное изменить их дальнейшую жизнь. Николь права — она дура.
А может, все-таки позвонить ему? Отбросить все страхи и сомнения, позвонить ему и попросить прощения? Да!
Она уже протянула руку к телефону, когда в голову пришла другая мысль. Он знал, что Джин Кокс привез ей медальон! Что же сказал солдат? Он сказал, что будет больше смысла, если я отдам его вам сам. Дакс знал, но он не попытался сообщить ей. Он знал, что она свободна, но даже не попытался воссоединиться с ней.
Она была свободна, а он — нет.
Он по-прежнему претендует на место в Сенате. Она видела его фотографию с Маделин Робинз в воскресной газете. Маделин устроила роскошный вечер по случаю его возвращения из Вашингтона.
Так что, пока Кили выслушивала рассказ Джина Кокса, Дакс веселился с Маделин. В то время как ее лучшая подруга, высмеяв, покинула ее, он танцевал с Маделин. Смеялся.
Он утверждал, будто любит ее. Может, и любил. Но будет ли полезно для него впустить сейчас ее в свою жизнь? Как это повлияет на его карьеру? Имя Кили Престон слишком свежо в памяти публики. Ей предстоит в ближайшем времени официально объявить о смерти Марка, но люди видели их с Даксом еще до возвращения пропавших без вести. Они станут темой для сплетен и досужих размышлений. Они не вышли еще из тени скандала.
Ему нужна женщина типа Маделин, которая поможет ему добиться места в Сенате. Ему не нужна Кили Престон Уилльямз.
Ей казалось, что она может умереть, если его не будет в ее жизни, но ему в его жизни она может помешать.
Чувство долга и ответственность заставили ее встать с постели, когда в пять часов зазвонил будильник. Она машинально оделась и подкрасилась. Ей даже удалось выпить чашечку кофе перед тем, как выйти из дома и поехать к «Супердому».
Утро было теплым и влажным, в нем ощущалось приближение весны. У линии горизонта, там, где скоро взойдет солнце, теснились облака, но небо над головой было ясным. У нее было всего несколько минут на то, чтобы посмотреть на насыщенное лилово-серое небо, прежде чем она услышала гул лопастей вертолета и увидела, как он, словно гигантский комар, летит над домами деловой части города.
Джоу с легкостью посадил вертолет. Кили закрыла машину и побежала к вертолету. Ужасный ветер раздувал ее волосы и одежду, казалось, пытаясь сорвать ее, но она привыкла к подобному и знала, что он не причинит большого вреда.
— Доброе утро! — поднимаясь в вертолет, прокричала она, пытаясь перекрыть шум пропеллера.
— Привет, красотка, — поприветствовал ее Джоу. — Я принес пончики. Угощайся.
— Спасибо, — ответила она, пристегиваясь ремнем, и вертолет взлетел.
Утро проходило по заведенному распорядку. Ее первый выход в эфир состоялся в шесть пятьдесят пять, и она сообщила о том, что движение еще незначительное и что все развязки, ведущие к скоростным автострадам, свободны от пробок. Утро обещало быть прекрасным, если не принимать во внимание погоду.
Это произошло, когда она обменивалась шутками с диджеем во время своего второго включения — она услышала громкий хлопок, который прозвучал словно взрыв машины, затем наступила тишина, когда мотор вертолета словно умер мгновенной смертью.
— Боже всемогущий! — воскликнул Джоу.
Кили обернулась и увидела, что его руки стремительно перебирают рычаги управления. Она оборвала на середине свою фразу о предстоящем рок-концерте. Паника едкой волной подступила к горлу.
— Джоу! — закричала она. Ей так хотелось, чтобы он откинулся назад, перестал так неистово работать руками, улыбнулся и сказал ей, что все в порядке и под контролем.
— Эй, Кили, что там у вас произошло? У тебя лопнул воздушный шарик? — услышала она в наушниках шутливый возглас ведущего, но он уже казался ей чем-то нереальным.
— Джоу! — снова закричала она, когда вертолет бешено закружился.
— Держись, Кили, — сказал он на удивление спокойно. — Мы падаем, детка.
Глава 16
Кили выглянула в иллюминатор и увидела, что земля и горизонт уже не располагались на одном уровне, но опасно накренились. Лопасти пропеллера вертолета продолжали вращаться, но мотор заглох. Небольшой вертолет все вертелся и вертелся, в то время как земля стремительно приближалась.
— Нет! — закричала она. — Нет, пожалуйста!
Когда вертолет резко наклонился вперед, ремень впился ей в живот, но его оказалось недостаточно для того, чтобы удержать ее. Когда ремень расстегнулся, она с глухим стуком больно ударилась головой о прозрачное переднее стекло, ее затошнило, и заболела голова.
