— Нора! — окликнул ее голос Оскара. — Я так и думал, что найду тебя здесь!
Она не обернулась. По неподвижному шелку Темзы светящимся многоглазым жуком скользило суденышко. Луна неторопливо перебиралась от облачка к облачку.
Оскар подошел сзади.
— А знаешь, как я догадался, что ты наверху? — игриво зашептал он Норе на ухо, обдавая ее запахом алкоголя.
Нора дернулась, отодвигаясь в сторону.
— Потому что никто не видел тебя внизу! Ни консьерж, ни охранник в гараже!
— Нам не о чем разговаривать, — по-прежнему не глядя на Оскара, произнесла Нора, чувствуя, что невольно подражает размеренному тону Глэдис. — Извини, но мне пора идти.
— Неужели ты поверила ее вранью?
Нора резко обернулась.
— По-моему, в тех бреднях, что я сегодня целый день выслушиваю от тебя и твоего приятеля, гораздо больше вранья.
— Нора, она способна сбить с толку кого угодно! Она выдает версию за версией! Просто тебе совсем не нужно было приезжать. Мы с Тони дружно насели бы на нее и…
— Дружно? А ты не находишь, что это омерзительно, когда двое мужчин дружно наседают на одну женщину?
Оскар прищурился.
— Следовало бы все-таки наседать на двух?
Нора презрительно смерила его взглядом, передернула плечами и неспешно направилась в холл.
— Ну-ну, — произнес он за ее спиной.
Послышался какой-то шорох, а потом — звук щелкнувшей зажигалки. Нора вызвала лифт.
Утром солнце сияло как на заказ. Нора лежала в постели и меланхолично наблюдала за секундной стрелкой будильника.
— Тик. Тик. Тик. Тик, — старательно двигаясь, выговаривала стрелка.
Надо бы встать, убраться в квартире, думала Нора. Но все кости ломило, словно после долгой болезни.
— Тик. Тик. Тик…
Какая тоска… Еще эти цветы! Вся квартира завалена этими дурацкими цветами Оскара… Я дура, идиотка! — ругала она себя. Я все забыла из-за этого подлеца! Я чуть было не сказала: «Я люблю тебя, Оскар!» Тьфу! Так мне и надо!..
— Тик. Тик. Тик…
Нет, все-таки нужно заставить себя встать, заняться уборкой и подключить телефон. Телефон ночью Нора выдернула из розетки из-за Оскара. Он звонил раз десять, пытаясь поговорить с ней. Она спустила ноги с дивана, приняла вертикальное положение, потянулась, разминая затекшие от неподвижного лежания суставы. Восстановила телефонную связь с миром и поплелась на кухню, решив сначала сделать себе чай, а уж потом заниматься уборкой.
Кухню заливало солнце. Нора набрала воды в чайник, поставила его на плиту. Ничего, жизнь продолжается! И тут же эдаким символом оптимизма ожил телефон.
— Как ты? — спросила сестра и осторожно добавила: — Ты скажи, если я не вовремя.
— Все хорошо, — кашлянув, ответила Нора.
— Ты сейчас одна? Можешь разговаривать? Что, красное платье произвело фурор, если всю ночь тебя не было дома?
— Платье?.. — Нора вздрогнула: какой ужас! Она совершенно забыла о его существовании. Мало того — она забыла пакет с платьем сестры и босоножками в машине Оскара! — Видишь ли, Джейн, платье…
— Посадила пятно? — лукаво хмыкнула та.
— Да… пятно, — выдавила Нора, с опозданием вспоминая еще и о выстиранной рубашке Оскара, которая наверняка давным-давно пересохла в ванной… — Но ты не беспокойся, я отдам его в химчистку!
— Ой, перестань! Это ж сплошная синтетика. Смело кидай в стиральную машину! А вообще-то как? Как все прошло? Ты действительно побывала с двумя кавалерами в ресторане?
— Э… Да… То есть нет. Понимаешь, дело в том… Ну, я…
— Давай выкладывай. Я же чувствую, ты расстроена вовсе не из-за пятна. Чем у вас все вчера кончилось с Оскаром?
Нора вздохнула поглубже и выпалила:
— Все кончено, к нему вернулась жена!
Сестра закряхтела.
— Ладно, Норри. Что теперь? Все в прошлом. Что было хорошего — все твое, а плохое… Да что же это такое! — в сторону возмутилась она. — Люси, ты прямо как маленькая!
— Что-то стряслось, Джейн?
— Да дочка! Опрокинула на себя пакет сока! Я перезвоню.
Нора повесила трубку, испытывая раздражение. Ошибаешься, сестрица, еще не все в прошлом! — злилась она. И все из-за твоего дурацкого платья! Зачем ты мне его навязала? Дурацкое платье! Дурацкие босоножки! Красные с золотом… Теперь мне нужно заполучить их назад, а Оскар решит, что я ищу повод для примирения! И еще эта его дурацкая рубаха… У, чтоб вам всем!
Нора с остервенением выглотала огненный чай. Конечно, сестра не требует, чтобы она вернула платье немедленно; может, даже не потребует вовсе — оно с самого начала было мало ей.
Тем не менее, я не собираюсь давать ему повод и держать в доме его рубашку в качестве трофея тоже не желаю! Нечего тянуть, я сейчас же позвоню ему! Пусть что хочет, то и думает! А я покончу с этой историей! Нора решительно схватила трубку и набрала номер Оскара.
Механический голос сообщил, что абонент недоступен, и посоветовал перезвонить позже. Вот пропасть! Аппарат запомнит ее звонок, и Оскар будет знать, что она звонила!
Но едва Нора вернула трубку на рычаг, как телефон затрезвонил! Ей стало не по себе. Нет, глупости, Оскар не может перезвонить с такой скоростью.
— Это я, — сказала Джейн.
— Я поняла.
— Ну и что ты теперь собираешься делать?
— Как это «что»?! То, что и всегда! Жить! Работать!
— Молодец. А знаешь, я как раз подумала насчет твоей работы. Может быть, я поговорю с мужем? Ты могла бы возить в Италию наши туристические группы. Сопровождающий и переводчик — в одном лице.
— Я не собираюсь ездить ни в какую Италию!
— Но ведь ты можешь быть переводчиком и для городских экскурсий. У мужа есть знакомые в таких турбюро. Это отличная работа! Много новых людей, общение…
— Мне не нужно никаких людей! Никакого общения! У меня одни проблемы от ваших людей! От вашего хваленого общения!
— Что ты злишься, Норри? — обиженно протянула сестра. — Я просто подумала, что так для тебя будет лучше. Нельзя же вечно сидеть одной в четырех стенах.
— А для меня лучше именно одной! Именно в четырех стенах! И вообще, как ты можешь судить, что лучше для меня?
— Ну и сиди одна! — От грохнувшей на том конце провода трубки у Норы зашумело в ушах.
Конечно, ты все знаешь и всегда права! — подумала она. У тебя есть все — дети, муж, его туристическое агентство…
Резко зазвонил телефон.
— Ага, милая, стыдно стало? — вслух позлорадствовала Нора. Ну-ну!
Она налила себе вторую чашку, но телефон не умолкал! Нора подошла, сняла трубку и тут же вернула ее на рычаг. Однако телефон вновь настойчиво потребовал внимания. Ну и настырная же ты, дорогая
