Спагетти! Это идея. Большой котелок спагетти и галлон соуса: сытно, вкусно, легко готовить и совершенно невозможно испортить. Если предложить побольше чесночного хлеба, то, пожалуй, можно до отвала накормить даже шестифутового верзилу, бывшего когда-то ковбоем родео. Хорошо и то, что можно не браться за приготовление еще часа два-три, а пока поработать с лошадью Фрэнка.
Выложив на стол все припасы, чтобы потом не искать, Памела поспешила в конюшню. Она испытывала симпатию к Фрэнку Фоллсу или, на худой конец, к его коню. Фоллс всегда был так мил с ней — и это несмотря на то, что первым от колик погиб именно его конь. Не каждый сможет проявить такую терпимость, потеряв дорогого и многообещающего коня и оставшись лишь с одним необученным трехлеткой.
Как ни странно, но, когда умерла вторая лошадь, Премия, Фрэнк проявил еще больше великодушия и сострадания. Он постоянно выражал готовность чем-то помочь, предлагал свои услуги, заглядывая на ранчо всякий раз, как приезжал в Окснард на очередную встречу с главой маленькой компании, которую приобрел в прошлом году. Памела была признательна ему, но ужасно удивилась, когда в конце концов он признался, что приезжает на ранчо из-за нее. Он сказал, что просто не может видеть ее в таком состоянии. И чем хуже ей приходилось, тем нежнее и предупредительнее вел себя Фрэнк. Памела сама не знала почему, но ее это не успокаивало, а, наоборот, раздражало еще сильней.
Но она понимала, что обязана ему, пусть он и дразнил ее своими шутовскими ухаживаниями. Девушка никогда не принимала их за чистую монету. В самом деле, не станет же мужчина с таким положением в обществе, как Фрэнк Фоллс, тратить время на простую девушку с ранчо. Тем более если она вовсе не блещет внешностью (или туалетами, что в иных случаях гораздо важнее, чем внешность).
— Привет, Красавец, — произнесла Памела, подходя к стойлу жеребчика-трехлетки.
Над кормушкой в проход высунулась изящная умная морда. Уши стояли торчком, выразительные карие глаза с любопытством смотрели на девушку. Памела потрепала гибкую шею, в который раз восхищаясь шелковистой мягкой шкурой необычного красно-коричневого оттенка.
— Как ты тут, старый макаронник? — пропела она, почесывая вельветовый нос своего любимца. Конь ответил тихим ржанием. — Ну что, поиграем?
Красавец фыркнул и тряхнул головой. Памела засмеялась. Она любила лошадей, не похожих на других, а у Красавца индивидуальности хватило бы на десятерых. Еще раз потрепав его по холке, она сняла с крючка у двери узду и повод и вошла в стойло.
Увидев узду, Красавец послушно нагнул голову и дал себя взнуздать. Памела ощутила легкий укол совести. Она всегда любила Красавца, любила больше, чем того коня, который погиб. На самом деле Фрэнк Фоллс и купил-то этого жеребка исключительно по ее настоянию. Хотя тот, второй, конь завоевал несколько призов в национальных состязаниях и был оценен — благодарение небесам, еще и застрахован! — в кругленькую сумму, но Памела всегда ощущала, что чего-то ему недостает. Быть может, того неуловимого свойства, что связывает лошадь и всадника в единое целое, делает их одним существом. Рэнсом называл это «нутром», подразумевая, что такой конь промчит своего хозяина сквозь огонь и воду. Погибший конь был напрочь лишен этого качества. Зато Красавец им обладал с лихвой.
От этих мыслей на Памелу вновь нахлынуло чувство вины. Что ни говори, а Талисман Фрэнка — кстати, эта кличка не только смешила девушку, но и заставляла призадуматься, каким же характером должен обладать человек, чтобы даже коню дать свое имя, — был великолепным животным. Изумительно сложенный, грациозный и отличный скакун обещал взять еще немало призов. Но в глубине души Памела все же чувствовала, что конь уже достиг своего предельного уровня и ему никогда не покорить главной вершины.
Но все же это был славный конь. И его смерть словно унесла с собой часть души Памелы. А потом еще гибель Премии, маленькой гнедой кобылки, такой послушной, хотя и не блещущей особыми талантами. А следом — Смельчак, обаятельнейший, забавный, который терпеть не мог воды…
На глаза девушки навернулись слезы. Она поспешно вытерла их, а Красавец, словно в знак сочувствия, положил голову ей на плечо. Пора выкинуть эти мысли из головы, твердила она себе. Нельзя об этом думать, иначе невозможно жить, невозможно работать. Но боль утраты была слишком сильна…
Памела надеялась, что, может быть, теперь, с приездом Дейка Дальтона, дело пойдет на лад и несчастья прекратят преследовать обитателей небольшого ранчо. Но почему-то она себя спокойней не чувствовала. Перед ее глазами все стояло строгое его лицо, а в ушах звучали странные слова не доверять ему, ни в коем случае не доверять…
Глава 4
В этот вечер ничто не изменило мнения Памелы о последнем коне Фрэнка Фоллса. Жеребенок был послушен, старателен, быстр и умен — чудо, а не лошадь. Памела в жизни не видела коня, который бы так понимал всадника. Все это обнаруживалось даже сейчас, в самом начале тренировок, а уж что станет через несколько лет — у девушки просто дух захватывало от этой мысли. В будущем ему не будет равных. Хотела бы она посмотреть на того быка, который попробует потягаться с этим конем!
Даже когда из-за конюшни внезапно вышмыгнул кот Дейка (Памела усмехнулась, вспомнив, как горячо детектив отрицал свои права на него), жеребец лишь отпрянул на пару шагов в сторону и зафырчал на незнакомое существо. Но стоило девушке ласково похлопать его по шее, как Красавец тут же успокоился.
Закончив тренировку, девушка стала мыть жеребенка, и он, играя, ловил губами струю воды из шланга, а Памела смеялась и в который раз подумала о том, что ей повезло: она может заниматься любимой работой с животными…
Неожиданно Красавец заржал, вскинув голову и навострив уши. Оглянувшись, девушка увидела, что к ней направляются Рэнсом и Дейк. Рядом с высоченным и широкоплечим Дальтоном ее дядя казался совсем хрупким, но Памела-то знала, что это впечатление обманчиво. Жилистый и выносливый, Рэнсом не уступал в силе иным здоровякам.
Судя по всему, кот пришел именно с ними, просто чуть-чуть обогнал их перед конюшней.
— Вот и мы, золотце. — Рэнсом засмеялся, увидев, как жеребенок замотал головой и струя воды окатила и без того уже мокрую Памелу. Но в такой жаркий день это было даже приятно.
— Привет, — беззаботно отозвалась она и тут же перехватила взгляд Дейка. Он внимательно смотрел на девушку. Ее охватила какая-то странная неловкость, смущение за непрезентабельный рабочий наряд и растрепанные волосы. И, устыдившись своей растерянности, Памела засмущалась еще больше.
Вообще-то она давно уже перестала заботиться о своем внешнем виде во время работы с лошадьми. Известно, что только те дамы, которые получают коней уже оседланными, а после прогулки отдают их конюхам, умудряются даже в седле выглядеть чистенькими и шикарными.
Но почему-то именно сейчас взгляд Дейка заставил ее понять, на кого она, должно быть, похожа. Пытаясь сохранить спокойствие, Памела отвернулась, выключила воду и стала сворачивать шланг. Только тогда до нее дошло, что вымокшая футболка плотно облепила ее грудь. Хорошо, что в этот момент она стояла спиной к мужчинам, подумала девушка.
— Вот о ком я тебе рассказывал, — говорил тем временем Рэнсом. — Ему только три года, но он входит в силу не по дням, а по часам. Мчится так, что только держись. Когда-нибудь из него выйдет первоклассный скакун.
Постепенно справляясь со своим смущением, Памела взглянула на дядюшку.
— Он и уже первоклассный скакун, — уточнила она. — А когда-нибудь станет великим.
Рэнсом ухмыльнулся в усы.
— Ты уж прости ее, Дейк. С первого же дня, как жеребок появился у нас, моя племянница просто голову потеряла.
— Ну да, потеряла, — призналась Памела. Шутливое поддразнивание дяди окончательно привело девушку в чувство, и на лице ее заиграла улыбка. Но стоило Дейку вновь посмотреть на Памелу, от ее улыбки не осталось и следа.
— Вы всегда так быстро влюбляетесь?
