Монах молчал, с хрипом втягивая ртом воздух.
— Ты чувствуешь? — Рука женщины коснулась раны на его груди. — Чувствуешь этот камень, Маркало Де'Уннеро?
Мощная волна магической энергии хлынула из ее руки в разверстую рану. Солнечный камень.
Пони почувствовала сопротивление магии тигриной лапы, долгие годы поддерживающей молодость и здоровье в теле Де'Уннеро и позволившей ему оправиться даже от смертельных ран, которые она нанесла ему во время их давнего сражения в Палмарисе.
Та рука монаха, что еще сохранила способность двигаться, его человеческая рука, метнулась вверх и вцепилась Пони в запястье.
— На этот раз ты умрешь, Маркало Де'Уннеро, — заявила она и послала новую волну антимагии, сумевшую наконец пробить его защиту.
Полностью обессилев, он выпустил ее руку и распростерся на каменном полу.
Странное выражение удовлетворения возникло на лице монаха, как если бы он смирился с судьбой; Де'Уннеро поднял на Пони затуманенный взгляд и, дернувшись несколько раз, застыл без движения.
Обернувшись, женщина отыскала взглядом лежащего у стены Джуравиля. Она не могла ничем сейчас помочь эльфу; бой внизу продолжался, и ей нужно было спешить. Пони сбежала по ступеням вниз, не обратив никакого внимания на рыдающую Садью.
Повсеместно на поле боя все еще вспыхивали яростные схватки, но там, где лицом к лицу стояли Брунхельд с Лиамом О'Блайтом и герцог Калас, наступило затишье. Дракон поглядывал на воинов противостоящих сторон с почти одинаковым вожделением.
— Хватит смертей, — продолжал настаивать Астамир. — Пусть все решит поединок принца Мидалиса и Эйдриана.
— А что вы станете делать, если победит Эйдриан? — спросил герцог, обращаясь к Брунхельду.
— Мои воины пришли сюда как союзники принца Мидалиса, — ответил могучий варвар. — И если дело между ним и Эйдрианом уладится, нам тут больше делать будет нечего.
— Прикажите им остановиться! — закричал мистик, обращаясь к обоим предводителям. — Сохраните жизнь тем, кому еще возможно!
Герцог Калас устремил на него пристальный взгляд и, хоть и испытывал явные колебания, отдал все же своим командирам приказ прекратить бой.
— Мой господин! — запротестовал кто-то, но Калас оборвал его, резко вскинув руку.
— Учти, в случае победы Эйдриана ни один сторонник принца Мидалиса не уйдет отсюда живым, — предостерег он мистика.
Астамир спокойно выдержал его взгляд.
Рядом с ним Аграделеус опустил голову, угрожающе заворчал и выпустил дым из ноздрей.
Сбегая по ступеням, Пони опасалась, что не успеет помочь Бринн. Смотритель беспомощно лежал на полу, и преимущество Элбрайна над тогайранкой не вызывало сомнений. Думая, что Полуночник собирается сделать очередной выпад, Бринн готова была отразить его, но рейнджер обманул ее, сделав шаг назад и вынудив тогайранку пойти в контратаку без подготовки. Поймав ее на встречном ударе, он выбил из ее руки меч и без малейших колебаний нанес удар кулаком в лицо.
— Элбрайн! — закричала Пони, подбегая к ним.
Пришелец из мира теней повернулся, посмотрел на женщину, и внезапно свет узнавания вспыхнул в его глазах. Потрясая Ураганом и не обращая больше внимания на Бринн, Элбрайн шагнул к Пони.
Женщина знала, что в бою с Полуночником ей не одержать победы. При жизни, много лет назад, он был несравненно сильнее ее. Но она тогда была молода. А сейчас…
Пони решила действовать по-другому. Погрузившись в магию камня души, она швырнула в Элбрайна мощную волну энергии.
Закрыв глаза, она следила за приближением его духа и поняла, что, по крайней мере, сумела замедлить его движения.
Продолжая изливать поток магической энергии, женщина мысленно отвергала само существование Элбрайна, заклиная его вернуться в царство теней. Однако он продолжал надвигаться, и Пони стало ясно: Эйдриан настолько хорошо выполнил свою гнусную задачу, что нет никакой надежды изгнать из этого мира вызванный им призрак Элбрайна. Она уступала этому созданию и физически, и духовно!
Что еще оставалось отчаявшейся женщине? Перестав сражаться с Элбрайном, она
Ощутила холод, когда он оказался рядом, почувствовала твердые ступени у себя под спиной, хотя не осознала даже, что упала.
Открыв глаза, Пони подняла взгляд на Элбрайна. Острие меча было совсем рядом с ее ничем не защищенным горлом.
— Элбрайн, — прошептала она. — Любовь моя…
Клинок Урагана дрогнул; женщина почти физически ощущала, что ее покойного мужа раздирает внутренняя борьба.
— Борись! Борись, Элбрайн, умоляю тебя! — Она еще глубже погрузилась в магию гематита и вновь выскользнула из тела, стремясь духовно обнять возлюбленного.
«Сопротивляйся призыву Эйдриана! — мысленно умоляла его Пони. — Элбрайн, любовь моя! Вспомни все, что было между нами. Вспомни меня!»
Ураган отодвинулся. Женщина, едва не теряя сознание от напряжения, видела, что мрачные черты Полуночника внезапно прояснились. Он казался таким живым! Пони заглянула ему в глаза, в эти умопомрачительно зеленые глаза, которые так пленили ее, когда она только-только начинала понимать, в чем разница между мужчиной и женщиной.
Внезапно Элбрайн, словно окончательно избавившись от чар, отдернул меч и протянул Пони руку, которую она с радостью приняла.
Муж нежно погладил ее по щеке.
— Мы должны остановить нашего сына, — сказала она.
— Что ты натворила? — послышался яростный вопль.
Обернувшись, они увидели стоящего на возвышении Эйдриана. Рядом с ним в луже крови лежал принц Мидалис.
— Что
Закрыв глаза; взбешенный Эйдриан потянулся к Элбрайну через магнетит, вправленный в его нагрудник, и вырвал Ураган из руки рейнджера. Меч пролетел по воздуху, и Эйдриан ловко поймал его.
— Видишь? — хвастливо спросил он. — Ничто не остановит меня! — С этими словами юноша нацелил смертоносное оружие в их сторону.
Пони в отчаянии зашарила в мешочке с магическими камнями в поисках солнечного камня, но вдруг вспомнила, что оставила его рядом с телом Де'Уннеро.
— Теперь тебе конец! — воскликнул Эйдриан и бросил свою энергию в графит.
Однако внезапно перед ним возник пламенеющий клинок Бринн, оттолкнувший Ураган в сторону. Молния, посланная Пони, расколола мраморный пол под ногами Эйдриана.
— Вторая тень в зеркале! — крикнул ей Элбрайн. — В него, как когда-то в Маркворта, вселился демон!
Он схватил Пони за руку, сжимающую гематит. Они вместе покинули свои тела и напали на Эйдриана в реальности духа. Пришедшая в себя Бринн между тем продолжала сражаться с ним в телесном облике.
Двойственная природа Эйдриана позволила ему ответить и на этот вызов. Пока его тело продолжало отражать удары тогайранки и само наносило удары мечом, сгусток тьмы в его душе отражал духовное нападение собственных родителей.
Тьма в душе юноши не позволяла прорваться сквозь нее, не давала Пони и ее мужу дотянуться до потерянного сына. Элбрайн был прав: то же ощущение возникало, когда они сражались с Марквортом, но на этот раз тьма была еще более непроницаема.
