В дороге потеряешь — дома не найдешь
Ночью поднялся страшный ветер со слепящими молниями и таким редким дождем, что ни одна капля так и не упала братьям на макушку. Раскаты грома заглушали голоса, но они еще успели свернуть палатку и спальный мешок и под сильным напором ветра выбраться на шоссе. Под высокими, раскинувшимися деревьями укрываться было опасно, могла ударить молния, а маленькие деревца сами гнулись от бури до земли. Вокруг в темноте ни огонька, никакого прибежища.
На широком заасфальтированном шоссе свирепый ветер валил с ног и толкал в спину не только их. Вскоре дорога, канавы, обочины были полным-полны перепуганных людей. Вперемежку неслись, катились, громыхали, постукивали разные предметы.
— Распрямитесь — больше увидите! — крикнул братьям дядя Тант. — Глядите, не растеряйтесь!! Ну-ка, вцепитесь в свою палку, и грудь колесом. Вот так, как я…
При свете молний близнецы увидели, как он вышагивает, сильно откинувшись назад, и улыбается, поглядывая на то, что творится в небе и на земле. Они вскинули головы и тоже заметили, что над шоссе летят целые стаи странных безголосых птиц.
— Тряпье! Одежки!.. — прокричал Тант. — Улетают в далекие края, где ни бурь, ни мод, ни шкафов…
Подгоняемые ветром женщины ойкали, хватали, прижимали к себе то, что успели натянуть. Их принялась подталкивать суматошная толпа полупомешанных делопроизводителей и бухгалтеров. Они гонялись за порхающими белыми мотыльками, старались настигнуть листы бумаги. Вспышка молнии — и все торопились окинуть на лету циркуляр взглядом и тут же разочарованно хватали новый, однако никак не могли поймать тот, самый важный, от которого, может быть, зависела их жизнь. Документы из чужих ведомств назойливо липли к их одежде, и бедные чиновники становились похожими на цирковых клоунов. Потуги их выглядели такими же бессмысленными, как и усилия тех спортсменов, что выстроились вереницей и теперь пытались нокаутировать ветер, а также внезапными приемами карате разрубить молнии на части.
Подавая звуковые и световые сигналы, мимо проплыли, словно лодки, перевернутые кверху дном машины. Добро еще, что не угодили с разгона в канаву, где ерзали, копошились пьяницы, которые не могли устоять на ногах. Они подхватывали бутылки, что скатывались к ним с дороги, и, запрокинув головы, выжидали, вдруг вытечет хоть одна капля — для силы и храбрости. Потом в горьком разочаровании били бутылки о придорожные столбы, деревья и камни. И даже метили в тех, кто благополучно скользил по асфальту на огромных своих чемоданах. Почти все что-то хватали, тащили, рвали друг у друга из рук, но в такую бурю ничего не удавалось удержать.
— Здесь становится небезопасно! — воскликнул Тант, обращаясь к Аудрюсу и Угнюсу. — Попробуем пробраться лугами. Как только сверкнет молния, глядите, где тут можно перебраться через канаву.
В лугах уже не было такой толчеи. Только проваливаясь в грязь, как в преисподнюю, шлепали, тащились, с трудом превозмогая ветер, исхлестанные молниями коровы. Ухватив их за рога, на спинах восседали без седла и уздечки зоотехники с фермы, а позади, вцепившись в коровьи хвосты, трусцой бежали доярки в белых халатах.
— Давайте отпустим их, давайте отпустим! — вопили женщины.
— Держите, голубушки, держите! — заходились в крике наездники. — Стадо в ваших руках…
Вслед скоту неслись-катились охапки сена, и по пятам преследовал поросячий визг. Дядя Тант с близнецами, уступая дорогу, свернули на пастбища. И здесь они увидели блуждающий вдалеке неяркий огонек. Кто же это отважился идти против такого сумасшедшего ветра? Наверное, трактор или бульдозер?.. Хотя они в такую бурю легко могут увязнуть в болоте или сорваться в карьер.
Путешественникам захотелось разглядеть поближе этого храбреца, и они направились в ту сторону, наперекор ветру. Вскоре их глазам предстала одиноко бредущая по лугу фигура. Это была женщина, которая спокойно приближалась к ним, прикрыв ладонью какой-то светящийся предмет. Казалось, вокруг ни ветерка, на ней даже не развевалась одежда.
Аудрюс первым узнал Кастуте по ее клетчатой сумке, что висела на руке. Прижав к груди, она осторожно несла кактус, на котором розоватым огоньком светился цветок.
— Рамунас мне подсказал, что вы свернули сюда, — проговорила она с легким придыханием. — Так хотелось показать вам своего питомца… Поглядите, как красиво расцвел! Полюбуйтесь…
Пока они любовались кактусом, передавая горшочек из рук в руки, Кастуте вытащила из сумки все те вещи, которые вернул ее крестник.
— Рамунаса я решила наказать. Все поделю между вами: бинокль — Аудрюсу, часы — Угнюсу, а портсигар — дяде Танту.
— Да ведь я не курю, — хмыкнул Тант.
— И не надо. Я туда уложила пакетики с чаем, в дороге пригодятся.
Дядя Тант открыл портсигар и раздалась мелодичная музыка. Чтобы ее услышать, нужно было позабыть все передряги, заботы, досаду и настроить скрипочку своей души, чтобы она звучала в лад с этим нежным перезвоном. Только тогда можно было почувствовать, какая волшебная эта мелодия. Наверное, так действовала на людей и дудочка Доваса. Даже ветер заслушался и поутих, даже гром перестал греметь. Все потихоньку улеглось, тучи рассеялись, и на востоке ярко засияло красное солнце.
— А теперь я, пожалуй, пойду, — проговорила Кастуте.
— Вместе пойдем, — ответил Тант, поцеловав ей руку за портсигар, — только проводим сначала Угнюса и Аудрюса до того Дуба, где расходятся дороги. Пусть каждый выберет свою и отправляется по ней.
Вскоре все они очутились возле точно такого же дуба, который когда-то подарил братьям палочку-посох. Дерево не только обгорело — не стало листьев, ветки пообломались, кора облупилась. Ствол мертвого дуба пещрел инициалами, а на верхушке, куда не всякому забраться, бросалась в глаза вырезанная надпись: «В ДОРОГЕ ПОТЕРЯЕШЬ, ДОМА НЕ НАЙДЕШЬ».
— А я бы еще добавила — ДЕЛАЙ ДОБРО И ТЫ НИКОГДА НЕ ПРОПАДЕШЬ, — сказала Кастуте.
— Раньше под этим деревом стоял столб с указателем, — пояснил Тант: — «Налево пойдешь, ранен будешь, направо повернешь, коня потеряешь, прямо пойдешь — вряд ли возвратишься…» Теперь — видите — от указателя ни следа, дорогу заасфальтировали… Только не думайте, будто все дороги одинаковы, вовсе нет…
— А если мы выберем какую-нибудь одну и пойдем по ней вместе? — спросил Аудрюс.
— Не знаю… — засомневался Тант. — Сумей я поделить себя на три части, отправился бы сразу по трем дорогам. Больше увидишь, больше поймешь… Может, хотя бы одной частичке удалось найти счастье. А вы оба как две половинки яблока. Решайте. Только знайте, что, избрав себе один путь, по другому пойти уже не сможете.
— Со мной так часто бывает, — вздохнула Кастуте, — пока найду передник, платок потеряю. Пока разыщу платок, забуду, куда пойти собралась…
Близнецам вспомнилось письмо от Довиле, в котором она советовала им пожить врозь, и они поняли, что Тант тоже предлагает братьям расстаться, поэтому решили выбрать разные дороги.
— Я бы предпочел повернуть направо, — сказал Угнюс. — Коня у меня нет — терять
