центров, которые отстаивали свою независимость» (
2
Можно только присоединиться к словам выдающегося советского историка: «Василий Темный не раз терпел поражения и скорее был несчастлив, чем удачлив, в своих военных предприятиях, но он обладал несомненной личной храбростью, своеобразными рыцарскими чертами, которые напрасно отнимаются у московских князей В. О. Ключевским, нарисовавшим мастерский, но далекий от истины портрет московских князей, якобы серых и скопидомных» (
3
Опальный князь был все же погребен в Москве, в Архангельском соборе — родовой усыпальнице потомков Калиты.
4
Показательно, что если создатель московской Ермолинской летописи, содрогаясь от жестокости казни, не отрицал в то же время вину казненных (ПСРЛ. Т. 23. СПб., 1910. С. 157), то новгородский летописец выражал явное сочувствие заговорщикам (ПСРЛ. Т. 16. СПб., 1889. Стб. 207—208): правящие круги Новгорода отнюдь не были противниками феодального раздробления страны.
5
Другая версия, приводимая Воскресенской летописью, согласно которой за Юрия Патрикеевича была выдана не сестра, а дочь великого князя Василия Дмитриевича (ПСРЛ. Т. 7. С. 254), не верна: Анна Васильевна с 1411 г. — жена византийского царевича, впоследствии императора Иоанна VIII Палеолога (ПСРЛ. Т. 25. С. 240).
6
«Можно с уверенностью сказать, что великий князь приглашал быть послухами у своих духовных далеко не всех бояр, и с большим основанием утверждать, что приглашенные были действительно самые близкие и влиятельные бояре», — справедливо отмечал С. Б. Веселовский (
7
Дмитрий Бобр получил жалованную грамоту этого князя на свое село в Вышгороде (АСВР. Т. 1. № 325. С. 235); Григорий Криворот был послухом в земельном акте этого князя (АСВР. Т. 1. № 293. С. 209) и его кредитором (ДДГ. № 68. С. 221—222); Иван Ощера был одним из бояр — свидетелей при духовной князя Юрия (Там же. С. 224).
8
В архиве Троицкого монастыря сохранился акт, в котором Степан именует Марию Ярославну своей «государыней» и покупает ей село на Клязьме (АСВР. Т. 1. № 386. С. 280). В 1471 г. великий князь Иван, чтобы взять его в Новгородский поход, должен был получить согласие своей матери.
9
«Сравнение организации этого похода с военными предприятиями Василия Темного показывает, какие выдающиеся успехи были достигнуты в этой области» (
10
Хотя «псковичи много им бише челом, они же челобития псковского не приняша» (ПЛ. Вып. I. С. 68; Вып. 2. С. 157).
11
Белозерского князя с таким именем родословцы не упоминают. (Возможно, здесь имеется в виду Иван Иванович Ухтомский, выходец из Белозерских князей (ВОИДР. Т. X. С. 43)).
12
По словам Погодинского списка Псковской I летописи, великий князь, «подумав со своим отцом митрополитом», отказал псковичам на том основании, что «искони не бывало, а не стол во Пскове», и несколько неожиданно «подариша посла верблудом» (ПЛ. Т. 1. Вып. 1. С. 71).
13
