сказать, что Коля и Ваня видели, как у Марьиного яра фашисты поставили две мины, и нужно, мол, их взорвать, старшина говорит, что на бахче у Никифорова сегодня ночью градом разбило два арбуза! Зачем обманывать? Града давно не было, да и бахчи близко ни одной нет! Уж кто-кто, а Коля и Ваня это точно знали.
Потом мелькнула мысль: «Шифром говорит!» — И Ваня подмигнул Коле.
Тот понимающе прикрыл глаза. А дальше началось такое, что про шифр и думать забыли: старшина стал выспрашивать у ребят, сколько летало самолетов, в каком направлении, на какой высоте, стреляли или нет, где была луна, как падали мины и многое другое. Кому нужны такие мелочи и зачем? Уж очень все это было неинтересно, и ребята приуныли. А Ваня даже подумал: «Старался, старался, а что из этого вышло? От скуки старшина занялся пустыми разговорами, а мины лежат. Знал бы, что так получится, — сидел бы дома!.. И рыбы не поймал, а домой идти надо… Только и дела, что от папки попадет…»
Старшина записал все сказанное ребятами в толстый журнал, отодвинул его в сторону и спросил:
— Что носы повесили, хлопчики? Такое большое дело провернули, радоваться надо! Если бы не вы — не знали бы мы об этих минах, и пароход мог бы на них взорваться… Ну улыбнись, хлопче! — Старшина подошел к Коле и потряс его за плечи.
— Да-а-а, — сказал тот, — говорите, что дело большое, а сами никуда не доложили…
— Как не доложил? — Глаза у старшины стали большие, круглые. — Агроном — это условно. На самом деле он командир тральщиков. Сейчас ему все известно, и скоро он будет здесь. А делается так для маскировки. Вдруг фашистский шпион подключился к линии и подслушивает? И пусть слушает! Ничего он не поймет из моего доклада! Ясно?
Конечно, ясно! И ребята заулыбались.
— Товарищ старшина, а вам здесь здорово скучно? — спросил Ваня после небольшой паузы.
— Почему так думаешь? Кинотеатров здесь, конечно, нет, но скучать фашисты не позволяют.
— А зачем вы тогда про луну спрашивали? — Ваня хитро прищурился. «Вот я и поймал тебя!» — подумал он.
Старшина покраснел да как захохочет! Смеялся он так хорошо, его медали так приятно звенели, что ребята не выдержали и тоже засмеялись.
— Ох и дипломат же ты! — сказал старшина, вытирая платком влажные глаза. — А что так подробно выспрашивал все — так нужно. Эти сведения я передам в штаб. Туда все посты сведения сообщают. Сравнят их с другими, изучат, смотришь — и разгадали фашистскую тактику. Пусть потом попробуют мины поставить! Он так, а мы ему свое! Вот, к примеру… Первое время он ставил мины по бакенам. А мы взяли и потушили огни на бакенах!.. Вот он теперь и бросает их куда попало. Ясно?
— Ясно!
— Понятно!
— Ну, то-то… Теперь пошли. Пока мы с вами разговаривали, и тральщики подошли.
Ваня вчера видел тральщики, но не успел рассмотреть их, так как был занят разговором с Витей. Теперь он не спускал глаз с катера. На палубе задрал в небо свои стволы пулемет. На корме стоят глубинные бомбы, очень похожие на черные ведра. А еще дальше, на длинном-длинном буксире, — тралы.
С одного из тральщиков спрыгнул тот самый командир, который вчера был у домика Вани. Ему старшина, теперь уже без шифра, сказал, что вот они, Ваня и Коля, которые видели постановку мин.
Командир подошел к ребятам.
— Здравствуйте, товарищи, — сказал он, козырнул и каждому пожал руку.
Совсем другое дело!
А потом он начал спрашивать то же, что и старшина. Ребята ему обо всем рассказывали охотно и даже не забыли упомянуть о воздухе, который выходил из-под парашюта. Почему так получилось, Ваня не знал. Может быть, повлияли слова старшины, а может быть, и то, что командир разговаривал с ними как со взрослыми.
— Показать, где поставлены мины, можете?
— Запросто! — ответил Ваня.
— Иванов! Карту!
Вот тут-то и вопрос… На Волге все знакомо, а на карте нет ничего похожего!.. И река узкая, вся в черточках, на берегах нет ни яров, ни балок.
Ваня посмотрел на друга, но тот сделал вид, будто его интересуют катера, и нарочно отвернулся от карты.
— Не можешь? А ты смотри: мы сейчас здесь. Это вон тот поворот реки, а дальше…
— А где тропинка? Которая по яру вьется?
— Ее нет. Она очень мала, и на карту ее не нанесешь… Ты говоришь, что вы были у большого отдельного дерева? Смотри, вот оно.
И правда — дерево! Только непохожее: у того нижние ветви высохли, а это вон какое кудрявое. Но вслух Ваня ничего не сказал. Может, опять нарочно так сделали, чтобы врага обмануть?
— Так куда же упали мины?
И все-таки Ваня не мог показать: на карте река очень узкая.
— Значит, не можешь? — еще раз спросил командир, погладил свой подбородок и вдруг позвал: — Юнга!
— Есть юнга! — ответил Витя и спрыгнул с катера на берег.
«И когда он успел туда забраться?» — подумал Ваня.
— Товарищ капитан-лейтенант, юнга Орехов прибыл по вашему приказанию! — отрапортовал Витя, подбежав к командиру.
— Сможешь показать, где упали мины?
— Так точно! — И, склонившись над картой, Витя дважды ткнул в нее пальцем: — Тут и тут.
— Тогда пойдем на место постановки мин… Стоп, ребята, стоп! Вы — берегом. И ты, Витя, с ними.
Ваня ожидал чего угодно, но только не этого. Неужели они не заслужили того, чтобы прокатиться на катере?
От обиды у него задрожали губы.
— Пойдем, Коля, — говорит Ваня, но не двигается с места, рассматривая босые ноги.
— Пошли, — соглашается тот, старательно застегивая пуговицы пиджака.
— Возьмем их, товарищ капитан-лейтенант, — просит один из матросов. — Вон как они обиделись на нас…
— Не имеем права рисковать их жизнью…
Что еще сказал командир, этого ребята не слышали: он говорил тихо, а в это время на тральщиках затарахтели моторы.
— Это вам завтрак, — говорит Изотов, протягивая Вите хлеб с маслом и открытую банку мясных консервов. — Поделись с товарищами по-флотски! — добавляет он, почему-то грозит пальцем и убегает на катер.
— Хлопцы! — кричит ребятам старшина. — Заходите в гости! Трофейный автомат покажу!
Вот старшина знает, кому можно, а кому нельзя…
Тральщики ходят лесенкой. Один — впереди, а другой сзади и немного сбоку. Когда катера пришли, один из них поставил у берега трал, отошел от него да как даст самый полный ход! Вся корма в волнах! Тральщик идет прямо туда, где лежит мина, а на корме его стоит матрос и сбрасывает глубинные бомбы. Они взрываются сзади катера. Даже здесь, на берегу, слышно: тук! Потом вода забурлит, приподнимется, словно кто-то большой по дну гуляет, и снова река гладкая, без бугров.
Сколько оглушенной рыбы плывет!.. Ее ребята набрали много. Брали и лещей, и язей, и стерлядь: теперь все равно дома во всем сознаваться придется.
