Глава четвертая
— Ты же не собираешься идти на ужин с Митчем в таком виде?
Кей посмотрела на мать и вздохнула. После ухода Митчелла та почти ничего не сказала о его визите, но ее молчание было весьма красноречиво.
— Мама, мне
Линора хмыкнула, глядя на черные джинсы и кашемировый джемпер светло-сиреневого цвета.
— Он сказал «повседневная одежда», разве ты забыла? — напомнила Кей. — Вероятно, мы будем ужинать в каком-нибудь местном заведении быстрого питания.
— Митч никогда не поведет девушку в такое место.
— Откуда ты знаешь? — Кей начала терять терпение. Ты видела его всего несколько минут. Он может оказаться серийным убийцей, или закоренелым многоженцем, или…
— Ну, это глупо, — прервала Линора, снова хмыкнув.
— Мама, рискую разрушить твои иллюзии о рыцаре на белом коне, которые, очевидно, ты питаешь, но этого мужчину интересует только одно, — с горячностью возразила Кей. — И так как он не получит этого от меня, наша встреча будет короткой и, вероятно, неприятной. Хватит об этом, ладно?
— Ах, Кей… — Линора подошла к дочери и, взяв за руки, заглянула в глаза. — Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Последние несколько лет были трудными, и мужчина, такой, как Митч, — богатый, преуспевающий и…
— …холостой, — насмешливо вставила Кей.
— Да, и холостой. — Линору не смутил сарказм дочери. — Такие мужчины встречаются раз в сто лет. Дай ему шанс, это все, о чем прошу. Посмотри, что будет, повеселись.
— Почему все вдруг захотели, чтобы я веселилась? Послушай, Митчелл Грэй богат, преуспевает и холост, как ты только что справедливо заметила. А мы считаем каждое пенни и предлагаемся только оптом. Это не та сделка, которую захочет заключить человек вроде Митчелла. Он может выбрать любую женщину.
— Но он пригласил тебя, — возразила Линора.
— Да, но по другой причине. Он хочет отыграться за то, что произошло за обедом.
— Но ведь он пригласил тебя на обед! — победоносно воскликнула Линора. — Это означает, что ты его интересуешь.
— Успокойся, мама! Мне не нужен мужчина. Я совершенно довольна своей жизнью.
Линора выпустила руки дочери и красноречиво фыркнула.
— Позвони, если я понадоблюсь. — Кей взглянула на часы на камине. Они показывали без пяти восемь. — Если Эмили опять будет кашлять, микстура на тумбочке. И никакого сока, если они попросят пить, — только воду. Я не хочу, чтобы всю ночь у них на зубах был сахар.
— Ради бога, уходи, Кей, и постарайся хорошо провести время! — раздраженно проговорила Линора. — У тебя должна быть какая-то жизнь помимо дочерей. Перестань вести себя так, будто ты старуха.
— Мама! — Кей была потрясена и обижена. Линора заметила и обняла ее.
— Дорогая, я не хотела тебя обидеть. Я думаю только о тебе. Ты чудесная мать и дочь, самая лучшая, но пора забыть прошлое.
— Я забыла его, — твердо возразила Кей.
— Хотелось бы верить, — задумчиво сказала Линора, но, когда стук в дверь возвестил о прибытии Митчелла, встрепенулась: — Он здесь!
Кей было забавно видеть, как на лице матери появилось что-то вроде паники, и это помогло ей преодолеть собственное волнение. Она сделала глубокий вдох, прошла через комнату и открыла дверь. Сердце у нее замерло. Митчелл сменил деловой костюм на короткую черную кожаную куртку и черные джинсы, подчеркивавшие его мрачноватую красоту. Он снова побрился, и мысль об этом показалась ей такой интимной, что Кей пронзила дрожь.
— Привет. — Он протянул ей большой букет фрезий и бледно-розовых роз. — Это для вашей мамы.
— А-а. — Она явно растерялась.
Митчелл тихо засмеялся, серые глаза заискрились юмором, и, когда она вспыхнула, он полез в карман и достал маленькую прозрачную коробочку, в которой лежала красивая белая орхидея.
— Это вам, — пробормотал он, подавая Кей коробочку.
— Спасибо, — смутилась она. — Войдите и подождите, пока я возьму куртку.
Кей оставила мать восхищаться розами и устремилась наверх, чтобы взять куртку и, стоя перед зеркалом, приколоть изящный цветок на джемпер, не дожидаясь, пока Митчелл предложит свои услуги. У орхидеи был тонкий, слегка напоминавший магнолию запах, но с примесью чего-то экзотического, и, спускаясь по лестнице, Кей ощущала ее аромат.
Когда она спустилась в кухню, Линора и Митчелл смеялись. Атмосфера явно была непринужденной и дружелюбной, и на мгновенье Кей почувствовала себя лишней.
Они повернулись к ней, и у нее на лице появилась слабая улыбка.
— Может, пойдем? — напряженно осведомилась она.
— Конечно!
В ответ на ее резкий тон Митчелл вопросительно взглянул на Линору, но Кей предпочла сделать вид, что ничего не заметила. Однако нужно будет указать матери, что его черные джинсы, конечно, от Гуччи или Армани, а ее куплены в обыкновенном магазине… Но суть не в этом.
— Куда вы идете?
Они обернулись и увидели две маленькие фигурки в пижамах на середине лестницы.
— Ну-ка, — голос Кей мгновенно смягчился, — что это вы там делаете? Вы уже полчаса как должны спать.
— Иди, иди, я займусь ими, — поспешно сказала Линора, однако Митчелл, широко улыбаясь, подошел к лестнице.
— Я веду вашу маму поужинать в одном месте. Вы не возражаете?
Близнецы переглянулись и закивали.
— Мы знали, что ты придешь, — заявила Джорджия. — Мы слышали, как мама и бабушка говорили о тебе.
— Так, вы уже поздоровались, а теперь немедленно в постель, — перебила ее Линора, обходя Митчелла и поспешно направляясь к лестнице.
Кей бросила взгляд на Митчелла и увидела, что у него подрагивают губы. Он, очевидно, догадался, что в его адрес прозвучали весьма нелестные слова.
— Спокойной ночи, дорогие.
Митчелл повернулся и открыл дверь.
— Это было так нелестно? — спросил он низким голосом, не пытаясь скрыть, что ему смешно.
— Что вы сказали? — уклонилась она от ответа. Что было нелестно?
Митчелл открыл калитку и пропустил Кей вперед.
— Ваша мама — прекрасная женщина, — лениво протянул он, — но бедные дети и ахнуть не успели, как она загнала их в постель.
— Мне совершенно непонятно, о чем вы говорите, — пролепетала Кей, у которой дух захватило при виде великолепного, низкой посадки спортивного автомобиля перед домом. Она мысленно благословила свое решение надеть джинсы, а не юбку.
Дверца была любезно распахнута, и Кей довольно изящно скользнула на кожаное сиденье.
— Пристегните ремень.
— Что? — Она бросила на него взгляд и сразу пожалела об этом: он сидел слишком близко, и она никак не могла подавить нервную дрожь.
— Ваш ремень. — Митчелл перегнулся через нее, и искусительный запах заставил сердце бешено забиться.
