проникнуты все его последние произведения»[20].
В начале десятых годов у Сергеева-Ценского выкристаллизовывается замысел большой картины из жизни русского общества — эпопеи «Преображение». Первоначально преображение человека и русской жизни вообще, по словам автора, представлялось ему в образах «чисто интимных». В советские годы были написаны основные части эпопеи, и она получила название, верно отражающее ее сущность, — «Преображение России».
В романе «Валя» (1914) изображена та часть русской предвоенной интеллигенции, которая была чувствительна ко всякого рода унижениям человеческого достоинства, к красоте и к безобразию в окружавшем ее мире. Вместе с тем эта интеллигенция была далека от народа, от революционных идей, была совершенно неспособна защитить себя от «краснощеких» дельцов, вроде Ильи Лепетюка или Федора Макухина.
Уже после выхода в свет романа «Валя» отдельной книгой в 1923 году Горький писал Сергееву- Ценскому: «…в этой книге, неоконченной, требующей пяти книг продолжения, но как будто на дудочке сыгранной, Вы встали передо мною, читателем, большущим русским художником, властелином словесных тайн, проницательным духовидцем и живописцем пейзажа — живописцем, каких ныне нет у нас. Пейзаж Ваш — великолепнейшая новость в русской литературе»[21].
Первая мировая война прервала литературную деятельность Сергеева-Ценского. Писатель был призван в качестве прапорщика запаса в ополченческую дружину Севастополя. Военно-шовинистический угар, охвативший значительную часть русской интеллигенции, не затронул Сергеева-Ценского. Ему было тяжело на этой вынужденной военной службе. Однако за год, проведенный в Севастополе, автор накопил большой запас впечатлений о жизни армии в военное время. Власти поняли, что призванные в армию писатели получают точное представление о существовавших в армии порядках, и летом 1915 года Сергеев-Ценский был демобилизован.
Февраль и Октябрь 1917 года застали Сергеева-Ценского в Алуште. Здесь он прожил годы гражданской войны, терпел голод и лишения. Сотрудничать в белогвардейской печати, не говоря уже о службе в белой армии, писатель категорически отказался. Не до конца разбираясь в происходящих событиях, он тем не менее не уронил чести и достоинства русского писателя-демократа. Примечателен такой факт. В 1918 году С. Н. Сергеев-Ценский и К. А. Тренев хлопотали об освобождении схваченной белогвардейской контрразведкой Лауры Багатурьянц, председателя подпольного Крымского ревкома. Отважную большевичку удалось спасти[22].
Ярким проявлением ленинского отношения к выдающимся мастерам старой культуры была выдача охранных грамот и мандатов Сергееву-Ценскому. В мандате от 8 мая 1919 года говорилось: «Алуштинский Военно-Революционный Комитет сим удостоверяет, что гражданин Сергей Николаевич Сергеев-Ценский, как великий представитель русского искусства и замечательный русский писатель, находится под высоким покровительством Советской власти»[23].
Однако в Крыму власть часто переходила из рук в руки. На долю писателя и его жены (в 1919 году Сергеев-Ценский женился на учительнице Христине Михайловне Буниной) выпали суровые испытания. Об охранных грамотах, выданных Ценскому большевиками, сообщили белые газеты. Отношение врангелевских властей к писателю было угрожающе враждебным. Зато в приглашениях из-за рубежа недостатка не было. Но Сергей Николаевич не оказался в рядах эмигрантов.
— Я должен пережить то, что переживает мой народ, — говорил он своим близким.
Не уехал писатель за границу и в первые годы после освобождения Крыма, когда на полуостров обрушился голод.
Очень мало писавший в годы гражданской войны, Сергеев-Ценский сразу же после освобождения Крыма советскими войсками вновь садится за свой рабочий стол. Уже в феврале 1921 года им написана большая повесть «Чудо», действие которой происходит в оккупированном немцами Крыму. О близких по времени событиях идет речь и в написанных им в 1921–1922 годах повестях «В грозу», «Жестокость», «Рассказ профессора», «Молочная ферма» и в пьесе «Хозяин».
Повести «В грозу» и «Жестокость» производят сильное впечатление. Они отличаются той убедительностью, какая присуща книгам, рассказывающим о лично пережитом или написанным по горячим следам событий. При их анализе необходимо учитывать, что они были написаны, когда советская реалистическая проза только еще формировалась, еще не были опубликованы такие основополагающие для советской литературы произведения, как «Чапаев» и «Железный поток».
В основу повести «В грозу» (1922) положен факт автобиографический — смерть в 1921 году от холеры двенадцатилетней Маруси, дочери Христины Михайловны от первого брака. Почему погибла одаренная, обаятельная девочка? Как жить, если гибнут сраженные голодом и болезнями такие чудесные дети? Вот мучительный вопрос, который стоит перед героями повести. Ни путь нэпманского дельца, ни отъезд за границу, о котором сначала подумывают адвокат Максим Николаевич и его жена, — ни один из этих путей не одобряется писателем. Ход истории неотвратим, народ пришел к власти по праву. Явно выражая мысли автора, Максим Николаевич говорит: «И будь на шахматной доске русской истории опять расставлены в прежнем, предреволюционном порядке фигуры, и начни игроки переигрывать партию снова, результат игры неминуемо был бы тот же самый…» Пафос повести, которая представляет собой настоящий реквием в прозе, — в осуждении пассивности и растерянности родителей умершей девочки.
Тема повести «Жестокость» (1922) — поспешная эвакуация красных из Крыма в июне 1919 года, гибель в пути шести большевистских комиссаров от рук озверевшего кулачья. Прослежен и мотивирован путь каждого из шести к революции. «После „Рассказа о семи повешенных“ Андреева — я не знаю более острой вещи»[24], — писал автору повести «Жестокость» В. П. Полонский, выдающийся советский критик и редактор «Нового мира», печатавший «Жестокость» в этом журнале. Рассказывая «предыстории» комиссаров, Ценский опирался на свой богатейший жизненный опыт, и это лучшие страницы повести. Но вот о работе большевиков в деревне писатель в то время знал мало. Он преувеличивал размах перегибов, допускавшихся иногда в деревне местными властями, принимал единичное и случайное за типическое.
Отвечая на критические замечания Полонского, Сергеев-Ценский писал, что его Бешурань (село, где происходит расправа над комиссарами) не может «кинуть тень на все великое пространство от Черного моря до Белого моря и от Балтики до Тихого океана», что он изобразил эпизод борьбы за Советскую власть — «один из мильона эпизодов всяких оттенков»[25].
Однако исключительность происшедших в Бешурани событий в повести никак не оговорена.
В «Жестокости» раскрыта звериная сущность кулаков. Они показаны автором как«…самые зверские, самые грубые, самые дикие эксплуататоры, не раз восстанавливавшие в истории других стран власть помещиков, царей, попов, капиталистов»[26]. Почти все комиссары в «Жестокости» нарисованы автором с глубоким сочувствием. А вот покорность крестьян кулакам преувеличена. Все же финал повести не должен заслонять то положительное, что заключено в ней. Показательно, что критика двадцатых годов — того времени, когда события гражданской войны еще не были далеким прошлым, а кулачество существовало в деревне, не зачеркивала достоинств «Жестокости». Г. Якубовский писал: «С ним (Сергеевым-Ценским) можно и следует спорить…, но трудно и почти невозможно пройти равнодушно мимо его мастерства. Тем более что современный читатель, поспорив, сделает выводы не о покорности стихии, а о необходимости борьбы с ней…»[27]. Д. Горбов отмечал, что расправа над комиссарами, описанная в повести, могла иметь место в жизни, однако «правдоподобный эпизод этот, поданный „большим планом“, как нечто, якобы исключительно характерное для эпохи гражданской войны, в такой роли перестает быть правдоподобным»[28]. А. Лежнева также не удовлетворила развязка произведения. Тем не менее А. Лежнев отмечает, что повествование в «Жестокости» «достигает такой силы и выразительности, какую встречаешь у нас не часто»[29].
В 1927 году Сергеев-Ценский опубликовал на страницах журнала «Красная новь» роман «Обреченные на гибель», изображающий русскую интеллигенцию в канун первой мировой войны. На страницах романа бушует страстный спор между поборником реализма в искусстве крупным художником Сыромолотовым и сторонниками модернистских течений — его сыном Ваней и поэтом Хаджи. Правота реалистов, сторонников идейного, близкого народу искусства и несостоятельность их противников показаны в романе тем
