перевешиваться наружу, и, наконец, разжал руки. Удар об землю отозвался в спине дикой болью. Чтобы не закричать, Лопатников до крови прикусил губу. Постоял несколько секунд, ожидая, пока боль стихнет и, почувствовав, что в состоянии двигаться, крадучись пошел от дома. Сначала он хотел поднять охрану и повязать тех, кто намеревался его убить. Но, наткнувшись на несколько бесчувственных тел, дышащих перегаром, Лопатников понял, что лучше рассчитывать только на себя. Без начальства – а он слышал, что Балякина тоже нет, – охрана и старатели, видимо, перепились все до единого.
Впрочем, Лопатников был уверен, что и сам еще на многое способен. В голове у него уже созрел план, он боялся только, что на его выполнение может не хватить сил.
– Я справлюсь, – прошептал Лопатников. – Справлюсь... Вы у меня сейчас получите и прииск, и золото с платиной.
До барака, к которому шел Лопатников, оставалось уже всего шагов пятьдесят. С огромным трудом преодолев их, он прислонился к дощатой стенке. Здесь была складирована взрывчатка для горных работ. Ключ от бронированной двери этого барака у него всегда был при себе, и через минуту Лопатников уже шел назад с несколькими шашками динамита и мотком бикфордова шнура. Идти обратно было раза в два труднее, силы Лопатникова были на исходе – ведь его рану не удосужились даже перевязать. Но он знал, что если сейчас не исполнит задуманного, то погибнет, и это придавало ему сил.
Подобравшись к щитовому домику, из окна которого он недавно вылез, Лопатников грамотно заложил ТНТ под окно своего кабинета, комнаты, в которой его положили, и фельдшерского пункта.
– Так... – бормотал он себе под нос, отматывая бикфордов шнур от мотка. – На пять минут... Нет, на четыре, а то смоются. А сам успею отойти? Успею... Должен успеть. – Лопатников обрезал шнур и поджег его.
Шипящая искорка поползла к заложенным зарядам, а Лопатников поковылял в противоположную сторону. Голова у него кружилась уже так сильно, что он выписывал зигзаги не хуже пьяного. «Потеря крови, – как-то на удивление холодно и отстраненно подумал Лопатников, чувствуя, как его заносит. – Скоро сознание потеряю. Надо успеть добраться до какой-нибудь машины...»
Он успел. На окраине поселка стояла трелевочная машина «Камацу» – в нее-то Лопатников, истратив последние силы, и забрался. Оказавшись на водительском месте, он чуть не заплакал от радости – теперь, когда не надо двигаться на своих двоих, он еще побарахтается. Как управлять такой машиной, Лопатников знал – в отличие от большинства отставных офицеров МВД и Минюста, он за свою жизнь научился не только командовать.
Лопатников завел мотор. Двигатель машины заурчал, и она медленно тронулась к лесу. Никто не обратил на ее движение ни малейшего внимания – во всем поселке трезвых людей было всего трое, а у них, как раз в этот момент открывающих дверь в комнату, из которой выбрался Лопатников, были сейчас дела поважнее.
Через несколько секунд после того, как «Камацу» тронулась с места, за спиной Лопатникова громыхнул взрыв. Щитовой домик конторы в буквальном смысле слова взлетел на воздух – некоторые обломки долетели до края поселка, а на том месте, где он стоял, начался пожар. Яркие языки пламени плясали на развалинах конторы, высвечивая то стены соседних бараков, то валявшихся рядом пьяных, которых не разбудил даже грохот взрыва. Лопатников обернулся и без малейшего сожаления посмотрел на горящий дом, где остался его брат.
Алексея, оказавшегося предателем, ему жалко не было. Жалко было ему только Дашу – из подслушанного разговора Лопатников узнал, что она, Балякин и Череп пропали из поселка. А также, что пропало золото и платина. Сопоставив эти факты, а также то, что отношения с Балякиным у него последнее время были крайне натянутыми, Лопатников пришел к страшному выводу – его дочь скорее всего похитили, пока вся лагерная охрана спала пьяная. Наверное, начальник охраны и этот уголовник сговорились. Интересно только, куда делся второй «синий», который сидел под замком? Может быть, его успели распилить? Или про него так и забыли? Впрочем, какая разница. Важно сейчас не это. Важно как можно дальше отъехать от поселка. Важно найти Дашу.
В голове потерявшего много крови и совершенно обессилевшего Лопатникова уже все помутилось. Мысли его путались, разбегались, не желая складываться ни во что осмысленное. Он знал только одно – вездеход, на котором увезли его дочь, должен быть где-то рядом. Значит, надо его искать. Надо освободить Дашу, пока не произошло непоправимое.
Трелевочная машина выкатила на просеку и на полной скорости, которую можно было развить в сумерках и по такой дороге, устремилась в лес.
37
Найти дорогу к якутскому зимовью оказалось нелегко. Коля Колыма несколько раз сворачивал во вроде бы подходящие под описание Нэхату распадки, но домика не находил. В тайге уже стемнело, и блатной решил, что проверит еще один распадок, а потом, если не найдет зимовья, заночует на каком-нибудь дереве.
Но Колыме повезло. Пройдя между склонами двух невысоких сопок, он заметил здоровенный валун, о котором упоминал Нэхату. Колыма стал внимательно осматривать стволы деревьев и через несколько минут отыскал на одной из лиственниц затес – старый, но явно обновленный в этом году. Дальше идти было уже легче – блатной продвигался от затеса к затесу, и через несколько минут впереди показался невысокий домик. На всякий случай Колыма обошел вокруг него, но свежих следов не обнаружил и окончательно успокоился. Похоже, здесь никого не было как минимум месяца три.
Колыма шагнул к двери, взялся за ручку и застыл на месте – до его слуха донесся отдаленный грохот. «Гром? Вряд ли, – никаких туч весь день не было, – подумал блатной. – Значит, взрыв. Но породу в такое время не взрывают. Значит, там что-то происходит». Блатной не раздумывая развернулся и бросился в лес, к просеке, ведущей в сторону прииска. Нужно было выяснить, что случилось – хотя бы в самых общих чертах. В первую очередь – где именно был взрыв.
Минут через десять Колыма оказался на просеке. Он осторожно вышел на открытое пространство и осмотрелся. В той стороне, где находился поселок старателей, над лесом поднималось оранжевое зарево. В поселке явно что-то горело.
«Так, значит, взрыв был там, – подумал Колыма. – Но что взорвалось?» Блатной колебался. Информация могла оказаться важной, но идти к поселку было опасно. «Нет. Не сейчас, – решил Колыма. – Там сейчас наверняка началась общая тревога и беготня. Не стоит рисковать. Лучше завтра аккуратно взять в лесу кого-нибудь из старателей и поговорить с ним по душам. Тогда и узнаю, что взорвалось и что там вообще творится».
Но возможность поговорить с человеком, бывшим полностью в курсе дела, предоставилась Колыме значительно раньше. Он как раз собирался пойти обратно, к зимовью, когда краем глаза заметил вдалеке какой-то проблеск света. Колыма мгновенно шагнул за дерево и застыл, глядя на подозрительное свечение и внимательно прислушиваясь к ночному лесу. Так прошло минут пять, но источник света оставался на месте, и никаких подозрительных звуков Колыма не услышал. «Это не фонарь, – подумал блатной. – Но что тогда? Надо посмотреть...»
Он выскользнул из-за дерева, сделал несколько шагов в глубь леса и, крадучись, двинулся вдоль просеки к свету. С каждым шагом Колыма все больше убеждался в том, что светящийся предмет не может быть фонарем в руке какого-то посланного на его поиски охранника. Слишком большой. Скорее похоже на фару... Подойдя еще ближе, Колыма понял, что его догадка оказалась правильной – светящихся пятен было два, и он окончательно уверился, что это фары какой-то машины. Но почему она стоит на месте? Кто в ней приехал и зачем? Куда делся сейчас?
Колыма подкрался к машине уже шагов на тридцать. Теперь он мог хорошо ее рассмотреть. Японская трелевочная машина, то ли «Като», то ли «Камацу», стояла поперек просеки, наискосок, уперевшись в дерево. Передняя дверца была приоткрыта, фары включены. Колыма подумал, что, кажется, видел такую машину в старательском поселке, когда их с Черепом туда ввели. Значит, машина оттуда. Но какому придурку понадобилось ехать на ней в лес ночью? В любом случае такой шанс упускать нельзя! Нужно взять того, кто ее сюда пригнал, и как следует расспросить о последних новостях поселковой жизни.
Колыма сделал еще несколько осторожных шагов, обходя машину сзади так, чтобы при броске не попасть в лучи света от фар. Оказавшись там, где хотел, он остановился, вытащил из рукава нож и рванулся вперед. Меньше чем за две секунды преодолев отделявшее его от машины расстояние, Колыма
