Или это маска?
— Авдоев?! — Я нарывалась.
— Пошла ты! — Он вскочил со стула с явным намерением меня ударить и лишь в последний момент опомнился.
Его лицо от ярости покрылось пятнами. Когда он заговорил, голос хрипел, как несмазанная телега:
— Слушай, ты, детектив, не доставай меня, ясно? — Авдоев махал руками от усердия. — Я тебя… Я из тебя… — не находя нужных эпитетов, он сжимал кулаки перед моим лицом. — Ты на всю жизнь запомнишь!
Не выяснив, что именно я запомню на всю жизнь, я его прервала:
— «Поехали, извозчик, на Арбат…»
И первая вышла из комнаты.
Злость он выместил на своем автомобиле. Бедное средство передвижения скулило и скрипело на поворотах и предостерегающе стучало на прямой. Один раз мы чуть не сбили зазевавшуюся бабульку, так мой шофер затормозил и начал свой монолог с местоимения «ты». Все остальное не выдержала бы никакая цензура.
Короче говоря, ехали мы весело.
— Не расскажешь, что случилось? — спросила я деловым тоном.
— Увидишь.
Лаконично.
— А вкратце? — допытывалась я.
— Труп.
— Чей?
— Человеческий.
— Ну, ясно. На собачий труп мне пришлось бы ехать смотреть на автобусе.
И тут мой шофер выдал номер. Он притормозил и произнес:
— Человека убили, а ты?!
Вы когда-нибудь видели снежного человека? Нет! Я тоже. А если бы увидели, то сильно удивились бы, да? Так вот, держу пари, что я удивилась намного сильнее.
Мой бесстрашный убийца, человек-гора, крутой мафиози, при мне убивший мужика (за Быком скорее всего был грешок, так что расправа с ним у меня на глазах — явная показуха), печется о жизни человека. Да, есть над чем подумать.
Я и думала.
Олег? Да или нет? Убивался бы он так, если бы убили Болотникова? А может быть, Птицын? Надо решить, а главное, подготовиться к разговору с Ольгой. Бухгалтер Денис или рэкетир Олег. Кто из них жертва?
Времени для размышлений почти не осталось. Мы остановились около конторы.
Вот тебе на! Значит, опять в офисе кого-то убили. Прошлый раз не все нашли или вообще ничего не нашли? Странно. Времени-то у них было много. Но не секретаршу. Вряд ли крутой мафиози убивался бы из- за нее.
Вот это да! Встречать нас вышел не кто иной, как Олег Болотников. Фокус. Но хорошо, что Олежка жив.
Я опять удивилась своему чувству. Ведь как мужчина Олег мне нравился, но не более. А может… Я чуть не засмеялась. Мне пришла в голову мысль, что убили колобка-лоха-директора. Но если его, то только по башке кирпичом. На большее он может не рассчитывать, а пулю — так им просто для него жалко.
Птицын сбежал по ступенькам, на нас не посмотрел, помчался по своим делам.
Я решила больше не гадать, а спокойно дождаться финала. Но было обидно, что в выводах я ошиблась. Мы поднялись на свой этаж. Дверь открыта. В коридоре никого.
Было очень тихо. Не постукивала клавиатура, не перешептывались секретарши. Мы вошли в кабинет Ольги.
Я ожидала увидеть все что угодно, как угодно и сколько угодно. Но такое…
Ольга Николаевна смотрела устало, даже грустно. Во взгляде не было обычной и такой заметной усмешки. Во всей позе чувствовался надлом, словно всю жизнь она шла по пути, желая добраться до светлого завтра, а зашла в тупик. И уже ничего не нужно, ничего не хочется. И оказалось, что все обманывали, предавали, смеялись за спиной. И тогда подходишь к черте…
Я знала, что может быть у этой черты.
Кровь на лбу запеклась, красная дорожка на бледном лице. Ольга сидела в спокойной позе, руки лежали на подлокотниках, голова — на подголовнике у кресла. Словом, покой и умиротворение.
Ничего на столе не тронуто, ничего не опрокинуто. «Ящики задвинуты, — думала я, — значит, цель не ограбление. Если, конечно, не знаешь, где искать. А если знаешь, то переворачивать все вверх дном абсолютно необязательно. Эх, Ольга, Ольга… Ведь умная ты была баба, а убили в упор. Как же ты этого не предвидела? Устала, наверное».
Ольга мне не нравилась. Но ее было жалко хотя бы чисто по-человечески. Работал человек, пытался выбраться наверх, а тут какая-то скотина оборвала и жизнь, и работу…
Но побоку сантименты. Необходимо узнать, для чего или за что ее убили. Деньги на кону немалые, и рисковать ими никто не будет.
Имеем: груз, предположительно — наркотик, скоро прибудет. Ну не идиотизм ли оставлять труп рядом с такими деньгами?
Но люди, точнее, человек, убивший Ольгу, не идиот, убивал обдуманно и все последствия предвидел.
Это факты. Теперь выводы.
Первое и самое очевидное — хотят сорвать транспортировку груза…
— Что будем делать? — спросил Авдоев, прерывая ход моих мыслей.
— Что? — не сразу поняла я.
— Делать с ней что будем? — переспросил он.
— Сейчас я немного подумаю, потом вызовем милицию.
— Нельзя милицию, — Авдоев говорил тихо.
Очень хотелось спросить «Почему?» и посмотреть на него, но ситуация была не подходящая ни для шуток, ни для ругани.
Итак: скрыть убийство или нет?
Плюсы: делом займутся профессионалы, моих «друзей» прижмут, банда, а возможно, и АО «Алая роза» перестанут существовать.
Минусы: раз делом займутся профессионалы, мое выступление придется прервать, дело закончить. Товар уйдет по другим каналам и изувечит много жизней. Да и я уже взяла задаток! Теперь я на их стороне. Клиенты все-таки!
Скрыть или нет?
— Ладно, — я приняла решение. — Труп — ваше дело. Теперь выйди, я хочу побыть одна.
Посмотрела на Ольгу.
Что же ты, Николаевна, оплошала так? Убили в лоб, в упор. Оплошала. Значит, убийца никаких опасений не вызывал. И за что он тебя? Надеется сорвать транспортировку? Глупо. Канал найдут другой, банду изничтожат.
Я схватилась за виски.
Итак. Смерть Ольги Николаевны Кирич, главы корпорации, державшей в руках все нити, абсолютно никому не нужна. Эта смерть нелогична. Ольга никому не мешала. Транспортировку она лично контролировать не могла. Я тряхнула головой. 3–4 часа недосыпа явно сказывались, мысли путались, вертелись хаотически.
Оставим причину. Тут пропасть.
Кто? Ну, естественно, даже не напрягая память, не сверяясь со списками и не говоря со всеми в отдельности, я смело могу предположить, что главный подозреваемый при любом расследовании — Дмитрий
