воинского контингента. А для этого адмирал в срочном порядке приказал перевести в поддержку Московского батальона по 2 сотни из Ситкинского, Виламетского и Роговского батальонов, по сотне из конных Орегонских полков, а также отправил сотню драгун из Новороссийска и ещё одну сотню из 2-го Американского полка. Правда от Виламетского и Роговского батальонов было прислано всего по неполной сотне. Орегонский губернатор фон Миддендорф отписался надобностью поддерживать порядок во вверенной ему губернии 'за отсутствием должного количества полицейских чинов при том, что многие тысячи калифорнских старателей следуют по ней творя всяческие безобразия и нарушая законы'. Нельзя сказать, что Владимир Андреевич получил от не желавших бросать свои ухоженные поля богатых китайцев, которых было в батальоне почти половина, хорошую дачу. Честный и педантичный немца готов был костьми лечь за свою губернию и просто не хотел допустить разорения добрых земледельцев. А ведь всего 4 года назад адмиралу Путятину пришлось долго уламывать, тогда ещё коллежского асессора Миддендорфа, принять этот беспокойный пост. В 1848г. Владимир Андреевич был назначен императорской Академией наук начальником магнитной обсерватории в Новороссийске и в 1854г. собирался вернуться в Петербург, да война помешала. В описываемый период Миддендорф был уже коллежским советником. Не смотря на загруженность бюрократической работой фон Миддендорф не оставил и научных изысканий. Он написал целый ряд статей о культуре различных племён и, совместно с академиком Львом Федоровичем Радловым, впервые свёл в систему языки и диалекты племён Северо-Западной Америки. *(8)
План Путятина сработал лишь частично. Весной 1859г. количество золотоискателей двинувшихся за счастьем по тропе Карибу выросло незначительно, зато многие тысячи их отправились за золотым руном по Орегону и его северным притокам.
В Российской империи, согласно 'Положению о частной золотопромышленности на казенных землях Сибири' 1838г., к производству золотого промысла (разведке и добыче) допускались только российские подданные, причём только потомственные и личные дворяне; почетные граждане; купцы 1-й гильдии и лица, имеющие свидетельство этой гильдии; почетные смотрители учебных заведений и др. 'Дозволение на производство золотого промысла давалось с разрешения Г-на Министра Финансов… В случае открытия россыпи золотопромышленник заявлял об этом земскому суду. Отвод заявленного прииска, в случае законности заявки, производился не позже, как через год по поступлении от золотопромышленника просьбы об отводе. По утверждении отвода Горным правлением, золотодобытчику выдавался в том же году, в котором получен отвод, план на площадь и межевой журнал… Приступать к разработке отведенной площади промышленник мог сразу по получении плана, до этого времени он мог производить разведочные работы.'
Вопрос о гражданстве решался просто - 20-25 руб. и англоязычный старатель моментально превращался в самого натурального индейца-чероки. Но волокита, растягивающая процесс регистрации на месяцы, если не на годы. А горная подать - до 20% всего добытого золота плюя 4-10 руб. с фунта?*(9) А горная ассигновка по которой казённая цена золота рассчитывается по 3 руб. 67 коп. за золотник, да ещё с оплатой через пол года?
Не удивительно, что вольнолюбивые старатели пошли в обход. По дороге, что б не терять времени, они активно искали золото и… находили.
Первым счастливчиком стал Семён Климовский, креол и американец уже в третьем поколении 'рыжеватый, задиристый бродяга, лексикон которого по большей части состоял из ругательств'. Человек очень азартный, он начал свой старательский путь ещё в Калифорнии, затем перебрался на Рог. Но первый раз поймал фарт только на Оканагоне. 5 апреля 1859г., когда его артель отдыхала, протащив лодки через перекаты реки Симилкамин, Климовский отошёл в сторону, черпанул лотком песок и вскоре произнёс свою сакраментальную фразу - 'Ай да х--ня', впоследствии давшей имя новой Айдахской губернии.
Уже в мае на Богатых песках, так назвали новую россыпь, образовался целый город с населением 2000 чел. Этот палаточный городок шумел и суетился 6 месяцев, а с приходом холодов полностью обезлюдел. Все его жители спустились на Орегон, чтобы вернуться в марте. Но весной оказалось, что россыпь исчерпана, и почти все старатели двинулись дальше на север, в Карибу. Только самые отчаянные, надеясь найти жилу, остались в этой пустыне, куда необходимо привозить даже дрова.*(10)
Калифорнийский золотоискатель Джеф Берман торопился на Карибу, так как на дворе стоял май и безвозвратно утекало теплое время, которое для старателя деньги. В его артели не было ни карты, ни проводника, и, руководствуясь только описанием маршрута, они ошиблись, не дойдя 20 вёрст до устья Оканагона стали подниматься по Метоу. Когда стало ясно, что река не та, возвращаться было поздно. В 9 верстах от устья Джеф нашёл золото в прибрежном песке, а через пару дней, на ручье Скачёк, и кварцевую жилу.
Известия о новых россыпях имеют тенденцию распространяться со скоростью звука, но в случае с золотом Симилкамин и Метоу звук уходил только в одну сторону, на север. Именно туда уходили старатели, которым не нашлось места на новых россыпях. Поэтому чероки опять опоздали. Когда 16 июня отряд из 28 человек добрался до Метоу, в устье Скачка уже стоял дом (он же лавка) малемутов. Насколько вожди чероки были заинтересованы в этой экспедиции говорит то, что руководил ею Яакова Онакона, член богатой и влиятельной семьи и сам член Генерального Совета Народа Чероки.
Так как на Карибу евреи сговорились держать низкие цены и торговать практически по себестоимости, конкуренция меж ними была невозможна. По договорённости, в случае открытия новых россыпей торговые места на них должны были распределяться по жребию. Бумажки с надписью 'Метоу' и свою судьбу вытащили из мешка Вульф Гительман и Гец Марголин. С ними, на правах приказчиков, отправились Авраам Маркевич и братья Гершл и Мотл Шустерманы.
Наткнуться на проклятых евреев в местности, которую считаешь своей! Чероки были взбешены. Назревала перестрелка с непредсказуемым результатом, ведь евреи отнюдь не были жертвенными овечками. Четверо из них отслужили срок на китобойцах и поучаствовали в войне, причём Гительман и Маркевич служили на 'Чехалис', а Марголин на 'Чугаче'. Дощатые стены легко пробивались штуцерной пулей, но в доме было оружия в избытке и достаточно мешков с мукой и бочек с солониной и рыбой, чтобы выстроить бруствер. Этим как раз малемуты и занимались, когда к месту предстоящего сражения подошёл В'кхокхнорсанк, вождь метоу с двумя своими людьми. Евреи успели заключить с ним договор, так, что именно В'кхокхнорсанк являлся официальным владельцем лавки, всего за 11%.
'Вождь сказал, что не собирается вставать между двумя врагами, ибо таким миротворцам достаётся с двух сторон, но лавка и все товары в ней, которые стоят 20 000 рублей принадлежат ему и если они своими пулями повредят что, то заплатят сполна. На это старший у чероков ответил, что не собирается воевать, но хочет поговорить с евреями о торговле и золоте. Тогда Выслушивающий всех вошел в дом и передал старшему из евреев, что чероки хотят переговоров. Они согласились. Сначала чероки выставили 5 переговорщиков, но евреи сказали что все не выйдут. Тогда на переговоры вышел их старший и еще двое. Евреи тоже вышли втроем.' По свидетельству Кхакх'сквата, одного из сопровождавших вождя метоу воинов, нельзя определить был ли тот обманут Онаконом, или, просчитав ситуацию, решил попытаться получить все 100% вместо 11. Если посмотреть на дальнейшую карьеру этого талантливого политика, скорее второе.*(11)
На переговоры вышли Гительман, Маркевич и Гершл Шустерман. Вышли без ружей, но Маркевич и Шустерман с револьверами. Дальнейшее развитие событий не достоверно. Свидетели путались и часто противоречили друг другу. Доподлинно известно лишь, что Онакон потребовал, чтобы евреи подняли руки и сдали оружие. Руки они подняли, это видели все свидетели. Гительман даже медленно распахнул жилетку, показывая, что не вооружен. Затем со стороны чероки раздалось два выстрела. Одна из пуль попала Гительману в живот. Маркевич и Шустерман бросились в разные стороны, но тут же началась настоящая канонада. Маркевич не успел выстрелить ни разу, пуля попала ему в голову. Почти одновременно двумя пулями был добит Гительман. Дольше всех продержался двадцатилетний Шустерман. Раненый в грудь и левую руку он успел дважды выстрелить и смог ранить одного чероки. Вся схватка продолжалась секунд 10.
Марголин и Мотл Шустерман открыли огонь сразу после первых выстрелов. Они успели разрядить по 3 заранее заряженных ружья, убив одного чероки и ранив двоих. Когда же стало ясно, что прикрывать огнём уже некого, евреи бежали через заднюю дверь. Марголин силой тащил за собой Шустермана, который порывался расквитаться за брата. Пока чероки заряжали ружья и огибали дом, евреи успели укрыться в
