— Здравствуйте… — удивленно произнес он. — Вы ко мне?
— Да, Сергей Владимирович, — ответила я и вошла в кабинет, чуть не поскользнувшись на линолеуме, который оказался очень гладким.
Просторная комната с обычной классной доской, тремя рядами столов, стоявших полукругом, фортепьяно в левом переднем углу и небольшой шкаф, на полках которого стояли музыкальный центр, отечественный проигрыватель «Вега», а к стене была прислонена шестиструнная гитара.
— Мы с вами знакомы? — спросил мужчина, глядя настороженно и с долей обеспокоенности.
— Меня зовут Евгения Охотникова, — сказала я.
— Очень приятно, Евгения…
По интонации я поняла, что учитель желает знать мое отчество, — в школьной среде больше принято называть друг друга по имени-отчеству, даже если вы давно работаете друг с другом. Профессиональная привычка.
— Максимовна, — ответила я.
— Кто вы? — с беспокойством спросил Сергей Владимирович. — Из милиции?
Я усмехнулась.
— Почему вы так подумали?
Мужчина смутился. Он пожал плечами и сказал:
— Взгляд у вас такой — уверенный… Фигура спортивная. К нам приходят инспектора по делам несовершеннолетних — такой же взгляд, походка, ну и так далее…
Что-то нервничает мужик, с чего бы?
Пора переходить к делу.
— Я не из милиции, но хочу поговорить с вами о том, что произошло четырнадцатого февраля — в день святого Валентина.
Сергей Владимирович весь напрягся.
— Четырнадцатого числа в школе была дискотека, я присутствовал на ней, ставил аппаратуру…
— То есть постоянно находились в зале?
— Постоянно. Не могу же я оставить инструменты на этих лоботрясов — спалят все к чертовой матери.
— То есть у вас железное алиби.
— Да! То есть… А при чем здесь алиби, чего вы хотите?
— Не знаю что при чем, вы сами рассказали о том, что находились в зале во время дискотеки, а я хотела поговорить совершенно о другом.
— О чем же?
На лбу мужчины выступили мелкие капельки пота.
— Я пришла поговорить об Андрее Ефимове.
Сергей Владимирович тяжело опустился на круглый винтовой стульчик.
— Я не желаю о нем говорить…
— Почему?
— Он был подонок. Конечно, о покойниках нельзя говорить плохо, но я скажу, пусть это будет мой грех.
— Главная причина, по которой вы его ненавидели, состояла в том, что он пытался приставать к Маше Рыбниковой. Я права?
Учитель поднял на меня глаза, полные слез, и я поняла, что происходит. Считайте это женской интуицией или просто догадкой, но я оказалась права на все сто процентов: это была любовь…
— Что вы хотите от меня услышать? — прозвучал глухой голос.
— Я хочу, чтобы вы сняли камень с души. Клянусь, что все сказанное здесь останется между нами, но мне нужна правда.
— Зачем?
— Человеку, обвиняемому в гибели Андрея, грозит смертельная опасность, но чтобы предотвратить ее, я должна знать все.
Сергей Владимирович опустил голову и, не поднимая глаз, начал свое повествование.
Глава 19
— Я влюбился в маленькую девочку, свою ученицу. Маша занимается у меня со второго класса, уже почти пять лет мы вместе, я вложил в нее все, что только смог — основы вокала, сценического мастерства, пишу для нее песни, профессиональные фонограммы, все, что знаю сам — отдаю ей и в этом вижу смысл своей жизни.
Когда-то у меня была жена, но мы развелись семь лет тому назад, не прожив вместе и года и не успев завести детей. Бывшую супругу не устроила финансовая сторона моей деятельности, она все время говорила, что музыканты зарабатывают неплохо, но только не те, которые работают в школах. А мне нравится быть именно учителем, совмещая это с творческой деятельностью.
Самые талантливые существа на свете — это дети, с ними интереснее работать, чем со взрослыми. Дети сразу распознают халтурщиков — им или нравится твоя работа, или нет. В первом случае они будут носить тебя на руках, а во втором — ты будешь для них полным нулем. Моя жена любила ходить по ресторанам, стремилась показать себя, хотела быть на людях, а наш семейный бюджет этого не позволял. К тому же мне не нравилась эта жизнь с почти ежедневной выпивкой, танцами, дымом сигарет.
Все рухнуло в один прекрасный день, когда моя жена сообщила, что нашла другого человека, не такого прижимистого, как я, который ее понимает. Конечно, для меня этот разрыв был очень болезненным, и я поклялся, что никогда больше не свяжу свою жизнь ни с одной женщиной на свете. Лучше отдать ее, я имею в виду жизнь, детям, которые если и бросят тебя, то только потому, что они в вечном поиске. Я окунулся с головой в работу, и потом случилось чудо: я нашел талантливого ребенка. И мы начали заниматься. Очень скоро Маша завладела моим умом, а через некоторое время и сердцем — я понял, что люблю ее.
В этом месте я взяла на себя смелость прервать Сергея Владимировича.
— Простите, а что же Маша? Как она отвечает на ваши чувства?
Учитель замахал руками, словно отбивался от целого полчища комаров.
— Она ни о чем не догадывается! Я надеюсь… Я счастлив оттого, что нахожусь рядом с ней, что смотрю в ее глаза, что она не отнимает теплую ладошку, когда я беру ее в свою руку. Конечно же, она вырастет, станет взрослой, выйдет замуж, но в моей душе она останется навсегда такой, какой я ее знал.
— Вы — счастливый человек, — сказала я. — В вашем сердце есть место для любви.
— Да… — кивнул мужчина. — А потом появился этот подонок, Андрей Ефимов. Естественно, я начал борьбу — пытался отвадить его, буквально выдергивал Машу из его объятий, при этом я боялся раскрыть самого себя, чтобы не стать посмешищем для окружающих. Ефимов уж не знаю каким образом, но начал догадываться о моих чувствах к Маше. Я бы не пережил огласки, наверное, наложил бы на себя руки. Я очень мнительный человек. А вы ведь знаете, как подростки умеют выставить человека на посмешище, это для них очень большая радость, они злы и беспощадны.
— И поэтому вы его убили?
— Нет, что вы! — учитель был на редкость спокоен. — В тот день была дискотека, я наладил аппаратуру, парни принесли кассеты, двоих ребят я оставил за старших, а сам пошел в кабинет, вот сюда, и вдруг появился Ефимов. Он был пьян, ради праздника решил нажраться, как говорят в народе, и пришел ко мне, чтобы устроить разборку. Он же наглец, мог надерзить любому, кроме, наверное, директора школы. Он начал орать на меня, мол, ты, придурок, убери лапы от Маши, она моя девчонка, не то тебе башку отшибут. Я попытался вразумить его, но этот идиот бросился на меня с толстым прутом! Вы представляете, до чего дошли нравы! Сопляк, мальчишка бросается на учителя, чтобы избить его.
— То есть имела место самооборона? — спросила я.
