кажется, совсем не заметил.
— Вы что ж, играть со мной вздумали? — прошипела окончательно разгневанная чаровница, повернувшись к кругу спиной, чем лишний раз подтвердила надежность этого необычного убежища. — Ну хорошо ж! Только про девицу свою советую теперь же забыть: через час от нее и косточек не останется!
Большой предостерегающе выставил в сторону помощников огромную растопыренную ладонь.
— Считаю до трех, — предупредила красавица. — Раз. Два. Ну? Т-р-р-ри!
Повозка в мгновение ока нарисовалась рядом со своей госпожой. Она неспешно уселась на подушку, расшитую золотой нитью, заботливо расправила платье и, зычно гикнув, умчалась в направлении предполагаемого движения экспедиции.
Андрей, оттолкнув Артёма, завыл в полный голос.
— Не реви, Андрюха! — тяжело закашлявшись, вытолкнул из себя Большой. — Ничего она твоей Маринке не сделает. Знаешь, где она теперь?
— Где?
— В засаде нас поджидает. — Большой вынул сигару, вторую бросил Артёму и, прикурив, жадно затянулся дымом. — Надеется, что кинемся вперед очертя голову. Только игра все это! Огромная беспросветная ложь! Все — ложь от начала и до конца.
— Да?! — зарычал Евдокимов, приподнимаясь и хватаясь за нож. — А где гарантия, что ты нам не брешешь?! Где?! Ваше счастье, что я не из тех, кто своих сдает, а то никакие уговоры бы не помогли! Но я хочу знать, почему ты прятался от этой ведьмы! Я хочу быть уверен, что она не отыграется на Маринке! Говори, Большой, убеди меня в том, что со мной играют по-честному!
— Сто «лимонов» гарантии тебя устроят? — рявкнул Большой. — Я пришел сюда за твоей женой. Если б я был уверен в истинности намерений Гекаты, меня бы здесь уже триста секунд как не было! Здесь — Ад, понимаешь ты это, придурок? Ад! И хуже того, что сейчас творится с твоей суженой, ни одна самая зловредная тварь сделать не может! Здесь о смерти мечтают, как тонущий о соломинке. И этого удовольствия — умереть — Геката никому не доставит. — Он стряхнул на песок сизый столбик пепла. — Она даже нас с вами убьет лишь в самом безнадежном случае, да и то постарается, чтоб не крякнули в одночасье. Это во-первых.
— А во-вторых? — спросил Артём.
Большой, не отвечая, забрался в рюкзак и вынул килограммовую банку белградской ветчины, пачку сухарей и здоровенную плиту шоколада.
— Объявляю ужин с ночлегом, — сказал он. — Разрешаю добавочную кружку воды. Ты спрашивал, что во-вторых? Докладываю: будь она уверена, что мы еще здесь, вы бы и не такое услышали! Сегодня ее выступление было похоже на лай добросовестной цепной шавки, брешущей вслед исчезнувшему прохожему, чтобы успокоить хозяина и лишний раз показать свою хваленую бдительность. Ешьте, и будем укладываться.
— Кто она такая — эта Геката? — проворчал Андрей, немного успокоенный в отношении участи пропавшей жены. Впрочем, если б он мог только представить, какова она — ее нынешняя доля… — Почему мы отсиживались за этой дурацкой бороздой, вместо того, чтобы взять ее за глотку и заставить возвратить мне Маринку?
— Знаешь, Андрюха, — ответил Большой с глубоким вздохом, — если б я мог это сделать, я б назвался не Большим, а Великим. Вся беда в том, что до Срока Гекату не одолеет никто. Она бессмертна, и власть ее почти безгранична. Здесь — особенно.
Он отхватил от ветчины толстый пласт и, зажав между сухарями, с хрустом надкусил свой походный сэндвич.
— Полагаю, мой моральный облик был обрисован весьма живописно, — сказал он с набитым ртом. — Но, несмотря на все мои чудовищные пороки, одна светлая мечта у меня все-таки есть: очень хотелось бы дожить до того времени, когда наконец-то будет можно смять пальцами гекатину шейку.
— Погоди, атаман, — неожиданно вспомнил Артём. — Если не ошибаюсь, Геката — это какая-то древнегреческая богиня…
— Ну почему же греческая, — молвил Большой, облокачиваясь на рюкзак. — Разве боги обладают национальной принадлежностью?
— А Христос? — напомнил Андрей и осторожно коснулся ладонью ключиц.
— Есть такое понятие, как аватара. По-нашему, чтоб понятней было, воплощение. Это — да. Воплощаться приходится в человека, а человек к какому-нибудь народу да принадлежит. Ты что ж, думаешь, на одном и том же Олимпе восседают древнегреческий Зевс, древнегреческий Юпитер и славянский Перун? Не, ребята, громовержец один, как ни называй — один. Греки эту кошачью наездницу звали Гекатой, другие — Кибелой, третьи — Иштар.
— Но ведь какое-то имя у нее, наверное, есть?
— Разумеется, — пожал плечами Большой. — И если б я его знал, моя светлая мечта исполнилась бы задолго до Срока. Имя автономной сущности есть ключевое слово, отдающее во власть произносящему всю ее мощь. Дела эти древних времен, отсюда и обычай скрывать подлинное имя от постороннего. На всякий случай. А теперь — спать! Спать!
17
Проснулись они бодрыми, хотя и не настолько, насколько б хотелось. Что поделаешь — Ад! Позавтракав, тронулись в путь. Шли медленно, настороженно озираясь по сторонам. После стычки с настоящей опасностью порождения человеческой фантазии не пугали даже Андрея. Дважды подвергались они нападению неописуемо противных монстров, но ничего, кроме досады, не испытали. Один раз видели большущее тележное колесо, катящееся по пустыне. Следом за колесом бежал пьяный мужик совершенно зверского вида. Время от времени он догонял предмет своего преследования и с радостным воплем втыкал в него остро отточенный плотницкий топор. Из пореза веером брызгала кровища, колесо верещало благим матом и прибавляло скорость, а мужик разражался восторженным гоготом и возобновлял бесконечную свою погоню.
— Оборотня гонят, — пояснил Большой. — Добаловался, дурило.
На горизонте появились какие-то руины. А может, так казалось издалека. Во всяком случае, чем ближе экспедиция подходила, тем более крепкими, по-варварски упорядоченными и даже в чем-то изысканными представали здания не то городка в готическом стиле, не то замка-переростка, поставленного в Аду невесть для чего.
— Ловушка для нашего брата, — хмуро пробасил Большой. — Страшное дело! Здесь посходила с ума вся карпатская экспедиция. Разумеется, за исключением тех, кто погиб.
Он остановился и вынул из рюкзака две пары наушников, микрофон, который обычно цепляют к вороту, и маленький передатчик. Артём приладил блюдца динамиков поудобнее, каучук плотно прилип к влажной коже головы.
— Нашу видимость ограничивают здания, — загремел в ушах голос предводителя, — вот в чем основная опасность города. Внезапность атаки адских сущностей опрокидывает защитные порядки человеческой психики. Тут мало быть просто знающим, нужен длительный навык особого рода…
Сквозь ближнюю стену они проникли в холл трехэтажной башни, высившейся этаким городским форпостом в начале мощеной улицы. В холле горел камин, в кресле возле камина сидела девушка совсем юного вида, облаченная в костюм средневековой принцессы: платье с очень откровенным декольте, с рукавами-буф… При виде столь бесцеремонного вторжения на ее миловидном личике возникло выражение забавной растерянности и испуга, ротик, похожий на маленькое розовое сердечко, открылся, произнося неслышимые слова.
— Не засматривайтесь особо, — рокотал в ушах голосище Большого. — Эта крошка работает по принципу трансформации образа. Когда ее ротик превратится в полуфутовую пасть с кинжальными клыками вурдалака, а синие глазенки заполнятся кровью, когда бледные пальчики обернутся желтыми когтями, не
