– А! Вам не понять. Я не случайно первым делом поинтересовался, филателист ли вы. Но скажите, может, вы… ну, коллекционер какого-то другого рода? Хотя бы что-нибудь собираете?
Моя мимика была настолько красноречивой, что слова для ответа не понадобились.
– Да-а-а, – протяжно, с изрядной ноткой сожаления в голосе вздохнул он. Смотрел он на меня в тот миг, честное слово, как на безнадежно больную. Последующий его монолог был похож на проповедь священника, пытающегося объяснить сущность истинной веры туземцу-язычнику:
– Да, у каждой марки в моей коллекции есть рыночная цена, но разве это важно? У картин в Эрмитаже тоже есть официальная стоимость, но реально они бесценны. У меня очень дорогая коллекция. Опять же, спросите вы, сколько? Это неважно, по крайней мере – для меня. Конечно, я не миллиардер и не все могу позволить себе купить. Но уж если ко мне в коллекцию попал ценный экземпляр, то у меня нет никакой необходимости продавать его, что бы мне ни предлагали! Такая вещь сама по себе сокровище. А что может быть приятней одной только мысли, что именно ТЫ обладаешь сокровищем? Особенно, если плюс ко всему знаешь, НАСКОЛЬКО это редкая вещь! Что, скажем, в целом мире есть лишь несколько таких же счастливчиков– обладателей! Или же – ты вообще единственный, у кого есть данная марка! ЕДИНСТВЕННЫЙ! Вдумайтесь в это слово! Я вас спрашиваю – что может быть лучше?!!
– Та марка, которую украли у вас – единственная в мире? – с неподдельным любопытством поинтересовалась я.
– К счастью, нет, иначе я бы этого просто не пережил! – сокрушенно вздохнув, качнул головой он. – Но поймите: украдена МОЯ марка, кстати сказать, тоже довольно редкая! И она должна вернуться ко мне. Я не стеснен в средствах, для меня цена в рублях, долларах, евро – не самое главное. Главное, я повторюсь, – вещь должна находиться именно в моей коллекции.
Сергей Петрович разволновался, встал, заходил по комнате и продолжал говорить, усиленно жестикулируя.
«Правду говорят, что коллекционеры ненормальные», – подумала я. Внутренний голос добавил: «Но других клиентов у тебя, моя дорогая, пока что нет».
– Давайте перейдем к делу, – эмоции меня мало интересовали.
– Хорошо.
Сергей Петрович открыл встроенный сейф с кодовым замком, достал альбомчик небольших размеров (я где-то читала, что вместилище для марок называется по-другому, но никак не могла вспомнить, как именно). Ни на минуту не выпуская альбом из своих рук, он начал бережно переворачивать листы. На шестом остановился и начал объяснять:
– Обратите внимание, Танечка, на эту марку. Вам нужно ее как следует запомнить.
– Она похожа на ту, которую у вас украли?
– Один в один! Но моя марка имеет большую коллекционную ценность. Видите фейерверк на заднем плане? Сколько «цветов» нарисовано над Спасской башней?
– Шесть.
– Именно. На моей марке, которую я теперь разыскиваю, их было пять. Моя марка была выпущена в пятьдесят первом, а нынешняя – в 1955 году. И серия 1955 года была достаточно большой. А вот в пятьдесят первом марок выпущено пять тысяч, причем четыре тысячи девятьсот девяносто пять из них были уничтожены почти сразу. Объяснение простое – вот в этом месте (филателист показал пинцетом, в каком именно) брак. Пять штучек чудом остались целы. Они-то и являются коллекционной ценностью. Вам, простите, Танечка, дилетанту, этого не понять, у нас, филателистов, свои нормы.
Я сосредоточенно хлопала глазами, пытаясь что-либо понять. Фролов, видя, что его филателистический ликбез меня утомляет, добавил последние сведения:
– Поэтому марка 1955 года для коллекционера менее ценна.
– Все, поняла.
– Вот мы и дошли до сути. Мою настоящую марку не украли, а подменили этой. Подмену я обнаружил через несколько дней.
– Через несколько дней после чего?
– Двенадцатого июня у меня был день рождения. Дата круглая – пятьдесят пять стукнуло. Никого не приглашал, пришли поздравить только старые друзья, каковых немного, да родственники. Фуршет, то да се… Марки, конечно же, смотрели. Кстати, Танечка, вы поняли, почему я вас к себе домой пригласил, а не сам приехал?
– Да, конечно, вы же альбом с марками из рук не выпускаете, теперь вот его снова прячете. А на машине да в чужое место!..
Он рассмеялся:
– Не доверять вам у меня нет никакого основания, но… – хозяин квартиры развел руками. – Привычка, как говорят, вторая натура.
– Вы кого-нибудь подозреваете?
– Реально – четверых. Вы же понимаете, что пойти на кражу незаинтересованный человек не мог. Ну а филателистов из числа гостей в этот вечер в моем доме было четверо. Из них двое занимаются той же тематикой, что и я. Но оба – честнейшие и порядочнейшие люди. Грешить не могу. К тому же их коллекции преимущественно другой тематики.
– Ну и что? Они ведь тоже филателисты. Просто вы собираете марки, как я понимаю, с портретами, а они, допустим, с изображением цветов. Предположим: один из них, зная, что марка очень ценная, подменяет ее. С тем расчетом, что потом обменяет на ценный экземпляр своей тематики…
– Тоже верно, – согласился Сергей Петрович. – Я как-то об этом не подумал.
И подытожил:
– Вот такие дела, Танюша. Как вы видите, дело очень тонкое и деликатное. Не могу же я идти в милицию! Меня там просто на смех поднимут. Поэтому я и решил прибегнуть к помощи частного детектива. Если вы готовы помочь, то я сейчас же выдаю ваш аванс – не беспокойтесь, расценки я знаю – и сверх этого, конечно же, оплачиваю «служебные» расходы.
Как пишут в официальных протоколах, «договаривающиеся стороны выразили согласие относительно совместного взаимодействия и подписали взаимовыгодный контракт». Я взяла деньги и расспросила господина коллекционера обо всем, что способствовало бы началу расследования.
Сергей Петрович проводил меня до двери и еще раз напомнил своим бархатным голосом:
– Танечка, только очень вас прошу. Дело чрезвычайно деликатное. Все четверо – мои стародавние друзья, и не имея фактов… ну, вы понимаете. Есть еще один момент: неловкий шаг – и марка ко мне уже не вернется никогда! Прошу вас ничего не предпринимать, не посоветовавшись со мной.
Поговорив еще немного, я надела туфельки, попрощалась с хозяином уютной квартиры и спустилась вниз по лестнице.
Усаживаясь в машину, я не могла скрыть легкого раздражения. «…Ничего не предпринимать, не посоветовавшись со мной…» Я ему что, собачка на поводке? Детектив я аль нет? Последняя мысль меня привела в чувство. Что-то здесь не так. Многолетний опыт успешной работы подсказывал, что дело это непростое, а непростые дела вызывают у меня гораздо больший интерес, чем те, за которые можно быстро получить заработанный гонорар.
Настоящим генератором идей я становлюсь после хорошей еды, поэтому сам бог велел завернуть в любимое кафе на Набережной, кстати, находящееся недалеко от дома моего нынешнего работодателя.
Войдя в вестибюль кафе, я увидела старую знакомую. Марина, как всегда, выглядела великолепно в униформе официантки, и клиенты провожали ее восхищенными взглядами.
– Ой, Танюха, привет! – увидела она меня, и, взяв заказ у очередного посетителя, направилась к моему столику. – Тебе как всегда?
Получив утвердительный ответ, походкой супермодели (Клаудия Шиффер и Наоми Кэмпбелл отдыхают!) направилась на кухню.
Я любила бывать здесь. Спокойные синие тона интерьера, прекрасный дизайн помещения и стильная мебель, негромкая музыка. А самое главное – хорошо готовят!
В ожидании обеда я достала листок бумаги со списком тех, кто был несколько дней назад на юбилее у Фролова. Итак: его ближайшие родственники – брат с женой, их малолетний сынишка, четверо друзей, про которых он рассказывал, и двоюродный племянник.
