Человек быстро прощупал меня взглядом, цепким и колючим. Затем выражение его лица стало вновь скучным. Он явно потерял ко мне интерес и нажал звонок. Мой же интерес к нему, наоборот, появился в аккурат после этого действия, поскольку давил мужчина кнопку квартиры Фролова. Но стоять и таращиться на столь занятного субчика не следовало, потому я поспешила вниз.
То, что нынешний визитер Фролова был личностью занятной, я сказала неспроста. Поняла я это сразу, по тому взгляду, которым была удостоена.
Что же сказать про самого джентльмена? Такой тип людей был распространен в нашей стране в девяностых: квадратное тело вкупе с квадратной головой, килограммовый золотой ошейник, тяжелый, заранее ненавидящий все и вся взгляд. Прошел их исторический период, и часть людей того типа вымерли, как мамонты, часть трансформировались в нечто хотя бы внешне более изящное. Но иногда попадались еще мастодонты.
Человек, пришедший к моему клиенту, был как раз из их числа. Возможно, я несправедлива, но мой немалый опыт общения с подобными субъектами просто кричал: «Таня, ты права!»
Но единственное, что ненадолго заняло мой ум, был вопрос: «А что, собственно, может быть общего у почтенного господина Фролова с этим «потомственным братком»?»
Поскольку ответа я не знала, оставила вопрос на потом и зашагала дальше. Лестничная клетка не преподнесла больше никаких сюрпризов, и вскоре я оказалась на улице.
День давно уже перешел в стадию вечера, и потому я со спокойной душой поставила мысленный крест на работе.
Выкинув из головы коллекционера с его заботами, погрузилась в свои. Первейшая из них была древней, как мир, но тем не менее актуальной на данный момент – чем занять предстоящий вечер. Перебирая мысленно в голове варианты, вспомнила, что пропустила тренировку. Можно было, конечно, слетать домой, взять кимоно, двинуть затем во дворец спорта и позаниматься с другой группой. Но, представив укоризненный взгляд Рашида Бахромовича, любившего во всем четкий порядок, делать этого не стала.
«К тому же ты сегодня пьяница!» – весело вспомнила я застолье у Аркаши. И вместе с воспоминанием в голову пришла некая мысль. Интересно получилось: только я покинула берлогу Блинова, как буквально через несколько минут звонит его дядя (с которым, между прочим, у музыканта плохие отношения) и выдвигает почти то же предложение, что я озвучила Аркадию. Почти слово в слово. Что это – совпадение или господин Фролов умеет ловить мысленные флюиды? Поскольку моя профессия предполагает более прагматичный подход к событиям, вывод напрашивался другой – подлец Аркашка зачем-то обманул меня. Как только за мной закрылась дверь, музыкант, презрев свои обещания, перезвонил нелюбимому «карапузу» и рассказал о моем визите. Господин Фролов, скорее всего, вследствие давней привычки к оперативной работе, заставил пьяного бедолагу повторить весь разговор и выделил из него конструктивную идею, которую через несколько минут преподнес мне как свою собственную. За плагиат я на него не обиделась, бог с ним. Настораживало другое – игра в кошки-мышки, которая велась около меня. Роль кошки уготована была не мне. Правда, и роль мышки тоже мне, скорее всего, не предназначалась.
«Да, кубики сказали сущую правду, – мысленно усмехнулась я. – Только круг желающих наврать, оказывается, одним работодателем не ограничивается».
Впрочем, не привыкать. Суть моей профессии как раз в том, чтобы выявлять правду. А изначально люди, как правило, стараются ее скрыть. Так что…
Прервав бесплодные размышления, я вновь прикинула, чем бы заняться. Мельком вспомнила, что днем какая-то реклама привлекла мое внимание…
…Ага, есть!
Меньше чем через полчаса я стояла пятой в очереди у кассы кинотеатра «Пионер».
Утро следующего дня началось с солнечного луча. Тонкого, как игла. Он попал мне точно в глаз. Нашел брешь в плотной завесе жалюзи и достиг цели.
Я проснулась.
Когда с утренними процедурами было покончено, я остановила задумчивый взгляд на часах. Они показывали полседьмого. Угораздило же проснуться в такую рань!
Я включила телевизор. Пока уплетала легкий завтрак, рассеянно пропустила сквозь себя блок рекламы и утренние новости.
Уж коль оказалась на ногах, нужно придумать себе занятие. Я прошла в свой так называемый кабинет и включила компьютер. Еще до конца не осознавая, чего хочу, ждала, пока он загрузится. Лишь когда появилась картинка рабочего стола, поняла, что буду делать. Вышла в Интернет на ту страницу, адрес которой увидела вчера у Фролова.
«Так, «обмен»… – попутно комментируя для себя, повторяла последовательность действий моего клиента. – Ага, вот!»
Три полных ряда марок и небольшой хвостик в четвертом. Я внимательно просмотрела их и почти сразу же остановилась на одной. Вернее сказать, было так: я шла взглядом по второму ряду и, как только дошла до четвертой слева, тут же остановилась.
Несколько секунд понадобилось на то, чтобы удостовериться в очевидном. Выделив нужную марку, я нажала опцию увеличения. Кликнула несколько раз, пока моя марка не выросла до размера небольшой картины, заняв собой почти все пространство монитора.
Так и есть – он самый, фроловский «Салют». Количество фейерверков – пять, год выпуска – пятьдесят первый.
Некоторое время я тупо смотрела на экран, пытаясь хоть как-то привести в порядок мысли. Я в этом нуждалась, честное слово, поскольку в голове вместе с неожиданным открытием началась такая чехарда! Одна мысль обгоняла другую, третья пыталась перепрыгнуть сразу через первые две.
«Все по порядку!» – строго скомандовала я себе и пошла на кухню. Дополнительная чашка крепкого кофе – это было то, в чем я в тот момент очень нуждалась. Когда я вернулась в кабинет, прихлебывая на ходу от возбуждения, картинка осталась той же. Итак, мне это не пригрезилось: марка не исчезла, как фантом, салют весело плескал свои лучи над башнями нашего великого Кремля.
Марка была выставлена на обмен.
Я убрала увеличение и переключила внимание на «е-майл» заявителя. Сомнения быть не могло – в буквосочетании явно читалась фамилия Кушинского.
Все оказалось так просто! Но эта простота нисколько меня не обрадовала. Я могла поручиться, что еще вчера сам Фролов увидел и, мало того, конечно же, узнал «Салют»! Не потому ли он так быстро закрыл страницу, чтобы не дать заметить марку и мне?
Выходит, весь его рассказ про подмену – вымысел от начала и до конца? Не идиот же его стародавний знакомый, чтобы вот так явно, через пару недель после кражи, выставлять марку на обмен? Это же означает, что он открыто расписывается в собственном преступлении! Судя по тому, что об этом человеке поведал мне господин Фролов, идиотом он не был.
Тогда что?
«Тогда, моя дорогая, за дуру держат тебя, и все твои вчерашние подозрения насчет игры в кошки- мышки сегодня становятся реальностью!» – заметила я себе, закрыв страницу. Выключила компьютер и прикончила залпом остатки остывшего уже кофе.
«Фролов – кошка, точнее, кот. Кушинский – мышка, а я тогда кто?» – появился следующий вопрос.
«А ты – котенок, который должен выгнать мышку из норки, чтобы затем кот смог всласть поохотиться!»
«И что же со всем этим теперь делать?» – следующий вопрос был совершенно резонным, поскольку участием в аферах или каких-либо других махинациях я на жизнь себе не зарабатываю. Претит мне, знаете ли.
Можно было просто заявиться к господину Фролову, сделать бестолково-радостную мордаху, выложить ему распечатку сайта и объявить о триумфе: вот, мол, доказательство, лучше не придумаешь! Да еще и съехидничать напоследок, получая плату за два дня работы: мол, и как это мы с вами, Сергей Петрович, вчера просмотрели? Вам бы за лишний день платить не пришлось! После чего со спокойной душой отчалить и забыть о работе до нового клиента.
Все бы так, но две вещи мешали принять решение. Во-первых, не все факты были известны и не все мотивы исследованы до конца. С «мышкой» я еще не была даже знакома! Второе: тот момент, что меня
