Лонэ.
– Смерть тюремщикам! – в азарте кричал Эли, потрясая саблей.
Горожане принялись крушить тяжелую деревянную дверь, разбивать ее топорами. Вскоре дверь была снесена с петель, но нападавшие не смогли ворваться в комнату. Их встретило яростное сопротивление солдат. Они единственные из всех защитников Бастилии не сдались врагу.
Сопротивление горстки стражников было сломлено. В мрачный коридор выволокли маркиза де Лонэ.
– Э, да это важная птица! – воскликнул один из нападавших. – Посмотрите, он вырядился как маршал!
– Ты кто такой? – оттеснил коменданта к стене Жакоб Эли, приставив ему саблю к горлу.
– Я – маркиз де Лонэ! – гордо ответил начальник крепости.
Эли кивнул.
Ни слова не говоря, он всадил острый конец сабли маркизу в живот, а затем схватил его за волосы и сильным ударом отсек голову.
Затем Жакоб повернулся к товарищам и увидел в руках одного из них длинную пику.
– Дай-ка мне, – сказал он.
Эли хладнокровно насадил голову маркиза де Лонэ с кровоточащей раной на острие пики и, кровожадно рассмеявшись, произнес:
– Вот он – главный трофей сегодняшнего дня!
Высоко подняв жуткий предмет над головой, Жакоб вышел из крепости, сопровождаемый горожанами. При виде этого зрелища толпа радостно закричала:
– Да здравствует революция!
Весь вечер и полночи голову коменданта, защитника Бастилии, носили по улицам Парижа, потакая животной страсти горожан.
Город ликовал. Он был празднично освещен, как в те самые дни, когда коронованные особы восходили на престол. На этот раз Париж радовался событию резко противоположному – освобождению от власти короля.
Когда страсти немного поутихли и голова стала ненужной обузой, ее просто-напросто выбросили на свалку. Толпа проследовала дальше, и никто не обратил внимания, что к жуткому трофею приблизился какой-то человек и, подобрав отрубленную голову, завернул ее в тряпицу.
Париж не спал в ту ночь. Одни праздновали победу, другие беспокоились за себя. Особенно переживали сторонники монархии. Они не принимали участия в событиях последних дней и опасались, как бы ненависть простого народа не обрушилась на них.
В дверь дома, в котором находился Музей восковых фигур доктора Куртиуса, постучали. Нежданному посетителю пришлось стучать еще и еще, прежде чем его услышали.
Мадам Страсбург приблизилась к входу и спросила:
– Кто там?
– Мне нужен господин Куртиус, – был ответ. – Или мадемуазель Страсбург…
– Чего вы хотите от моей дочери?
– Не бойтесь, мадам. Откройте, я не сделаю ничего плохого. У меня есть кое-что для доктора.
Дверь тихонько приоткрылась, и в дом прошмыгнул невысокого роста человек с редкими сальными волосами и маленькими бегающими глазками. Он держал в руках некий предмет, словно это была величайшая драгоценность.
Навстречу гостю вышел доктор Куртиус. За ним следовала Мари.
– Меня зовут Огюстен Лавуш, я держу лавку на улице Лавуазье. Посмотрите, что я принес…
Лавуш положил прямо на пол завернутый предмет и развернул тряпицу.
Взору доктора Куртиуса, Мари и ее матери предстал жуткий предмет, который при ближайшем рассмотрении оказался отрубленной головой человека некогда благородной наружности. На блеклой коже и черных волосах запеклись пятна крови, закрытые глаза были как бы вдавлены внутрь, рот немного приоткрыт, обнажая кончики верхних зубов. На правой щеке была небольшая выпуклость, напоминавшая родинку.
– Кто это? – с ужасом в голосе произнес доктор Куртиус.
– Маркиз де Лонэ, человек, который не хотел сдавать Бастилию, – горестно произнес Лавуш. – Я прошу вас, доктор, сделайте так, чтобы этот герой остался в истории Франции.
Скульптор кивнул.
– Мари, займись этим. Сделай слепок. Поторопись, нужно будет убрать голову, чтобы никто не узнал о том, что здесь произошло.
Мари переложила то, что осталось от маркиза де Лонэ, на чистую тряпицу и положила на рабочий стол. Затем начала приготовления.
– Что творится на улицах? – спросил доктор Куртиус Огюстена Лавуша.
– Толпа беснуется! Так они выражают свою радость, эти бедняки.
– Как вы думаете, королю ничего не угрожает?
– Не знаю, – покачал головой Лавуш, – эти убийцы способны на все.
Мари сделала слепок и позвала лавочника.
– Надо убрать это. – Она показала рукой на голову несчастного маркиза.
– Куда?
– Следовало бы похоронить, как положено по христианскому обычаю.
Лавуш встревоженно смотрел на обитателей дома.
– Идти сейчас на кладбище? Побойтесь бога, господа! Я не могу этого сделать!
– В самом деле, – произнесла мадам Страсбург, – нельзя ли решить это другим способом?
Мари была неумолима:
– Если голову маркиза найдут у нас, то убьют всех.
Доктор Куртиус вздохнул.
– Увы, мы сильно рискуем. Народ против короля, значит – против тех, кто поддерживает монархию.
Не говоря ни слова, Мари ушла и вскоре вернулась с плетеной корзиной в руках. Она аккуратно завернула останки в чистую тряпицу и положила на дно корзины.
Мадам Страсбург прошла на кухню и принесла несколько пучков спаржи, которую еще не успели обработать.
– Положи это сверху.
Мари сделала так, как посоветовала мадам Страсбург. Теперь страшная ноша была скрыта от постороннего взгляда.
– Пойдемте, господин Лавуш.
Мари с лавочником вышли из дома и направились в сторону кладбища Пер-Лашез. Навстречу им попадались компании горожан, которые шумно праздновали свою победу. Вино и свобода пьянили людей. Они были так разгорячены, что не могли позволить пройти мимо двум прохожим, торопливо шагавшим по улицам Парижа.
– Эй, красавица! – Мари схватил за руку человек с длинным кинжалом за поясом. Его черная патлатая борода была мокрой от пролитого вина. – Выпей с нами, отпразднуем победу!
Мари попыталась высвободиться.
– Пустите меня, сударь, мне нужно идти.
– Видно, у тебя есть причина, чтобы гулять так поздно ночью, да еще с корзиной в руках. Покажи-ка, что у тебя там?
Пятерня пьяного парижанина принялась шарить по корзине. Мари похолодела.
– Спаржа? – гремел пьяный голос под смех товарищей. – А там что? Вилок капусты?
Положение спас Лавуш. Он выскочил вперед и воскликнул:
– Сударь! Давайте выпьем с вами за победу народа над тиранией!
Пьяный горожанин тут же согласился и отпустил Мари. Та поспешно отошла подальше и стала ждать Лавуша.
Тот нескоро отвязался от назойливых «победителей» и присоединился к Мари, вытирая губы