Я присмотрелась и узнала в нем одного из боевичков, с которыми познакомилась у школы. Мир тесен.
Уверенным шагом я направилась к дому. Поднявшись на ступеньки, я толкнула дверь, которая не торопилась открываться, потому что была заперта изнутри. Предусмотрительные, черти!
Я подняла руку, чтобы постучать и...
...неожиданно прикинула, что бандиты могли договориться об условленном стуке, которого я знать не могла.
Вот сейчас постучу не так, а тот бандит, который внутри, обидевшись на меня, пристрелит заложников.
Черт! А, была не была! Я коротко стукнула три раза и приготовилась к худшему.
За дверью послышалась возня и приглушенный голос:
– Леха?
– Угу, – не разжимая губ, промычала я, стараясь придать своему голосу больше низких частот.
Заскрежетал запор, и дверь медленно начала открываться.
Нагнув голову, я шагнула вперед – навстречу смутному силуэту в пропахшем плесенью коридоре и, бросившись под ноги охраннику, подсекла его колени.
Тот упал навзничь и ударился головой об пол. Я тут же перевернула его на живот и применила классический удушающий прием из дзюдо.
Бандит захрипел, и я ослабила хватку. Затем быстренько скрутила ему локти специально приготовленным куском парашютной стропы, от которой невозможно было освободиться без посторонней помощи.
Рот ему я также прихватила веревкой, чтобы бандит не смог и вякнуть. Хотя как раз какие-нибудь звуки он мог издавать, но не более того.
Его рожа также была мне знакома: вместе с Пелешенко он гонялся за нами на джипе.
Я распахнула дверь в жилую комнату и нащупала выключатель.
В комнате вспыхнул свет, но я никого не увидела.
А где же Лосевы? Мама и ребятишки? Неужели Пелешенко соврал мне?
Я обыскала весь дом, но – ни следа пребывания Татьяны и детей. Что за черт?
– Руки на затылок!
Внезапно раздавшийся голос принадлежал человеку, который не привык, чтобы ему отказывали в чем- либо.
Ну, блин! Второй раз за сегодняшний вечер я прокалываюсь таким образом.
Однако трепыхаться не было смысла, поэтому, заложив руки за голову, я медленно повернулась.
Передо мной был небольшого роста человек лет сорока в элегантном костюме, а в руке у него был неизменный «ПМ». Господи, да у них, наверное, целый склад вооружения!
Что можно было сказать про внешность мужчины?
Глаза голубые, шелковистые волосы, зачесанные назад, чуть припухлые щеки.
– Евгения Охотникова, если не ошибаюсь?
– Откуда... – только и смогла я выговорить.
– Просто догадался. Я ехал мимо и решил проверить посты. И, как видно, не зря, интуиция сработала безошибочно.
Я сразу поняла, что это не просто бандит, это мозг, организующая и направляющая сила. Что ж, серое вещество у этого человека в прекрасном состоянии, но вот что знаю точно – ум и сила не всегда сочетаются.
– Я заметил вашу машину напротив дома. Правда, я ее никогда раньше не видел, только слышал от своих подчиненных, но мои умозаключения меня не подвели.
– Вам повезло насчет умозаключений, – иронично заметила я. – Только учтите, милиция в курсе происходящего.
– Смотря какая милиция, – насмешливо улыбнулся человек с голубыми глазами.
– Спорю, что вы купили ее большую часть, но отнюдь не всю.
– Согласен, – кивнул человек. – Вся милиция нам и не нужна, достаточно некоторой ее части.
Я смотрела в эти проницательные глаза, которые были совсем незлыми, и удивлялась, как переменчивы человеческие судьбы. Совсем недавно этот человек вряд ли был преступником, а теперь служит мафии.
– Я пришла за Татьяной Лосевой и ее детьми.
– Пришли, так забирайте.
– Но их здесь нет.
– Правильно. Показать, где они?
– Если можно...
– Только сначала я попрошу вас развязать моего подчиненного. Ему неловко лежать, словно мумии, с завязанным ртом.
Он сделал знак пистолетом, и я направилась в коридор, чтобы подписать себе смертный приговор.
Связанный бандит лежал на выщербленном полу и мычал в тряпочку какие-то непристойности.
Я усмехнулась.
– Если его развязать, он мне такие гадости наговорит...
– Ничего страшного, – произнес человек с голубыми глазами, – развязывайте!
Я подняла бандита на ноги и принялась раскручивать узлы.
– Поторапливайтесь, – услышала я.
– Сию минуту все будет готово.
Пора.
Я отступила немного в сторону и изо всех сил толкнула связанного дядю прямо на мужчину в элегантном костюме.
Тот не ожидал такого подвоха с моей стороны и не успел отскочить в сторону, потому что под тяжестью падающего тела сам рухнул на пол.
Я щучкой бросилась к пистолету и подхватила его.
Теперь инициатива оказалась в моих руках.
– Наконец-то у меня появился свой собственный заложник! – сказала я не без гордости. – Поднимайтесь с пола и выходите во двор.
И тут я увидела, как у человека с голубыми глазами в зрачках мелькнули злобные искорки. Он молча поднялся со старого, затоптанного пола, когда-то крашенного, а теперь грязно-желтого цвета, и послушно отправился вон из дома.
Мы вышли в ночь. Я поежилась. Холодно!
Этот человек собирался показать мне, где находятся Лосевы, значит, они где-то рядом...
– Вперед! – скомандовала я, и мы пошли вокруг дома.
– Что вы собираетесь делать? – с тревогой в голосе спросил голубоглазый.
– Пристрелить тебя на месте при попытке к бегству. И не сомневайся, мне не впервой стрелять по людям. Кстати, об этом месте на Никольской я узнала от Пелешенко после того, как чуть не сбросила его с балкона.
Человек, я видела, был поражен.
– Да, вы опасная женщина!
– Точно. Поэтому не зли меня.
Я внимательно осмотрела дом. Где-то здесь должно быть еще одно убежище. И я его наконец увидела.
В задней части, обычно так делают при постройке дачного дома, виднелась еще одна дверь, запертая на висячий замок, что-то вроде подсобного помещения, где хранится всякий огородный инвентарь, инструменты и прочие принадлежности, необходимые в частном хозяйстве.
– Ключ есть? – спросила я голубоглазого.
– У охранника. Можешь пойти и взять.
– Понятно. Мне некогда искать ключи, так что отойди назад на три шага. И брось мне свой пиджак.
– Зачем?
