Но и прислуги сейчас в доме не было, иначе отсутствовал бы и беспорядок.
На первом же этаже я обнаружила и караульное помещение: деревянные нары для отдыха, длинный обеденный стол с двумя рядами массивных деревянных табуретов, стойка для автоматов. В караулке не было ни оружия, ни каких-либо предметов, говорящих о присутствии человека.
На втором этаже — огромная гостиная с пропорциональным ей круглым столом, сервированным на двенадцать человек, старинные напольные часы размером с платяной шкаф, несколько кожаных диванов у стен с журнальными столиками перед ними и высокими китайскими вазами по бокам.
Остальные помещения второго этажа также были нежилыми и предназначались, скажу кратко и без подробностей, для отдыха и развлечения гостей. Никакого интереса они у меня не вызвали.
То, что меня интересовало, находилось на третьем этаже. Мне нужна была комната Людмилы Анатольевны, когтевской супруги.
Вряд ли Коготь хранит дома важные документы. Сомневаюсь также, что он сентиментален и любит, разглядывая фотографии, вспоминать свое прошлое.
Его жена — дело другое. Неработающая женщина, живущая в атмосфере смертельной скуки этого дома, должна тосковать о своем прошлом, каким бы оно у нее ни было. Семейные фотографии в таком случае — масло в огонь, бальзам на душевные раны. Источник воспоминаний о прошлом и сладкой тоски по несвершившемуся счастью…
Прикинув заранее возможное расположение комнат и их распределение между членами семьи, я безошибочно открыла дверь нужной мне спальни.
В ней стоял крепкий спиртной аромат. На полу, в коньячной луже, валялась пустая бутылка того же «Реми», сигаретные окурки. На разворошенной кровати — скомканная женская одежда, пачка сигарет, сотовый телефон.
На старинном секретере неожиданно аккуратно, совпадая краями своих крышек с его углами, лежал альбом с фотографиями. Тот, что я искала.
Я взглянула на часы.
Прошло девять минут с начала осмотра когтевских владений. Пора уходить. Я никогда не делаю себе поблажек. Интуитивное ощущение отведенного мне времени у меня всегда бывает безошибочным.
Я вдруг почувствовала то ли присутствие, то ли приближение человека. Резко обернувшись, я напряженно застыла. За спиной у меня никого не было, но ощущение не исчезало.
Мысленно сканируя все помещения, которые проходила по пути на третий этаж, я не смогла вспомнить ничего подозрительного.
Но я слишком доверяю своим ощущениям, чтобы это могло меня успокоить.
Впрочем, есть прекрасная возможность свои ощущения проверить.
Итак, формулируем вопрос.
Угрожает ли мне опасность?
Я достала свой заветный чехольчик и выкатила на ладонь три полированные косточки.
5+22+28.
Я на мгновение даже забыла про свое ощущение тревоги. Очень странный совет дали мне магические кости.
«Если человек расскажет вам, кого и как он любил, вы многое поймете».
А может быть, странным был сам вопрос?
Я же не уточнила, угрожает ли мне опасность сейчас или вообще в ситуации с Когтем. А это все-таки два совершенно разных вопроса. И теперь узнать, на какой из них мне только что был дан ответ, я уже не смогу.
Прихватив альбом с фотографиями, я медленно двинулась в обратный путь, следя не столько за раскрывающимися углами, сколько за интенсивностью охватившего меня чувства опасности. Дом как будто выживал меня, из-за каждой двери грозя пулей, из-за каждого угла — ударом кастета. Мне пришлось пережить очень неприятную минуту, пока я не добралась до выбитого мною кухонного окна.
Выскочив наружу, я перевела дыхание. Двор оказался менее враждебен, но мне и в нем незачем было задерживаться. Тем же путем, через решетчатые ворота, я устремилась обратно.
Окна смотрели мне в спину.
Единственным моим противником было сейчас время.
Среда, можно сказать, уже прошла, а я почти не сдвинулась с места. По-прежнему у меня не хватало информации, чтобы окончательно понять ситуацию и полностью овладеть ею.
Я даже не стала рассматривать свою добычу, а бросила ее на заднее сиденье и устремилась по следующему адресу.
Сапер жил в центре, на тихой улице, в девятиэтажке застройки восьмидесятых. Адрес его я запомнила еще вчера, когда листала подброшенное мне Когтем досье.
Сориентировавшись по номеру квартиры, что находится она на шестом этаже, и сообразив, куда выходят окна, я удовлетворенно хмыкнула. Окна были темными.
Того я и ожидала. Из каких-то не совсем ясных мне самой интуитивных догадок следовало, что квартира Сапера должна сейчас пустовать. Несмотря на то, что у него была жена и четырнадцатилетняя дочь.
Похоже, так оно и есть. Остается только подняться на шестой этаж и убедиться.
Квартира была действительно пуста. В ней не было ничего.
Я в недоумении остановилась.
Луч фонарика пошарил по углам большого зала и остановился только на обрывках старых газет, ворохом лежавших на полу.
Я заглянула в две комнаты поменьше, в одной нашла голый матрас, возле которого стояла пара грязных тарелок и пустая консервная банка, в другой — кучу старой одежды в углу, стеклянные банки, тоже пустые, несколько школьных учебников.
Пустые комнаты отзывались на мои шаги гулким эхом.
Открытие ждало меня на кухне, тоже голой, если не считать двух старых стульев и поцарапанного стола, покрытого голубым пластиком.
На столе лежал альбом с фотографиями.
Очень похожий на тот, что я нашла в доме Когтя. Почти такой же.
Меня охватило неприятное чувство неизвестности следующего шага. Словно идешь с завязанными глазами и не знаешь, найдет ли твоя нога твердую опору в следующий момент.
Все мои действия были предугаданы, просчитаны. Кем?
Скорее всего — Когтем.
Моего появления здесь ждали. Как ждали, что я полезу в когтевский особняк. И я полезла, наивно полагая, что мои действия контролирую только я. И сюда, в квартиру Сапера, пришла в уверенности, что о моем визите никто не знает.
А меня практически вели по заранее проложенному маршруту, может быть, наблюдая за мной и посмеиваясь снисходительно.
Со мной забавлялись, как с какой-то молодой практиканткой.
Наглец!
Я не сомневалась, что это Коготь морочит мне голову.
Зачем ему нужен этот фарс?
Уже не скрываясь, я включила на кухне свет и взяла альбом.
Все. Домой.
Мне было стыдно.
Меня, Ведьму, водит за нос какой-то уголовник.
Мое профессиональное самолюбие было уязвлено.
День прошел по его сценарию. Финал задуманной им пьесы мне неизвестен. Если дело пойдет и дальше так же, я проиграю. Коготь может оказаться прав: как бы дело о розысках Сапера не оказалось моим последним делом, незавершенным.
От такой мысли я совсем расстроилась. Так недолго и уверенность в себе потерять.
