Салихов. Ринат Ильдарович Салихов. К нему — особенное внимание. Серьезный человек, к которому очень сложно найти подход.
— Это тот, что профинансировал постройку мечети близ Борисоглебского оврага?
— Вот именно.
— То есть я должна изображать из себя восточную женщину? Татарского происхождения?
— Вот именно, — повторил Калитин, а потом взял что-то со стола и протянул мне. — Вот, возьмите, это должно сработать.
Это был паспорт. На имя гражданки России Фархутдиновой Ильмиры Маратовны. Все честь честью — дата и место выдачи, моя фотография, на которой мне были слегка приданы татарские черты лица. У меня самой карие глаза и темные волосы, вполне славянские черты. Внешность не татарская — это уж точно.
Хотя татары и русские — особенно в Поволжье — настолько смешались, что сложно определить, кто есть кто. Например, когда я еще училась в школе, в моем классе был красивый белокурый мальчик с большими голубыми глазами и крупными русскими чертами миловидного лица. Я была по уши влюблена в него.
Мальчика звали Руслан. Руслан Равильевич Гатаулин. Типично татарское имя. А вот в соседнем классе был парень, влюбленный в меня и которого я отвергала, потому что считала татарином.
Его фамилия оказалась Иванов. Дима Иванов.
Правда, потом выяснилось, что его папу зовут Вениамин Моисеевич, и никакой он не Иванов, а Лифшиц. Вот тебе и татарин с русским именем и фамилией!
Дима Иванов благополучно эмигрировал в Израиль, а я с тех пор не доверяла ни внешности, ни тем более записи в паспорте. Потому что эта запись могла оказаться такой же фиктивной, как тот паспорт, что сейчас предлагал мне Антон Павлович Калитин.
Кстати, между предпоследней и последней страницами документа я обнаружила несколько сложенных вдвое стодолларовых купюр. Как оказалось позднее, их было ровно десять. Тысяча долларов — вероятно, гонорар за первую часть моей работы.
— Кто это — Ильмира Фархутдинова? — настороженно спросила я. — Надеюсь, это имя не взято с потолка? В таким солидных фирмах, как «Ратмир», имеют обыкновение проверять все сведения, которые дал о себе каждый поступающий на работу.
Калитин улыбнулся.
— Не беспокойтесь, все в норме. Вот вам распечатка с вашей новой биографией. Пусть проверяют, не страшно — все обеспечено.
— Значит, Ильмира — это реальное лицо?
— Можно сказать, что да.
— Что я должна делать в фирме «Ратмир»? — спросила я.
— Вы сначала устройтесь, — мягко улыбнулся Калитин, — а потом будем конкретизировать. Так сказать, сужать круги полета. А вот вам еще несколько документов и фотографий, которые помогут вам в вашей будущей работе. Прошу вас, Юлия Сергеевна.
За годы работы под началом Грома я научилась не задавать лишних вопросов, когда их от тебя явно не ожидают. Задавать вопросы сверх уже сказанного тем более не имело смысла, потому что Суров сидел рядом и многозначительно молчал. Развивайся что не по его сценарию, он непременно бы заговорил. Но, очевидно, он так и планировал и потому не произнес ни единого слова…
Глава 3 Шеф «Ратмира»
Я не стала откладывать дела в долгий ящик. Не могла же я на следующий день просто прийти в «Ратмир» и произнести сакраментальную фразу: «Возьмите меня, пожалуйста, на работу, дяденьки».
Меня развернули бы на сто восемьдесят градусов и отечески напутствовали бы пинком под зад.
Но я не собиралась ждать до завтра. Я решила сделать первый шаг сегодня.
И для этого, по-моему, было самое время, а именно: половина одиннадцатого.
Дома я окинула критическим взглядом собственное отражение в зеркале. А потом посмотрела на фотографию мужчины у меня в руке: скорее молодой, чем средних лет, в костюме и в элегантном черном пальто. Лицо спокойное, властное. Губы растянуты в снисходительной полуулыбке, открывающей белоснежные зубы. Красивые черные брови, и из-под них — строгий взгляд выразительных темных глаз.
Ринат Ильдарович Салихов, глава фирмы «Ратмир».
От Калитина я располагала информацией о примечательной особенности личного графика Салихова: он почти каждый вечер ужинал в ресторане «Королевская кобра». Одном из самых дорогих и элитных заведений города, которое, по слухам, фактически принадлежало многоуважаемому Ринату Ильдаровичу.
Дай бог, чтобы Салихов оказался там и сегодня. Хотя что конкретно могло это дать мне, я пока что представляла довольно смутно.
Впрочем, для начала следует заняться своим макияжем и прической, да еще порыться в гардеробе в поисках чего-нибудь такого этакого…
Выудила. Новое платье, которое я еще ни разу не надевала, но в нем не стыдно показаться и в таком респектабельном заведении, как «Королевская кобра». Элегантное, не чрезмерно открытое — татары не любят ничего вызывающего, но подчеркивающее все достоинства моей фигуры. И очень стильное — привезено не откуда-нибудь, а из Парижа. Подарок старого знакомого, можно сказать, бывшего коллеги, который теперь состоял на дипломатической службе и мотался по всему свету.
А еще я надела великолепный черный парик-каре. Привез мне его из Лондона Коля Крюков. Тоже бывший «югослав».
Взглянув в зеркало, я не без удовлетворения нашла, что похожу на Элизабет Тейлор в роли царицы Клеопатры. Вот это здорово. Теперь не грех и выйти в свет.
…«Королевская кобра» встретила меня полумраком вестибюля и матовыми отсветами черного мрамора, которым были отделаны высокие тяжелые колонны и пол. Никаких излишеств, никаких космических ноу-хау, так бросающихся в глаза в пышных ночных клубах, рассчитанных преимущественно на людей с толстым кошельком и дурным вкусом.
Хотя, наверно, у меня именно такой вкус: в угрюмом великолепии «КК», под звуки словно пропитывающей прохладный кондиционированный воздух музыки (вероятно, аудиоаппаратура тут высочайшего класса) мне стало несколько не по себе. Не похоже на обычные рестораны.
Рослый черноволосый мужчина у входа молча принял у меня плащ и указал на широкую лестницу, застеленную бордовой ковровой дорожкой, ведущую на второй этаж. Вернее, бельэтаж.
Именно тут находилась зала ресторана. Великолепно: несколько столиков, роскошно сервированных. Набор рюмок и бокалов перед каждым прибором. Хрустальные вазы с белыми и красными розами: как я узнала впоследствии, розы ставили по личному распоряжению Рината Ильдаровича. Иных цветов он не признавал.
Народу здесь было немного. Причем, что меня порадовало, в основном сидело по одному человеку за каждым столом. Мало где было по двое.
Едва я успела сесть за столик у огромного, от пола до потолка, окна, откуда открывался вид на залитую светом фонарей пустынную площадь и статую Ленина, как увидела того, из-за кого пришла сюда.
Ринат Ильдарович ужинал в обществе плотного лысеющего мужчины с круглым украинским лицом и веселыми маслеными глазками.
Сложно представить себе человека, который в большей степени не соответствовал бы представительному и чрезвычайно солидному облику главы «Ратмира».
Беспрестанно вертящий головой по сторонам, смешно двигающий челюстями при пережевывании пищи — нет, он решительно не подходил Ринату Ильдаровичу. Да и не вписывался в эту солидную,
