независимо от исхода.
— Вы своего не упустите! — ухмыльнулся Ганс.
Я восприняла это как комплимент и оставила его реплику без ответа.
В рассказе Малышева я отметила два заинтересовавших меня момента. Но прояснять их сразу не стала, а оставила на потом, чтобы не портить о себе впечатления преждевременными расспросами.
Расстались мы с ним не слишком сердечно. Он остался недоволен неопределенностью, поскольку не добился от меня окончательного согласия взяться за это дело. А я обдумывала, сколько смогу заработать, согласившись на его предложение. Именно поэтому, невзирая на вечер и утомление после трудового дня, я вывела машину с автостоянки и направила ее в сторону, противоположную от моего дома, по адресу, нацарапанному для меня Гансом. Хотелось взглянуть на строение, приблизительно оценить его стоимость и составить представление о размерах условленных тридцати процентов. Если сумма окажется достаточно солидной, это заставит меня работать в полную силу и можно будет считать мертвый сезон закончившимся. К тому же я надеялась приятно провести сегодняшний вечер. А если еще и Чекменев Костя украсит его собой, то можно будет считать прошедший день удавшимся во всех отношениях.
Приятные мысли.
Район, где нужно было искать дом Кирилла Федоровича Семиродова, я знала приблизительно. Это был частный сектор еще социалистической застройки: непритязательные домишки, по обеим сторонам нешироких улиц — сады, редкие пешеходы и почти полное отсутствие автотранспорта как в ту, так и в другую сторону.
Такое впечатление, что здесь все было под рукой, как в деревне. Нужную мне улицу я отыскала довольно быстро. Неторопливо катила по ней, присматриваясь к номерам домов, и вскоре оказалась на городской окраине, так и не добравшись до нужного мне. Слегка растерявшись, я остановила машину и закурила, размышляя, продолжить ли поиски пешком и поспрашивать у местных или колесить дальше по округе, надеясь на удачу. Но сейчас мне везло даже в мелочах.
Я назвала фамилию Кирилла Федоровича топавшемуся по обочине мальчонке с удочкой, и он, не задумываясь, махнул рукой в сторону холма, поросшего невысокими редкими деревцами, мимо которого, в пятистах метрах отсюда, проходило загородное шоссе.
Да, место для своей будущей резиденции господин Малышев выбрал отменное, ничего не скажешь! А вот и дом Семиродова. Стоит на отшибе от прочих, не привлекая к себе внимания, и имеет вид отошедшего в сторонку, отвернувшегося от толпы престарелого аристократа. Одноэтажный, но довольно высокий, с разросшимся садом, обнесенный крепким забором, он всем своим видом заставляет вспомнить редкое теперь слово — усадьба. Стоит присмотреться к нему получше. По-моему, стоимость его больше двухсот тысяч. Только если уж он совсем ветхий…
Дом был хорош, чего нельзя было сказать о ведущей к нему дороге. Свое асфальтовое покрытие она, по-видимому, потеряла еще в незапамятные времена, превратившись в грунтовку в самом худшем понимании этого слова. Протащив машину по колее около пятидесяти метров, я решила выбраться на целину. Тем более что следы от колес на ней уже были.
Лучше бы я этого не делала!
Едва машина выбралась на ровное место, как раздался хлопок и моя «девятка» заковыляляла, припадая на «переднюю лапу». Приехали. Вот досада! Теперь вылезай, Танечка, и чеши затылок.
Сознавая свою полную беспомощность, я уныло потыкала носком кроссовки пропоротое колесо и в растерянности оглянулась по сторонам. Ситуация! Хотя в багажнике, как и полагается, лежало запасное колесо, пользы от него без домкрата было немного. Надо сказать, что я категорически против того, чтобы возить с собой эту вечно масляную, тяжеленную штуковину. Когда же в ней — вот как сейчас — возникала необходимость, я предпочитала пользоваться услугами добровольных помощников.
Вот только где их взять сейчас, в стороне от дороги?
Выбора у меня не было, и, заперев машину, я двинулась на своих двоих к семиродовскому дому. Пешком до него было не так уж и близко. Пройдя несколько десятков шагов, я наткнулась на капот автомашины, скрытой кустами сирени, широко разросшимися вдоль стены. Почувствовав воодушевление от того, что судьба подарила мне прекрасную возможность ненавязчиво познакомиться с хозяевами и попросить у них помощи, я расценила приключившуюся со мной неприятность чуть ли не как удачу.
Дом и вправду был великолепен. С кирпичным цоколем, широкий — три окна по фасаду, — сложенный из толстых тесаных бревен. Над черепичной, потемневшей от времени красной крышей фигурными башенками возвышались две трубы. Стоит он здесь наверняка не одно десятилетие и простоит еще столько же. Отгрохать такое жилище в социалистические-то времена?! Это кем же надо было быть при старом режиме? Родственником партийного бонзы? Директором завода? Или наисиятельнейшим руководителем райпищеторга?
Довольно обширная, заросшая буйной растительностью территория за домом была обнесена, по обычаю наших краев, частым штакетником. Подойдя ближе, я удивилась, что между деревьями не видно ни клумб, ни овощных грядок, ни ровных рядков картофельной ботвы. Да и сами деревья не из культурных — ни одного фруктового среди них нет. А ведь посажены они здесь искусственно, это очевидно. К тому же посажены давно. Даже порядок какой-то в их расположении угадывается. А в окрестностях — голо. Только кусты кое-где лепятся по склонам канав. Вместо сада — как это полагается у нормальных людей — возле дома парк разбили и обнесли его забором. Видимо, от непрошеных гостей. Оригиналы здешние хозяева, ничего не скажешь.
Размышляя на эту тему, я вскоре оказалась у таких же крепких, как и дом, старых деревянных ворот, запертых изнутри. Я огляделась по сторонам. Околица метрах в ста, не меньше. Да, во всем угадывалось стремление к уединенности, граничащее с нелюдимостью и стремлением отгородиться от общества. «От коллектива», — как говаривали раньше.
Невысокая калитка между воротами и углом фасада оказалась незапертой. Громко и расхлябанно скрипнув, она поддалась, и я очутилась в узком длинном дворе, заросшем по краям лебедой и отгороженном от парка ржавой металлической сеткой.
— Шарик, Бобик, Тузик! — позвала я на всякий случай, готовая ретироваться в любой момент.
Но ненавистного собачьего лая не последовало. Калитка с протяжным скрипом закрылась за моей спиной. От безлюдья и запустения мне стало тревожно. Хотя место определенно было обитаемо: вытоптанный посередине двор, следы колес на сухой земле…
Да что я, в самом деле, беспокоюсь! Электросчетчик, что ли, я пришла проверять?!
Отставив в сторону беспричинно возникшую настороженность, я прошла по тропинке к высокому крыльцу под навесом. Подойдя к двери с отодвинутой наружной задвижкой, с проушинами для навесного замка, я решительно и громко стукнула несколько раз. Не дождавшись реакции хозяев, я уже нагло, с дребезгом, забарабанила в окно рядом с крыльцом.
— Да что они там, поумирали, что ли? — пробурчала я, с силой толкая дверь.
Наглость всегда приносит какие-нибудь плоды.
Дверь с противным скрипом внезапно поддалась, и я перешагнула через порог. Постояв немного, чтобы глаза привыкли к темноте, и жалея, что подошвы кроссовок не стучат по деревянному полу, как кованые каблучки, я направилась к еще одной приоткрытой двери, ведущей внутрь дома.
— Хозяева! — крикнула я громко, еле удержав себя от дурацкого: «Ку-ку!»
Однако выйти мне навстречу хозяева не торопились. Впрочем, дом отозвался на мой призыв, но, увы, не по-человечески. Где-то в глубине дома гавкнула собака и с подвываниями заскулила, будто жалуясь на свою нелегкую долю. Опасность нарваться на собачьи клыки была реальна, и следовало соблюдать если не вежливость, то, уж во всяком случае, осторожность.
Помня об опасности, я оставила дверь в прихожую открытой — таким образом в нее проникало хоть немного света — и двинулась наугад по коридору, готовая в любой момент к поспешному отступлению. За эту осторожность я не раз потом себя хвалила.
Нет, собака мне так и не попалась. Мне вообще никто не встретился.
Все случилось в одно мгновение…
За спиной что-то коротко прошуршало. Я даже дернуться не успела, как шею обожгло настолько сильной болью, что мне показалось, будто ее перерезают лезвием. Моя реакия и физическая подготовка сыграли свою роль, и в ту секунду, когда удавка уже врезалась в кожу, я умудрилась подцепить ее
