— Не за что, — скромно ответила я. — Это моя работа.
Попрощавшись со мной, она ушла вслед за Ставридовым. Я последней вышла из седьмой областной больницы. Все уже уехали, и только Жемчужный сидел на лавочке в сквере, дожидаясь меня.
Заметив еще издали предмет своего обожания (это я так без лишней скромности именовала себя), он отшвырнул в строну окурок и быстрым шагом устремился мне навстречу.
— Привет! — весело сказал он и с неимоверной нежностью прижал меня к своей груди. — Как ты?
— Порядок, — мне были приятны его объятия, тем более после длительного напряжения последних дней. — Ты почему не пошел домой спать?
— Шутишь? — изумился он. — Я тут весь на нервах. Уже вторую пачку сигарет распечатал за последние три часа.
— Не бережешь ты свое здоровье, — укорила его я.
— Какое тут, к черту, здоровье. Как я понял, план удался?
— На сто процентов.
— Поймали?
— Да.
— Головачеву?
— Ее фамилия Головачева? — для меня это было очередным открытием за сегодняшний вечер.
— Ну, да. А ты не знала?
— Откуда?
Все так же нежно обнимая за талию, Жемчужный повел меня к дороге.
— Сейчас поймаем машину, — сказал он. — И через десять минут будем дома. Тебе просто необходимо отдохнуть.
— Слушай, а мы не успеем уехать в Тарасов сегодня? — я с надеждой заглянула ему в глаза.
— Да нет, опоздали, — Костя пожал плечами. — Да и неудобно как-то. Я с мамой толком не пообщался.
На квартире у Сякиных помимо Веры Николаевны в ожидании томилась Жанна. О счастливом исходе операции им уже сообщил по телефону Калугин, но она — женщина все-таки — жаждала подробностей. Мне сообщили, что весь вечер здесь провели Нежельская с Сякиной, которых я для чего-то вызвала. Но теперь это уже не имело никакого значения.
Несмотря на позднее время, мы вчетвером поужинали, и во время трапезы я поведала всем в деталях о последних событиях.
— Ты молодец, Женя, — с жаром сказала Жанна.
— Да, со своей задачей я справилась, но, как верно однажды заметил Костя, ничто уже не сможет вернуть Георгия.
Наверное, я зря это произнесла, потому что Вера Николаевна сразу схватилась за платок. Уже позже, когда Жанна уехала к себе домой, она с улыбкой спросила меня:
— А когда ваша свадьба?
— Мы непременно известим вас заранее, Вера Николаевна, — ушла я от прямого ответа.
Костя улыбнулся.
Измотанная событиями, я отправилась рано спать. Не знаю, до какого часа Жемчужный сидел с мамой, но разбудил он меня на следующее утро в шесть часов.
— Вставай, — сказал он. — А то опоздаем на автобус.
— Как? — обрадовалась я. — Есть еще и утренний автобус?
— Конечно, а ты, наверное, считаешь Воронеж какой-нибудь отсталой дырой?
— Что ты? Даже в мыслях не было.
Я вынырнула из постели и поцеловала его в губы.
Уже в автобусе по дороге в Тарасов Костя спросил меня:
— А что, ты действительно решила насчет свадьбы?
— Знаешь, после всей этой истории с твоим братом мне вообще расхотелось выходить замуж, — огорчила его я.
— Это почему?
— Не хочу, чтобы тебя потом грохнула одна из любовниц.
— Я не такой, как Гоша, — запротестовал он.
— Не знаю, не знаю. Яблоко от яблони, как говорится…
Жемчужный, как обычно в таких ситуациях, сделал вид, что жутко оскорбился на мои слова, и отвернулся к окну. Ну все, опять начинается комедианство.
