— Ого! Ну у тебя и запросы, — вздохнул Киря удрученно. А потом взялся уточнять: — Зачем тебе это понадобилось?
— Глупый вопрос, — ответила я ему. — Сам знаешь, что для расследования. Ну так как, сумеешь устроить?
— Угу, что ж с тобой поделаешь, — пробубнил Кирьянов.
— А когда?
— Да через пару часочков, когда мои ребята на смену заступят, а все лишние разойдутся, — пояснил он. — Хорошо, что ты попросила об этом ближе к вечеру, днем бы я не смог тебе помочь.
Затем мы договорились с Кирей, когда мне следует подъехать к его отделу, и я отключила телефон. До вечера у меня появилось немного свободного времени, и я решила поехать домой.
Вернувшись в свою квартиру, я плотно поужинала, переоделась в более теплую и удобную для вечера одежду: обтягивающие джинсы и светлую водолазку. Потом пощелкала пультом телевизора, но ни на одном канале не обнаружила ничего интересного и решила уже ехать к Кирьянову. А так как торопиться мне пока было не к чему, заглянула в магазин, купила сигарет «про запас», кофе и еще немного различных полуфабрикатов. И только после этого покатила в сторону отдела.
Когда я остановилась у его входа, Киря сам вышел мне навстречу и спросил:
— Ну, как у тебя с этим делом продвигается? Полагаю, ты уже что-то обнаружила.
— Верно полагаешь, — как всегда расплывчато ответила я. А потом сумничала, добавив: — Кто ищет, тот всегда найдет.
— Ладно, следопыт ты мой, — ласково кивнул Киря, — пошли, а то времени уже много, меня дома ждут.
Мы прошли в отдел и сразу направились в сторону камер, где до сих пор еще находился Орлов. Его в связи со случившимся перевозить в тюрьму не торопились, выясняя, сколько добавить парню за побег, а заодно и еще раз просматривая дело и тщательно подготавливая все для отправления. Мне же такая задержка была весьма кстати, так как, окажись Орлов уже в тюремной камере, попасть к нему на свидание было бы намного сложнее.
Сказав что-то охраннику, Киря открыл передо мной дверь, и мы попали в темный коридор. Там нас встретил еще один парень, стороживший две двери, каждая из которых была входом в отсек с несколькими камерами. На сей раз Володька просто велел парню отпереть перед нами дверь, и тот незамедлительно выполнил приказание. Как-никак, а приказ исходил от его начальника.
И вновь перед нами оказалась темная комната, в которой все перегородки были в виде решеток. За ними сидели или лежали унылые заключенные. Впрочем, серьезных преступников в здешних камерах не держали: только мелких хулиганов, дебоширов и алкашей. Всех же остальных переправляли сразу в места соответствующие. Так что самым серьезным нарушителем закона среди этих отбросов общества был только один человек — Орлов Дмитрий Антонович. К его камере мы и направились.
Как только я увидела самого Орлова, находившегося в весьма подавленном настроении и утратившего всякий блеск в глазах, я попросила Кирьянова позволить мне поговорить с ним наедине. Володька немного помялся, но потом все же согласился и ушел к охраннику. А я направилась к решетке. Увидев меня, Орлов вскочил навстречу и даже немного улыбнулся.
— Вы… Я так рад, что вы пришли! — воскликнул Орлов. — Я на это надеялся.
— Здравствуйте, — первым делом сказала я и приготовилась расспрашивать его.
Но Орлов словно с цепи сорвался и сам стал засыпать меня вопросами:
— Вы уже что-то нашли? Вы кого-то подозреваете? Вы уже были у меня дома?
— Подождите, подождите! — остановила его я. — Не все так просто. Могу я сначала задать вам кое- какие вопросы?
— Да, конечно, — осекся бухгалтер. — Я слушаю.
Я несколько раз вздохнула и спросила:
— Какая сумма денег лежит у вас на счету в банке?
— Сумма? А зачем вам это? — переспросил меня Орлов. — Вы что, уже были у меня на работе?
— Была, — кивнула я. — Поэтому теперь хочу знать, насколько все то, что там мне сказали, правда.
— Понятно, — немного расстроенно произнес Дмитрий, а потом ответил на первый вопрос: — В банке у меня должно лежать примерно пятьдесят тысяч рублей, не более. Мы с женой копили деньги на будущее, планируя через год завести ребенка. Но теперь… — он опустил голову и сильно сжал руками прутья на решетке.
Я задумалась. Было очевидно, что какая-то из сумм, названных мне, неверна: директор «Сельхозтранса» сказал о нескольких тысячах долларов, а бухгалтер говорит всего лишь о пятидесяти тысячах рублей — разница довольно заметная. Но думать над этим пока не было времени, а потому я решила продолжать задавать вопросы:
— В прошлый раз, когда мы встретились, вы начали говорить, что кого-то подозреваете в том, что с вами произошло. Сейчас я бы хотела знать, кого именно.
— Да, подозреваю — директора «Сельхозтранса», где я работал, — глухо произнес Орлов. — Больше ни у кого не было причин.
— А какая причина имелась у него?
— А вы разве не поняли? — переспросил Дмитрий. — Конечно же, списать на меня все совершенные им преступления, касающиеся денег. Они же там столько денег укрывали и воровали, что за голову схватиться можно было.
— Это мне ясно, но при чем тут ваша жена? — делая вид, что я пока ни о чем не догадываюсь, спросила я у Орлова.
— Ах, вы же не в курсе… — вздохнул Дмитрий. — Юля тоже работала в «Сельхозтрансе», юристом. Потом, правда, ушла, но о том, какие дела творились в компании, хорошо знала. Когда же на меня стали все валить и искать всевозможные подтверждения тому, что я вор, она вызвалась меня защищать. А она это делать умела: все их обвинения ею просто разбивались в пух и прах, — гордо произнес Орлов. — Естественно, что она им мешала, вот и убрали ее. А меня, чтобы еще больше очернить, подставили, выставили убийцей. Вы ведь, наверное, уже в курсе, что звонок об убийстве моей жены в милицию был анонимным.
— Да, я об этом знаю, — подтвердила я.
— Ну вот. Ясно же, что все произошедшее — их рук дело.
«Так, пока все подтверждается», — подумала я про себя, а вслух сказала:
— Думаю, мне очень поможет, если вы расскажете, когда и как начались ваши проблемы с компанией. Все, вплоть до убийства.
— Хорошо, я расскажу, — тут же согласился мужчина.
Затем прислонился к решетке боком и, уставившись в стену, начал свой рассказ:
— Сначала все было хорошо, я даже думал, что вскоре дела мои пойдут в гору. Но потом, когда вернулся из недельной командировки — с курсов повышения квалификации, узнал, что к нам в компанию скоро должна нагрянуть налоговая проверка. Я тогда ничего не заподозрил, зная за собой, что все бумаги у меня в норме, даже смотреть их не стал. А зря. Когда проверка началась, стали выплывать какие-то бумаги, на которых почерк директора был подделан, причем якобы мной, так как никто более не имел к ним доступа. Тут-то за меня и взялись: завели уголовное дело, стали обвинять во всем, в чем только было можно. Я не знал, что делать. И тут моя жена Юлия — кстати, если бы не она, меня бы, наверное, сразу же посадили — занялась моей защитой, стала копать под директора.
— Она что-то нашла? — зацепившись за слово «копать», спросила я.
— Точно не знаю. Мне она сказала только, что близка к разгадке всего этого фарса и вскоре избавит меня от необоснованных обвинений, — ответил Дмитрий. — Я в подробности и не вдавался, не до того было.
Потом он замолчал, тяжело вздохнув, и я продолжила за него:
— И тут ее убивают…
— Да, — тихим шепотом произнес Орлов и отвернулся в сторону.
Я поняла, что он пытается спрятать от меня вновь выступившие на его глазах слезы, а потому
