заканчиваю это дело.
— Сначала позвони куда надо.
— Где работал твой Садомцев? Кстати, это тот, что в машине взорвался?
— Он самый, голубчик.
Я сказала Мельникову, в какой фирме работал Садомцев, и он начал звонить куда-то по своим каналам, чтобы достать разрешение на получение копии завещания, которое хранится в фирме. Андрей ведь еще не знал о воскрешении Садомцева.
Перебивать я его не стала. Просто спокойно подождала, когда Андрей закончит разговор. Он заручился разрешением своего начальника, так как я пообещала благополучный исход. Даже поклялась в этом. Дело не прогорит, и уже сегодня все будет известно. Потом Мельников попросил прислать ему текст завещания по факсу.
— Теперь я тебя слушаю, — сказал он.
— Дело в следующем, — начала я. — Садомцев инсценировал свою смерть. Но не просто инсценировал — погиб другой человек. Вообще, на его совести столько смертей, что мне страшно становится.
Я рассказывала Мельникову новости целый час, если не больше. Он внимательно меня слушал и качал головой. После пяти, наверное, чашек кофе и несчитанного количества сигарет он вздохнул и сказал:
— Молодец, Иванова, хорошо поработала. Только как ты собираешься его ловить?
— Мы узнаем из завещания, где хранится этот самый портсигар. И будем его выслеживать по следам. Кстати, позвони какому-нибудь специалисту. Спроси, известно ли что-нибудь про портсигар из чистого золота в шестьсот сорок восемь граммов весом да в придачу с драгоценными камнями. И сколько примерно такая вещица может стоить.
Андрей позвонил. Разговаривал он очень долго. Потом, положив трубку на место, посмотрел на меня и сообщил:
— Это на самом деле очень дорогая вещь. И могу сказать тебе, где она хранится.
— Да? — Я даже вскочила с места от нетерпения.
— Да. Он сейчас находится в нашем художественном музее. Там работает постоянно действующая выставка, посвященная Великой Отечественной войне. Этот портсигар принес как трофей с войны Николай Гаврилович Никитин.
— Наверное, муж Зинаиды Петровны, — перебила я.
— Но его сегодня должны забрать. Этот Денис Самсонович, с кем я сейчас разговаривал, сказал: вчера утром портсигар был на месте в экспозиции, но приходил человек и предупредил о том, что забирает его, и он не знает, отдали его или нет. Все бумаги на передачу были готовы еще вчера.
— Быстро работает. Боюсь, что Садомцев уже забрал портсигар. Какой! Утром был здесь, а во второй половине дня в Мырине. Шустрый. Суетится. Оно и понятно. Давай быстро поедем туда, — предложила я.
— Зачем ехать? Можно просто позвонить.
— Действительно. — Я закурила сигарету и прислушалась к телефонному разговору Мельникова. Мне стало понятно, что портсигар забрали, и я возмутилась: — Как же так можно? Такая дорогая вещь, и отдали?
— У него были все бумаги. Он наследник.
— А как портсигар попал на выставку? — спросила я.
— Никитина незадолго до смерти узнала, что музей устраивает выставку, и решила отдать его пока туда, не забыв предупредить, что потом за ним явятся наследники. Он там больше полугода и лежал.
— Слушай, — дошло вдруг до меня. — Если портсигар сейчас у Садомцева, то он наверняка захочет его продать, причем подороже. Где можно это сделать?
Андрей тоже вскочил.
— Знаю такое местечко. Есть человек. Сейчас дам тебе адресок, сгоняешь.
Мы потушили сигареты, Мельников набросал мне планчик, как добраться до места, и я бросилась к выходу.
Я села в машину и понеслась. Тот район был мне немного знаком, и потеряться я не боялась. В общем, минут через пятнадцать была на месте.
Мельников предупредил, что это контора очень известного скупщика. Если кому и можно предложить купить такую дорогую вещь, как золотой портсигар, то только ему. Я медленно спустилась по лестнице в полуподвал. Открыла дверь, звякнул колокольчик, и я вошла внутрь.
— Доброе утро, Лев Семеныч, — любезно поздоровалась я с хозяином. — Мне Мельников посоветовал к вам обратиться. Знаете такого?
— Доброе, — удивленно ответил тот. — По делу или как?
— Так вы знаете Андрея Мельникова? — снова задала я вопрос, потому что не люблю, когда мои фразы остаются без должного внимания.
— Да.
— У нас мало времени, — сказала я, наклонившись к стойке. — Вам не приносили немецкий золотой портсигар с камнями? Только отвечайте быстрее, меня там рота солдат ждет.
— Рота?
— Предлагали?
— Вчера приходил молодой человек, все документы показывал. Там все чисто, — захлопал глазами Лев Семенович.
— Ну? — мое терпение кончилось.
— Сегодня с самим предметом придет.
— Во сколько?
— Не знаю.
— Спасибо. Я с вами не прощаюсь. — Я вышла на улицу и стала прикидывать, как лучше поступить.
Собственно, по большому счету, захватывать Садомцева с портсигаром не за что. Тут действительно по бумагам все чисто. С другой стороны, он — убийца. Отпечатки пальцев на стакане в квартире отравленного Павла Мыльникова были? Были. Просто никто не знал, кому они принадлежат. Могу поспорить на что угодно, обнаруженные пальчики окажутся именно Садомцева. И сам факт, что он не погиб, хотя заставил всех так думать, тоже о многом говорит. Ксения и Олег тоже могут рассказать, каким способом была получена расписка, отдающая права владения Садомцеву.
Следовательно, надо просто брать его вместе с портсигаром и везти в милицию. И свидетелей приглашать. А там поднажать на Садомцева. Если провести все профессионально, то он должен признаться. Я заставлю его сделать это.
От волнения я чуть ли не каждую минуту смотрела на часы. Он должен прийти, уверена. Я немного отошла в сторону и села на лавочку.
Так. Надо успокоиться. Никуда Садомцев от меня не денется. Сейчас спокойненько с ним поговорю и доставлю куда надо. На самом деле, что это я разволновалась. Пусть он беспокоится.
И тут я увидела его. Узнала сразу. Он шел быстрым шагом. В руках у него ничего не было. Наверное, спрятал портсигар во внутренний карман плаща.
Я встала и пошла наперерез. К лестнице мы подошли одновременно. Он скользнул по мне взглядом и хотел продолжить путь, но тут, видно, в его голове что-то сработало, он остановился и уже более внимательно посмотрел на меня. Мне кажется, именно в эту минуту он понял, что я пришла по его душу, как говорится. И разговор у нас пошел прямой, жесткий
— Я предполагал встретить тебя, но не думал так скоро. Вблизи ты еще красивее, чем издали, — улыбнулся Садомцев.
— Кое-кто хочет с тобой поговорить. Давай я отвезу тебя, — предложила я.
— Нет, с тобой мне не по пути.
— Ты знаешь, кто я?
— Случай помог. В «Диверсии», когда я Ксению ждал, тебя рядом с ней увидел. Сидел я рядом с одним типчиком, так вот он мне и сказал, кто ты. Говорил: «Я, конечно, пьяный, и ты можешь мне не поверить, но
