– У мамы давление, пришлось медсестру звать, укол делать, пора уже самой научиться.
Входя в гостиную, я столкнулась с Зоей Борисовной, выходящей оттуда. При моем появлении она вздрогнула.
– Ой, Танечка, я вас и не узнала, звонка что-то не слышно было. Как здоровье? Голова не болит?
– Нет, все хорошо, спасибо. Я вот к Лине зашла поболтать.
– Ну, ну, ваше дело молодое. Побежала я, зайду еще, – крикнула она в комнату.
Из гостиной показалась Ольга Ивановна. Вид у нее был так себе. Не того доктора она зовет, правда, про Мишку она не знает.
– Да вы лежите, у меня просто одно последнее уточнение. У вас есть телефон?
– Да, конечно.
– А преступники никогда не угрожали по телефону?
– Да нет, таких звонков не было.
– Спасибо. Все.
– Таня, вы обещали...
– Значит, все так и будет. Потерпите еще несколько часов. Сегодня все кончится!
– Таня, хотите, я вам сейчас отдам ваши деньги?
– Нет, все должно делаться в срок. Я побежала дальше. Не прощаюсь.
И я направилась в другой подъезд, не особо надеясь на успех. Девочки должны быть в школе. Но мне сегодня везло. Видно, за все мои мучения бог решил мне помочь. Маша была дома и совсем не удивилась моему приходу. У меня сложилось впечатление, что она вообще мало чему удивляется.
– А ты почему не в школе?
– У нас сегодня дурацкий день. Мы занимаемся с двенадцати.
– И Света?
– По-моему, да.
– Мне сегодня везет. Маш, вспомни, пожалуйста, когда все это началось, у вас не болел кто-нибудь?
– Болел? А что вспоминать. Наш «младшенький», – она указала в комнату, где была собака, – нахватался клещей. Он чуть не умер, бедненький. Всю осень теперь только по асфальту будем гулять.
– Вы кого-то приглашали?
– Да, в этом доме есть медсестра. Очень хорошо делает уколы.
– А у вас есть телефон?
– Есть, конечно, и мобильный, и такой. А что?
– А вас по нему не шантажировали?
– Нет, ни разу.
– Маша, а со Светой ты дружишь?
– Я не могу сказать, что дружу, но общаемся часто.
– А в последнее время она не приходила? На той неделе?
Маша слегка задумалась.
– Да, в пятницу или в субботу, точно не помню. Она хотела постричься. Мерила парик.
– Парик? Какой?
– Она его взяла маме показать. Я ее отговаривала. У нее такие шикарные волосы... Я ей всегда завидовала. Ой, какая я бестолковая, – Маша хлопнула себя по лбу, – она же вчера его принесла. Я сейчас. Куда же я его задевала? Ага! Вот он!
В руках был парик темного цвета. Стрижечка – просто чудо: коротко и красиво.
– Ну и как, она подстриглась?
– Нет, мама не разрешила, а с папой чуть приступ не случился.
– Знаешь, Маш, ты очень мне помогла. Заходи в гости, когда будет время. Я расскажу тебе конец этой истории, если, конечно, тебе интересно.
– О, я приду.
– Тогда я жду, пока.
Когда я вышла от Маши, мне почему-то очень не хотелось идти к Свете. Вернее, я знала, почему. Я очень медленно начала спускаться вниз и, подойдя к Светиной квартире, остановилась. Но в тот самый момент, когда я уже собиралась звонить, дверь открылась и на пороге показались Света и мама. Обе невероятно бледные. Увидев меня, они застыли, как будто я привидение. Наконец первой заговорила Валентина Ивановна:
– А Света к вам собралась. Она хотела с вами поговорить.
Я даже обрадовалась.
– Очень хорошо, что Света хотела прийти сама. Я очень рада за нее. Вы не представляете, как мне не хотелось сюда идти! Не волнуйтесь, мы что-нибудь придумаем!
– Так вы знаете? – их удивлению не было предела.
– Конечно, это же моя работа.
– Но как? И что же нам теперь делать?
– Может, мы зайдем?
– Да, конечно, – обе засуетились и чуть ли не застряли в дверях.
Мы устроились в кухне. Света явно нервничала и чуть не плакала. Мне было ее очень жаль, и я решила ей помочь.
– Давай я буду рассказывать, а ты, если что, поправишь. Хорошо?
Она молча кивнула, слезы уже стекали тоненькими струйками по щекам.
– Все началось с того дня, когда ты прочитала письма. Тебе стала понятна причина раздражения твоих родителей, почему они везде ходят с тобой. А потом, когда узнала сумму, вообще пришла в ужас. Ты прекрасно видела, как переживают папа и мама, и однажды увидела, как Марья Николаевна фотографировала тебя в школе. Так?
– Да, – чуть слышно прошептала Света.
– Кстати, у вас никто не болел перед этим?
– Болел, – вставила Валентина Ивановна, – наш Граф, это кот, – пояснила она. – К нам даже уколы приходили делать из другого подъезда, имя-отчество забыла.
– Хорошо, продолжим. Потом ты видела ее около нашего дома и фотографии, которые были приложены к письмам. И фотоаппарат «Полароид». Ты наблюдательна. Вероятно, ты каким-то образом узнала, что баб Маша ходит очень рано за молоком, и хотела ее припугнуть.
– Я просто решила ее дождаться. То, что она пойдет за молоком, я понятия не имела. Я встала в пять часов и ждала ее на лестничной клетке.
– Когда она появилась, у вас состоялся разговор, который ничего не дал?
– Да, она смеялась. Сказала, что сдаст меня в милицию, а если я кому-нибудь расскажу, то мне просто не поверят.
– Тогда ты достала газовый баллончик?
– Да, и она очень испугалась. Я хотела ее просто припугнуть, чтобы она отстала от нас, я пыталась ей объяснить, что денег у нас нет. А она сказала: «Что-то не похоже. Все так говорят, а потом отдают». А я совершенно случайно нажала на баллон. Баба Маша вдруг схватилась за горло и стала задыхаться. Тут уж испугалась я и убежала. Я тут же позвонила в «Скорую», но они мне не поверили, я, конечно же, не назвалась.
– А потом опять пришло письмо?
– Да. Тут я совсем растерялась, решила, что я ошиблась и все это мне померещилось.
Она замолчала.
– Что теперь мне будет? Меня будут судить?
– Нет, я никому не скажу, а сами они не догадаются.
При этих словах Валентина Ивановна громко всхлипнула и зарыдала. Глядя на мать, и Света перестала сдерживаться. Я слегка растерялась от такого потопа, но, быстро найдя аптечку, накапала обеим валерьянки.
– Таня, вы не представляете, что вы для нас сделали. В каком кошмаре мы жили последние дни! Эти
