совсем верными, все же движение в заданном направлении здорово упорядочивало жизнь и отвлекало клиентов от ненужных страхов и опасений.
– А… что… ах да! – спохватилась Анжела, слегка вздрогнув. – Сейчас поужинаем, – рассеянно добавила она, явно не расслышав, что я ей сказала.
– Я не особенно голодна, – пожала я плечами. – Чай, ну, может быть, с каким-нибудь бутербродиком, меня вполне бы устроил, – честно призналась я, так как в моем желудке еще жило воспоминание о прекрасном обеде, отведанном мною после совещания в «Лютиане».
– Я тоже есть не хочу, – Анжела слабо и даже как-то виновато улыбнулась мне.
– Вот и отлично, – голос мой просто звенел от избыточного оптимизма, которым я хотела взбодрить хозяйку квартиры. Я совершенно не могла допустить, чтобы она расклеилась, это бы означало, что преступнику удалось одержать победу, а пока Анжела находится в боевом настроении, я смогу ее защитить, или, по крайней мере, мне будет проще это сделать. – Значит, поступим так, – принялась я командовать, уверенная, что избрала правильную манеру общения с Лютаевой. – Первым делом завариваем чай, потом наслаждаемся им и параллельно ведем неспешную беседу о твоем окружении так, чтобы я могла составить приблизительные эмоциональные характеристики фигурантов по делу. – Заметив, что лицо Анжелы приняло серьезное и сконцентрированное выражение, я мысленно похвалила себя за отличные знания человеческой психологии, полученные мною в далекие времена учебы в Ворошиловке. – В-третьих, расходимся по спальням с намерением хорошенько отдохнуть!
– Хорошо, – послушно кивнула хозяйка квартиры и немедленно приступила к выполнению первого пункта обозначенного мною плана.
Она заварила душистый мятный чай. Наслаждаясь напитком, я осторожно поинтересовалась:
– Анжела, скажи, пожалуйста, Карманов… что он за человек, по твоему мнению? Какие у него приоритеты?
Она ненадолго задумалась, но довольно быстро заговорила:
– Знаешь, был период, когда я думала, что он человек хороший, ну, там, добрый и искренний… А сейчас я просто уверена, что для него главное – его бизнес, и он готов на многое, если не на все, чтобы дело его процветало, – жестко закончила она.
– А в тот период, когда он был – или казался – мягким… что такого произошло, из-за чего ты так круто поменяла свое мнение? – понимая, что затрагиваю болезненный участок воспоминаний, все же спросила я.
– Поступило его предложение о покупке ресторана, и я поняла, что вся его забота и внимание ко мне были лишь прелюдией к основной партии, – в ее глазах промелькнуло выражение боли, но она сумела справиться с эмоциями; уже в следующую секунду губы ее изогнулись в воинственной ухмылке: – Но я вовремя его раскусила и даже несмотря на то, что ему удалось переманить Давида на свою сторону, не уступлю ему свой ресторан!
Я в знак поддержки активно ей покивала, побарабанила пальцами по столику и решилась на новый вопрос:
– Скажи, а Давид… Между вами когда-нибудь существовали близкие отношения? – с некоторыми паузами, подбирая слова, спросила я.
– С Давидом?! – Она, кажется, искренне изумилась. – Нет, что ты, он мне как брат, мы слишком давно знакомы. А почему ты спрашиваешь?
– Да так. – Я скромно потупила взор, но быстро добавила: – Просто мне показалось… даже как-то неловко об этом говорить, – я запнулась.
– Что он глаз на тебя положил?! – легко подхватила Анжела мою мысль. – Так это понятно, ты явно в его вкусе. Он предпримет еще не одну атаку, я уверена, – охотно пояснила она, отвлекаясь от грустных мыслей. Я заинтригованно ей улыбнулась, внутренне радуясь, что мне удалось ее переключить на обсуждение других тем. Если Анжела способна перемывать косточки своему товарищу, значит, стресс еще не завладел ею целиком, и ей удается бороться с паникой. – Ты знаешь, мне девчонки в ресторане сказали, что он, ну… – тем временем, слегка покраснев, продолжала сплетничать Анжела: – Ну, что он с каждой официанткой… в общем, будь осторожна, – с родительской опекой в голосе закончила она.
– Я? Да ты что, я и не думала об этом, – наигранно принялась я отнекиваться, решив, что не стану посвящать Анжелу в свои планы. Пусть думает, что за моим интересом к Давиду не стоит ничего, кроме женской симпатии. А то она слишком напряжена, начнет еще подозревать его и тем самым спугнет в неподходящий момент. – А он женат? – Выдержав непродолжительную паузу, вернулась я к оставленной теме.
– Нет, он не из тех, кто женится, он такой… – Она защелкала пальцами, подбирая нужный эпитет: – Как Остап Бендер – этакий беспечный красавчик-игрок…
– Игрок, – расстроенно протянула я. – Все же игрок…
– Ну да, я же рассказывала про его долг в казино и его акции. – Она пристально посмотрела на меня, и я поспешила утвердительно кивнуть. – Так вот, он и с женщинами так себя ведет: сначала, не щадя сил, обхаживает их, как охотник, готовит силки на дичь и быстро переключается на другую жертву, добившись своего.
– А-а… – Всем своим видом я постаралась выдать масштаб охватившего меня разочарования от этой неутешительной характеристики, которая, на самом деле, была очень для меня полезна. Конечно, я не собиралась увлекаться беспечным Давидом, наоборот, я решила поступить с ним примерно так же, как и он с моими «сестрами» по половому признаку. Вотрусь к нему в доверие, выведаю все, что мне надо, а потом брошу, ну, или в милицию его сдам, если найдутся доказательства для моих самых мрачных версий. Кстати, я уже имела вполне определенные предположения, в каком русле следует вести поиски недоброжелателя – если это тактичное слово подходит к человеку, задумавшему убить Лютаеву.
Что ж, дело, еще утром казавшееся мне таким скучным, вдруг обрело яркие краски и увлекло меня. Конечно, моя радость по поводу того, что страхи Анжелы имели под собой реальную почву, могла показаться кощунственной, но все же – как ни стыдно мне в этом сознаться – адреналин в предвкушении интересного расследования приятно лихорадил меня изнутри, опьянял легким намеком на опасность, словно витавшую под потолком уютной гостиной Анжелы Лютаевой.
Утром я была во всеоружии. Мы забрали машину Анжелы из сервиса и довольно рано прибыли в ресторан. Жизнь там шла своим привычным чередом. Немного сонные в ожидании первых посетителей официантки неторопливо сервировали столы к приходу гостей. До открытия оставался час. Мы спокойно позавтракали и направились в кабинет Анжелы, где она засела за бумаги, а я заняла наблюдательный пост у окошка, чтобы присматривать за стоянкой. Вскоре подъехал Давид. По тому, с какой злостью захлопнул он дверцу машины, я поняла, что он пребывает в сильном раздражении.
Как фурия, влетел он в кабинет Анжелы и, буркнув короткое приветствие, сунул ей в руки папку с документами.
– Вот, позволь тебя уведомить о моем намерении продать акции! – Он ткнул пальцем в оттиск штампа нотариуса. – Думаю, нет смысла в сотый раз озвучивать сумму, которую я надеюсь получить, – как можно равнодушнее произнес он. Анжела лишь устало кивнула в ответ. – Вот и чудесно, – резюмировал Давид, но уходить не спешил. – И все-таки, Энжи, к чему эти три месяца? Мы оба знаем, что у тебя нет таких денег… разреши, пусть Карманов выкупит мою долю. – Его губы растянулись в нежной улыбке, словно он предлагал Анжеле не продать половину ее мечты, а вступить с ним в законный брак.
– Нет, – твердо произнесла она, направив на него испепеляющий взгляд, который, впрочем, совершенно не смутил Давида Бардадзе.
– Ну что ты за человек такой?! – моментально взорвался он. – Что ты тянешь, чего выжидаешь?! Как бы это глупое бабское упрямство не навредило тебе самой! – грозно добавил он, окинув ее мрачным взглядом, под которым она заметно сжалась, словно ожидала от него проявлений агрессии.
Я как бы невзначай заняла позицию рядом с клиенткой, не сводя взгляда с рук Давида, ожидая от него чего угодно: от слез до внезапного нападения на компаньонку с пистолетом в руке. Но он лишь продолжительно и как-то обреченно вздохнул. Наконец Давид отвел от Лютаевой свой тяжелый взгляд и медленно перевел его на меня. Надо отметить, что выражение его глаз стремительно менялось: они быстро перестали источать непримиримую свирепость.
– А, Евгения! Доброе утро, я, кажется, в спешке не одарил вас должным вниманием. – На этот раз глаза
