пододвинул пачку и протянул зажигалку.
– Ладно, не будем гадать на кофейной гуще, а будем работать, – хлопнул рукой по столу начальник после того, как Червоненко закурила.– Я считаю, в основе Наталья Николаевна права, выдвинув три ключевых вопроса.
– Будем работать, – повторил он, – а там видно будет. Первым делом позаботимся об установлении личности убитого. Хотя телетайп уже отправлен в территориальные линейные отделы, не лишним будет дать объявление в местную газету, без подробностей, естественно. Еще одна зацепка – билет. Не мне вас учить – сами знаете, что все по нему надо проверить. И еще раз завтра с экспертом осмотреть комнату и комод. Подомовой обход сегодня ничего не дал. Но все же завтра надо отправить ребят еще разок походить по близлежащим жилым домам, расширив круг поиска. Поручим участковым поговорить с жителями, посещающими Гоголевскую для пополнения своего топливного запаса. Может, кто и был вчера поблизости, что-то видел или слышал… Все остальные ваши со Свешниковым дела, Станислав, передадите зоналыцикам – я распоряжусь. Ну и держите меня постоянно в курсе.
И вдруг, улыбнувшись, Ерофеев добавил:
– Вы же любите ребусы, голуби мои сизокрылые…
Расценив это, как окончание разговора, Широков и Свешников направились к дверям.
– Вас подвезти, Наталья Николаевна? – осведомился подполковник.
– Нет, спасибо, меня, думаю, Широков проводит. Нам, по-моему, по пути.
Уже находившийся в дверях Станислав, опешив, резко повернулся. В карих глазах смотревшей на него в упор молодой женщины сверкнули веселые искорки.
– Ну-ну… – грустно пробормотал Петр Сергеевич вслед закрывшейся за молодыми людьми двери.
К вечеру стало немного прохладнее. Разогретая за день земля постепенно теряла распиравшее ее тепло, готовясь к короткому летнему сну. На улицах было многолюдно. Кто-то торопливо спешил домой, задержавшись на работе, кто-то направлялся в кино или на концерты, а иные вышли просто пройтись перед сном, наивно полагая, что отравленный городской воздух способствует быстрому засыпанию. Около «кафешек» толпилась небольшими группками молодежь. Счастливые люди те, кто имеет свободное время и жизненные силы после рабочего дня еще заниматься активным отдыхом. Кто имеет желание куда-то ходить, что-то смотреть… Между тем как другие мечтают добраться до ужина, нырнуть на диван и раствориться в тишине и спокойствии с книжкой или газетой, а потом незаметно уснуть, чтобы назавтра повторить все в той же последовательности.
Как раз об этом говорили между собой Червоненко, Широков и Свешников, медленно продвигаясь к троллейбусной остановке. Возле жестяной таблички с мифическим расписанием движения общественного транспорта они остановились.
– О-о! – протянул Игорь, поднося к носу циферблат часов. – Уже половина восьмого! Тоня наверняка ужин сготовила. Я сегодня вареники с картошкой заказал. Знаете, Наталья Николаевна, какая прелесть вареники с картошкой, если их полить растопленным салом, посыпать укропчиком и шкварками, помазать сверху прохладной сметанкой?!
Для большей выразительности гурман зажмурил глазки и мечтательно замычал, мотая головой. Наташа рассмеялась, а Широков, ощутив, как под ложечкой засосало от голода, укоризненно заметил:
– Ну и зараза ты, Свешников! Знаешь же, что с утра ничего не ели. Так нет же, опять сел на своего конька…
Игорь виновато развел руками, смешно хлопая ресницами. На его счастье, подкатил троллейбус, чем Свешников и воспользовался, чтобы ретироваться.
– А есть, действительно, страшно хочется,– вздохнула Червоненко.
– Вот что, Наталья Николаевна, я приглашаю вас куда-нибудь поужинать, – пугаясь сам своей смелости, вдруг заявил Широков. И тут же внутренне сник: «Вдруг она черт знает что подумает, а еще хуже – высмеет меня». В то же время он поймал себя на мысли, что ему приятно общество этой женщины, приятен ее спокойный мягкий голос и непередаваемое словами тепло, льющееся из огромных, немного грустных глаз. Видимо, эти мысли достаточно явно отразились и на лице Станислава, потому что Наташа с вызовом произнесла:
– А я вот возьму и соглашусь. Куда пойдем?
Еще секунду-другую они испытующе смотрели друг на друга, потом одновременно засмеялись, Широков сразу ощутил какое-то облегчение. Все заботы будто бы отодвинулись далеко-далеко. Прошла скованность, и радостное спокойствие наполнило душу. Шумно выдохнув и немного манерничая, Станислав объявил:
– Ну раз так, тогда имею честь пригласить вас в ресторан «Юбилейный», мадемуазель!
– А с этикетом светским у вас, Станислав, дела обстоят неважно, – произнесла Наташа, беря кавалера под руку. – Правильнее было бы сказать «мадам», уж если на то пошло.
Станислав пропустил замечание мимо ушей и предложил:
– Может, перейдем на «ты»?
– Не возражаю, – последовал ответ. – Только, по-моему, «Юбилейный» – самый фешенебельный ресторан в нашем городе. Будут ли места?
– Будут. Придется разок злоупотребить служебным положением: там у меня официант знакомый. – Широков заговорщицки подмигнул. Снова рассмеявшись, они сели в подошедший троллейбус.
Как и предполагала Наташа, на двери ресторана красовалась табличка «Мест нет». Но Станислава это нисколько не смутило. Протиснувшись через небольшую, но плотную толпу желающих «культурно» отдохнуть, он оказался у самой двери, втащив в проложенный телом коридор свою спутницу. Сквозь стекло виднелась фигура швейцара в форменной фуражке. На требовательный стук костяшками пальцев по стеклу швейцар повернул голову и несколько мгновений изучал издали возмутителя спокойствия. Потом неспешно подошел к двери и, произведя сложные манипуляции с задвижкой, чуть приоткрыл створку. Станислав что- то шепнул на ухо солидному представителю хорошо оплачиваемой профессии, после чего швейцар открыл дверь пошире и позволил Широкову с Наташей проскочить в фойе. Дверь следом категорически захлопнулась, пресекая попытки остальных страждущих проникнуть в ресторан.
Наташа минуту задержалась у зеркала, поправив прическу и чуть подкрасив губы, и Станислав отметил про себя, что косметикой его «дама» почти не пользуется.
Основной зал помещался на втором этаже. Здесь Широков вновь пошептался, теперь уже со щуплым молодым человеком с усиками, облаченным в фирменный передник. Тот учтиво кивнул и провел клиентов к удобному столику на двоих в стороне от невысокой эстрады.
Оглядевшись, Наташа поинтересовалась:
– Ты часто здесь бываешь?
– Пару раз были поводы, – уклончиво ответил Станислав и, стараясь переменить скользкую, на его взгляд, тему разговора, спросил, что заказывать.
– После кулинарных излияний твоего друга, конечно, хотелось бы вареников с картошкой, – смеясь ответила Наташа. – Но вряд ли они есть в меню. Поэтому закажите что-нибудь на свое усмотрение.
Официант, бросавший мимолетные взгляды в сторону их столика, заметил жест Широкова, быстро подошел, принял заказ и удалился на кухню. Проводив его глазами, Червоненко задала новый вопрос:
– Если не секрет, почему он так предупредителен с нами? Вернее, с тобой? Прямо как в плохом кино про «образцовый» отечественный общепит!
– Секрета тут особого нет. Просто года два назад я помог ему выпутаться из одной неприятной истории. В сущности, парень не был виноват ни в чем противозаконном, и я это твердо знал, хотя отдельные обстоятельства складывались против него. Пришлось побороться, чтобы доказать его непричастность к тому преступлению.
– Странно… До сих пор я больше сталкивалась с прямо противоположными действиями своих коллег, – в ее голосе послышалось нескрываемое недоверие.
– Что ж, бывает и такое. Хотя, к сожалению, реже, чем хотелось бы. Чаще, ты права, случается
