великолепие.
Подумать только, размышлял он, ведь волны, которые они «видели» огромными глазами антенн, всего-то длиной в палец. И волны эти докатываются через уйму световых лет, перенося послания из древних времен. Они хлещут в жесткий металл радиоантенн, в возбужденные электроны, только и дожидавшиеся, пока их пригласят на танец. Миллиарды электронов дрожат и поют, и ответная осцилляция вызывает эхо сигнала в цепях, собранных людьми. Новые электроны вливаются в возникающий ток, и единички и нолики в компьютере складываются в нечто, еще не виданное никем: в картины для глаз размером с гору. Эти видения никогда не существовали во Вселенной. Волны переносили их, но потребовался разум, чтобы вытянуть их из блуждающей ряби радиоволн, из вьюги микроволн, где они скрывались прежде, живые, но невидимые. В сущности, это истории, или они представляются историями нашим обезьяньим умам. Моментальные снимки. А превратить их в связный рассказ уже наше дело.
В эти долгие часы он осознал, какую опасность несет в себе сужение луча поиска, если нацеливать его исключительно на то, что рассчитываешь увидеть. Астрономы говорят об этом так: «Ни за что бы не увидел, если бы не поверил».
Статья на веб-сайте «астро-ф» была короткой и сжатой, всего три страницы.
Ральф много минут просидел перед ней разинув рот. Он перечитал ее дважды. Потом позвонил Харкину.
— Группа Энди объявляет, что их данные показывают пик с сорокасемисекундной периодичностью.
— Стало быть, он вернулся и присмотрелся хорошенько…
— Это воровство! — Ральф все еще не пришел в себя и не решил, что делать.
— Из этих помех многое можно вытянуть, если знать, где искать.
— Уф, — выдохнул Ральф, обалдело мотая головой. — Да, пожалуй.
— Он нас обогнал, — равнодушно сказал Харкин.
— Гонится за профессорской ставкой! Харкин засмеялся:
— Вот тебе и Гарвард. — И после долгого молчания взорвался: — Да что же это за штуковина, чтоб ее!
Стук в дверь квартиры застал его врасплох. Это была Ирэн — пристальный взгляд и закушенная губа.
— Я только на секунду залетела на твой радарный экран.
— Я…
— Работаешь. Слишком много за те деньги, что тебе платят.
— Знаешь, — выговорил он, — искусство и наука во многом схожи. Иногда. Требуют тебя целиком.
— Искусство, — сказала она, — это ответы, к которым нет вопросов.
Он моргнул:
— Похоже на цитату.
— Да, из меня.
— А… э…
— Так что, хочешь удовольствия на скорую руку?
— Ну, если ты так ставишь вопрос… Час спустя Ирэн приподнялась на локте.
— Новости, — сказала она.
— А? — Он сонно моргнул. — Какие?
— У меня задержка. Две недели.
— А… О… Гром с ясного неба.
— Надо обсудить… «Ох, ты!»
— …что делать.
— Это для тебя необычно? Первым делом уточнить данные.
— Больше недели никогда не бывало… — Она сложила губы в изумленное «О». — Раньше.
— Ты ведь пользовалась… Мы…
— Эти таблетки редко подводят, однако…
— Однако бывает. А ты не забывала принять?
— Нет. Долгая пауза.
— И что ты об этом думаешь? — Всегда помогает выиграть время, когда в голове каша.
— Мне тридцать два. Пора бы уже.
— И еще есть мы.
— Мы… — Она послала ему долгий душевный взгляд и, откинувшись на спину, уставилась в потолок.
Он решился:
— А как бы ты отнеслась…
— К аборту?
Она этого ожидала.
— Да.
— Легко, если так надо. — Она снова приподнялась, взглянула на него. — Надо?
— Слушай, мне бы надо немножко подумать.
— Мне тоже, — кивнула она, скривив губы.
Ральф обратился к болонской группе через друзей, двух Фанти, с просьбой сканировать ее местоположение. Они нацелили итальянские телескопы на нужную часть неба, обработали данные и переслали по электронной почте. На следующее утро его поджидало сообщение с сорока семью мегами приложения. Он открывал его, дрожа от волнения. В Болонье работали первоклассные астрономы, на их результаты можно было положиться.
Запросив по Интернету визуальное соединение, он спросил:
— Роберто, что это? Не может быть объектом, который я изучаю. Это же каша!
Роберто на экране недоуменно наморщил лоб:
— Да, мы тоже удивились. Через несколько дней я смогу добиться лучшего разрешения. Увеличив время наблюдений, получим очень четкое изображение.
— Да, пожалуйста. Наверняка тут какая-то ошибка.
«Сорок семь секунд…»
Декан что-то еще говорил, но Ральф смотрел в окно, на эвкалипты, раскачивающиеся под переменчивым береговым бризом. Госсиан перечислял, что еще предстоит сделать, для того чтобы «возможно» получить штатную должность: выбить два федеральных гранта, найти своим защитившимся аспирантам хорошую работу, опубликовать еще пару-тройку статей, и все за несколько месяцев. Слова пролетали мимо, он их даже слышал, но он пришел сюда, в знакомое и любимое место, где жила его вера, и в нем поднималось волнение, загоралось предчувствие, его наполняло внутреннее состояние благодати. Идеи роились перед ним, забивались в ноздри, он заморгал…
— Ральф, вы слушаете?
— Да, о да… — «Но только не вас, нет».
Он вошел в здание физического факультета, рассеянно сложил зонт, промокший под кратким ливнем. Замурлыкал сотовый телефон.
