религиозном нежелании знать жизнь у Вилье де Лиль-Адана и других 'католических писателей': 'Baudelaire, Barbey d'Aurevilly, Helo, Bloy, Huysmans, c'est la leur trait commun: meconnaissance de la vie, et meme haine de la vie - mepris, honte, peur, dedain, il y a toutes les nuances, - une sorte de religieuse rancune contre la vie. L'ironie de Villiers s'y ramene ('Бодлер, Барбе д'Оревили, Гелло, Блуа, Гюисманс - у них обидная черта: неприятие жизни и даже ненависть к ней - презрение, стыдливость, страх, пренебрежение и все их оттенки - нечто вроде религиозной озлобленности против жизни. К этому и сводится ирония Вилье' (фр.) - Ред.). 'Pretextes', стр. 186.
163 Обычные эстетики и философии искусства должны быть отнесены к раздражающему своей ненужностью типу литературы. Об искусстве и красоте пишут люди, которым внутренно чужды искусство и красота. Отрадное исключение представляет книга Б.Христиансена 'Философия искусства'. Христиансен не только философ, но и человек художественно чуткий. У него можно найти ряд ценных истин, несмотря на ложность его исходной философской точки зрения (он принадлежит к школе Риккерта). Христиансен глубоко понимает, что в искусстве есть настоящее откровение о человеке. 'В человеке должно быть нечто, что жаждет самооткровения, и его откровением может быть искусство'. 'Философия искусства', стр. 156. 'Искусство указывает человеку путь к самому себе. В нем, в этом искусстве, которое может быть праздной забавой и для многих бывает только ею, заложена и другая возможность: стать для человека самооткровением абсолютного', стр. 157. 'В этой обманчивой игре (искусства) одно мы постигаем несомненно: себя самих. Мы приблизились к себе; среди призрачного вот что остается настоящим и правдивым: я таков и вижу себя таким, что для меня это переживание означает подъем и достижение. Я нахожу и узнаю свою тоску, ибо в призрачном мире я конкретно переживаю то, что могло бы ее утолить. Я нахожу то, что могло бы осмыслить жизнь: действовать в сфере, подобной той, куда возносит меня искусство. В призрачном действии над отражением идеального я постигаю то Я, которое скрыто за эмпирическим. В этом, думается мне, призвание художника: разрешить души от пут жизни и давать голос молчанию внутри нас, чтобы мы слушали его и открывались себе. Искусство... раскрывает нам безобманно наше собственное существо', стр. 158. 'То, что жаждали узреть мистики в своих экстазах и погружаясь в глубь собственного 'я', то создают художники и предлагают всякому, кто близок им по духу', стр. 159. Христиансен также прекрасно раскрывает творческую природу всякого эстетического восприятия и внечувственный, сверхэмпирический характер всякого художественного произведения: 'Эстетический объект возникает путем особого вторично-творческого синтеза, и внешнее произведение служит лишь средством, побуждающим зрителя к этому синтезу. Эстетический объект, таким образом, не может быть зафиксирован; он не заключается в мраморе, на полотне, в сочетании тонов, но должен всякий раз возникать заново: отсюда возможность его непонимания или понимания ложного... Мы утверждаем, что содержание художественного произведения внечувственно; мы считаем пустым всякое произведение, в котором строение чувственных форм не позволяет им явиться выражением внечувственного. Мы говорим, что дело не в красках, линиях и тонах как таковых, даже не в видимом образе изображенного предмета, но в том невидимом, которое стоит за образом и его формами, и что последовательность тонов имеет значение только как чувственный выразитель внечувственной мелодии', стр. 197. Это глубокое место должно быть противопоставлено всем сторонникам эстетического сенсуализма. Ценно сближение красоты с свободой в книге К.Эрберга 'Цель творчества'. К.Эрберг видит красоту в преодолении творческим духом человека природной необходимости. Но К.Эрберг признает лишь свободу старого Адама, свободу формально- бессодержательную. И все же глава 'Красота и свобода' в его книге очень ценна для философии искусства. Искусство, поистине, есть путь освобождения от природной необходимости.
164 Много дельного и верного по этике музыки говорит Вольфинг в книге 'Модернизм и музыка'. Нельзя не приветствовать его борьбы против модернизма, враждующего с духом вечности в искусстве. Но русскому нечего делать с его германским национализмом.
165 См. Прекрасную книгу Iohannes Ioergensen 'Saint Francois d'Assise. Sa vie et son oeuvre'. Это - лучшая книга о св. Франциске. Иергенсен - датский писатель, принадлежавший к школе Брандеса, протестант по рождению, обратившийся в католичество в Ассизах. Обращение свое он рассказал в книге 'Le Livre de Route'. Иергенсен яркий выразитель северного католического Возрождения. Жизнь св. Франциска рассказана им с поэтическим проникновением в дух умбрийского христианства.
166 Еп. Феофан вышел из двадцатилетнего затвора, когда приехал тамбовский губернатор. Этим он выразил свое мистическое послушание земному чиноначалию. Он проповедует мораль совершенного повиновения и покорности, вплоть до телесных наказаний. А оптинский старец Амвросий оправдывает смертную казнь. Старец пишет по поводу казни Каракозова: 'А что он лишен погребения и что получил конец такою позорною смертию и подобное - все это, при искренном раскаянии, может послужить ему к облегчению тяжкой вины преступления; другим же послужит это к вразумлению, чтобы так не забывались и так далеко не простирали своей дерзости'. 'Описание жизни блаженной памяти Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия'. Сост. прот. С.Четвериковым, стр. 157.
167 Первая обязанность человека и до сих пор заключается в подавлении страха. Мы не можем вовсе действовать, пока не достигнем этого. До тех пор пока человек не повергнет страха под пяту ног своих, поступки его будут носить раболепствующий характер, они будут не правдивы, а лишь правдоподобны: сами его мысли будут ложны, он будет думать совершенно как раб и трус... Человеку необходимо быть и он должен быть храбрым; он должен идти вперед и оправдать себя как человека, вверяясь непоколебимо указанию и выбору высших сил, и первым делом не бояться вовсе. Теперь, как и всегда, он настолько лишь человек, насколько побеждает свой страх'. 'Герои и героическое в истории' Карлейля, стр. 44.
168 В 'Антихристе' Нитцше есть много от Вольтера, много поверхностно-рассудочного. Но в нитцшевской критике христианства есть мотивы очень глубокие. И мотивы эти можно принять для защиты христианства. Таков прежде всего мотив силы в противоположность мотиву слабости. Я как христианин на вопрос, что такое добро, вместе с Нитцше могу ответить: 'Все, что повышает чувство силы, волю к силе, саму силу в человеке'. Nietsche Werke, Band VIII, стр. 218. Христианство не есть религия сострадания, христианство - религия стяжания духовной силы и божественной жизни. Сострадание - буддийской природы, буддийский уклон в христианстве. Нитцше бунтует не против христианства, а против исторической христианской морали, морали слабости.
169 К кризису морали должны быть отнесены все интересные работы Л.Шестова.
170 'Exegese des Lieux communs' Л.Блуа есть гениально смелое исследование общих мест той мудрости, которой живет буржуа.
171 Это и есть медитация, духовная сосредоточенность, освобождающая человека от внешнего и призрачного 'мира'.
172 Вся беспомощность социологического мирочувствия нашла себе даровитое выражение в книге Гюйо 'L'irreligion de l'avenir'.
173 С.Булгаков в своей интересной и показательной 'Философии хозяйства' хотел открыть софийность хозяйства, но в действительности открыл нетворческую, трудовую, послушную, ветхозаветную природу хозяйства. С.Булгаков отрицает творческую общественность. Сущность жизни для него в труде, а не в творчестве. Православное сознание Булгакова приводит его к требованию, чтобы каждый нес послушно выпавшее на его долю социальное положение. Характерно, что Булгаков в своей философии хозяйства, которая для него есть часть натурфилософии, совсем не ставит социального вопроса, религиозного социального вопроса, который всегда есть вопрос о существовании неправды, несправедливости в мире, а не только греха.
174 Особенно рекомендую книгу Иергенсена о св. Франциске, передающую поэзию умбрийской религиозности. Нужно быть в Ассизах, в долине Умбрии, чтобы до конца почувствовать религиозную индивидуальность Франциска и безмерное его значение.
175 Кн. Е.Трубецкой в своем 'Миросозерцании Вл.С.Соловьева' прекрасно показал несостоятельность всякой теократии, ее нехристианскую природу.
176 В христианстве было разработано учение о грехе, его последствиях и избавлении от него, но совсем не было раскрыто учение о зле как начале самобытном. По вопросу о зле больше можно найти у манихейцев и гностиков; у них была проблема зла, а не только греха. В мире есть не только грех и его справедливые последствия, но также зло и его несправедливые последствия. См. о манихействе книгу XVIII в. Beausobre 'Histoire critique de Manichee et du Manicheisme', два тома.
177 Есть своя великая правда в порыве ухода из культуры и культурной общественности Л.Толстого,
