ахнула.
Сэм схватил ее за руку и притянул к себе. Не успела Фиона прийти в себя, как оказалась лежащей навзничь.
— Если ты постараешься, то что-нибудь придумаешь, — прошептал он ей на ухо.
Фиона обвила его руками и прижала к себе.
— Мне сейчас не до мыслей.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Когда через четыре часа любовники пришли в себя, наступил вечер. Шторм, наконец, закончился, и они решили сходить пообедать. Итальянский ресторан со свечами, и негромкой музыкой (пел Фрэнк Синатра) оказался очаровательным.
Поглощая консоме с моллюсками, Фиона пришла к выводу, что вкусы у Сэма консервативные, но граничащие с либеральными. Такое сочетание казалось ей терпимым. Кроме того, выяснилось, что никаких отпрысков, мечтающих пойти по стопам папаши, у него нет. Но более всего Фиону удивило то, что он и не собирался жениться. Это внушало сомнения в его способности поддерживать долгую связь.
— Неужели ты никому не делал предложения? — спросила она, уверенная, что женским вниманием Сэм обижен не был.
Он покачал головой и сделал глоток темно-красного вина.
— Никому.
— А мне делали. Правда, до обручения не дошло, — призналась она. — Мы вместе учились, но когда он переехал в Сидней, я поняла справедливость поговорки «с глаз долой, из сердца вон».
Внезапно на его губах появилась порочная улыбка.
— Расскажи мне о своих фантазиях, — прошептал Сэм, придвинувшись ближе.
Наверное, резкая смена темы должна была насторожить Фиону, но пламя, горевшее в глазах Сэма, лишило ее способности связно мыслить.
— Это для меня белое пятно, — призналась она и беспомощно пожала плечами. — Извини.
Если Сэм и удивился, то не подал виду.
— У каждого есть фантазии, — хрипловато сказал он. Рука Сэма легла на ее колено и забралась под подол короткой красной юбки.
Фиону тут же бросило в жар.
— Не у каждого. — У нее были не фантазии, а воспоминания. Сладкие сексуальные воспоминания о том, как они занимались любовью.
— Я фантазировал о тебе. — Пальцы Сэма коснулись обнаженной кожи над кружевной резинкой чулка. — Много.
Фиона с трудом втянула в себя воздух, радуясь тому, что их прикрывает длинная скатерть.
— Серьезно? — Впрочем, в объяснениях она не нуждалась. Воспоминания говорили сами за себя.
Сэм кивнул и пристально посмотрел ей в глаза.
— Вспомни душ, — вполголоса сказал он.
Она откашлялась и прошептала:
— Это была не фантазия. — Когда Фиона вспомнила, как льнули друг к другу их тела, скользкие от мыла и теплой воды, ее бросило в дрожь. Им было жарко. Тесно. И ужасно приятно.
Мужская рука начала поглаживать ее ляжку.
— Нет, фантазия, — сказал Сэм, заставив ее слегка раздвинуть ноги. — Я уже давно думал об этом.
Когда пальцы Сэма добрались до ее трусиков, Фиона едва не застонала. Никакая фантазия не могла сравниться с тем, что она переживала сейчас.
Сэм придвинулся еще ближе, как будто пытался закрыть ее от взглядов других посетителей ресторана. Слава Богу, что он выбрал кабинку в самом темном углу. Нарочно? Скорее всего, да.
— Фиона, ты когда-нибудь доставляла удовольствие самой себе? — шепнул он ей на ухо. По коже Фионы побежали мурашки.
— Я всего неделю назад узнала, что такое оргазм. А что?
Сэм отстранился и посмотрел на Фиону. Его глаза потемнели от желания.
— Даже в тот вечер, когда мы разговаривали по телефону?
Она покачала головой. Да, даже тогда, хотя ее тело изнывало от тоски по нему.
— Ты доверяешь мне? — спустя мгновение спросил Сэм.
Фиона знала, что Сэм не причинит ей физического вреда. Знала так же, как-то, что солнце встает на востоке, а садится на западе. Но не была уверена, что он не разобьет ей сердце.
— Да, — прошептала она. — Доверяю.
— Закрой глаза.
— Ты не забыл, что мы в ресторане? — спросила Фиона, но глаза все же закрыла. — Это общественное место.
— Расскажи, что на тебе надето. Под платьем.
Видимо, для мужчины, решившего настоять на своем, место значения не имеет.
— Лифчик и трусики.
— Это не дает простора воображению. Какого они цвета?
— Красные. Точнее, цвета спелой вишни, — добавила она. — Или бархатной коробочки с конфетами, которые дарят в День святого Валентина. — Фиона открыла один глаз и посмотрела на него. — Или это цвет моих щек?
Сэм хмыкнул, и его рука застыла на месте.
— Закрой глаза.
Она подчинилась и снова почувствовала легкое прикосновение его пальцев. Фиона подалась навстречу его руке, словно та была наркотиком, способным погрузить ее в мир грез.
— Это кружева. — Хрипловатый голос Сэма действовал на нее опьяняюще.
— Это стринг? — спросил он. — Лоскуток материи, который дразнит тебя, возбуждает и заставляет жаждать моих прикосновений?
Фиона представила себе, что пальцы Сэма проникают в нее. Желание заструилось по ее жилам как вода, прорвавшая плотину.
— Сэм... — Ее шепот был похож на страстный стон.
— Фиона, скажи, какие на тебе трусики. Но не пытайся лгать. Я сразу пойму.
Кончик большого пальца ритмично поглаживал ее промежность, заставив Фиону вспомнить влажный жар мужских губ.
— Это трусы для мальчиков.
— Гм... — пробормотал Сэм. — Они мокрые. Это очень возбуждает.
Фиона закусила губу. Ресторан исчез, и они очутились в закрытом гроте. От белого песка их отделяет лишь тонкая подстилка. Волны накатываются на берег, солнце целует их тела, а Сэм целует ее в самые интимные места...
Ее живот напрягся и запульсировал.
Они одни. Свободные, обнаженные и думающие лишь об удовольствии.
Она — Венера Боттичелли. Только что родившаяся и готовая бесстыдно насладиться вновь обретенным телом.
О Боже, сейчас она ощутит оргазм посреди ресторана!
Фиона рывком открыла глаза, схватила Сэма за запястье и отстранила его руку.
— Давай уйдем, — сдавленно пробормотала она.
— Почему? — невинно спросил Сэм и снова прижал руку к ее промежности, заставив Фиону скорчиться. — Это только начало.
