появились люди с лопатами, да и только. Жизнь исчезла отсюда, будто ее и не было, – остался гигантский музей, скопление обломков, нещадно разрезанное при Муссолини улицей Фори-Империали. Кроме туристов, тут не бывает никого – разве что позируют за €5 люди в костюмах гладиаторов да лоточники предлагают одноразовые камеры. По ночам исчезают и они – остаются только развалины за забором. Просочиться сюда ночью почти нереально – все лазы заделаны; надеяться можно только на торжественные мероприятия – литературные чтения в базилике Максенция или какой-нибудь концерт трех теноров на арене Колизея.
Недавно, впрочем, с безлюдьем стали бороться. В 2002 году целое лето на Форум пускали бесплатно – можно было проскочить мимо храма Весты просто так, по дороге с набережной в магазин. Есть даже шанс, что затея повторится, тем более что улицу Фори-Империали собираются укрощать: откапывать похороненные под ней постройки времен Цезаря и выставлять их на всеобщее обозрение. Как именно поступят с транспортом – вопрос пока нерешенный
Площадь Венеции
В Риме есть своя Эйфелева башня – здание, которое видно решительно отовсюду. Это Алтарь отечества (Altare della Patria) на площади Венеция, он же – монумент объединителю Италии Виктору Эммануилу ii (Il Vittoriano). Он же – 'Вставная челюсть', 'Пишущая машинка' и 'Чернильница'. Как ни называй это наглое белое сооружение с бронзовой квадригой-нашлепкой, суть одна: скрыться от него невозможно. Не помогает даже метод Мопассана, взбиравшегося на Эйфелеву башню, чтобы только не видеть ее снизу. Пышнотелый Алтарь отечества в отличие от скромной конструкции инженера Эйфеля в ширину (135 м) и длину (130 м) куда больше, чем в высоту (81 м), так что панорама с вершины портится его же собственными монструозными ступенями.
Чтобы расчистить место под монумент, в 1885 году снесли целый средневековый квартал с ренессансными дворцами. Дальше начался долгострой: первый раз Алтарь отечества открывали в 1911-м, потом случилась война, после которой к нему решили добавить памятник Неизвестному солдату, так что в следующий раз церемония происходила уже при Муссолини, в 1927 году, а бронзовых деталей пришлось ждать до 1935-го.
До появления 'Пишущей машинки' смысловым центром площади (не без основания претендующей на звание главной транспортной развязки в центре города) был древний папский дворец – палаццо Венеция (Palazzo Venezia). Строительство первого в Риме светского ренессансного сооружения (1455-1467) начал Павел ii, венецианец из семейства Барбо, прославившийся изобретением красных кардинальских шапок и переносом карнавальных скачек из Тестаччо к себе под окна, на Корсо. Правда, те самые окна (в проектировании которых, возможно, принимал участие Леон Баттиста Альберти) с тех пор успели переехать: самое древнее крыло (так называемое палаццетто Венеция) перенесли в дальний угол площади, чтобы ничто не препятствовало обзору Алтаря отечества. Зато на видном месте осталась зубчатая башня с балконом, откуда Муссолини произносил зажигательные речи. Прежде чем сделаться штаб-квартирой дуче, дворец успел побывать летней резиденцией понтификов и посольством Венеции при папском престоле, а затем перешел к Австрии, которой и принадлежал до 1916 года.
Венеция тут неспроста: дворец построили вокруг древней базилики Сан-Марко (San Marco, iv xviii века); считалось, что где-то здесь евангелист ночевал, находясь проездом в Риме. Отсюда фирменные венецианские львы у входа и апсидная мозаика ix века, на которой Марк представляет воскресшему Христу папу Григория iv, заслужившего милость святого радикальной перестройкой базилики. С тех пор радикальных перестроек случилось еще две, так что от раннесредневекового здания осталась одна лишь крипта, куда можно попасть при известной настойчивости: отловив и уговорив местного священника. Если спуститься вниз и посмотреть на фрески ix века не получится, попробуйте разглядеть роспись Пьетро да Кортоны и Мелоццо да Форли в капелле Святых Таинств (14-й справа), а у выхода, в портике со львами, поищите надгробную плиту Ванноццы Каттанеи – предприимчивой трактирщицы и многолетней любовницы Александра vi.
Еще одна дама обретается неподалеку – на углу, где церковь примыкает к палаццетто Венеция. Довольно бесформенный обрубок, в молодости бывший бюстом Фаустины, сейчас известен как Мадама Летиция (Madama Letizia). Когда-то мраморная синьора отличалась завидным красноречием – это была одна из 'говорящих статуй', заменявших римлянам оппозиционные газеты. Но ее славу в начале xix века затмила другая мадам Летиция – мать Наполеона, которая поселилась в самом начале Корсо, в бывшем палаццо д Асте, по такому случаю переименованном в палаццо Бонапарте (Palazzo Bonaparte). Узнать его можно по выходящему на площадь закрытому зеленому балкону: старушка проводила целые дни, глазея на проезжающие экипажи, и сыновья, отчаявшись убедить ее, что подобное занятие не пристало даме столь высокого положения, попросту огородили любопытную синьору от посторонних глаз.
Капитолий
С тех пор как Ромул увидел с Капитолия (Campidoglio) свою дюжину орлов, этот холм сделался самым важным в Риме – и таковым оставался как минимум до конца Ренессанса. В античные времена здесь стояли три главнейших храма: Юпитера, Минервы и Юноны Монеты – 'Предупреждающей'. При последнем жили пресловутые капитолийские гуси, предупредившие спящих жителей о нападении. Там же чеканились деньги – в честь храма их и стали называть монетами. Там же, наконец, перед императором Августом разверзлись небеса, в вышине показалась девушка неземной красоты с младенцем на руках и произнесла: 'Вот алтарь Первенца Господнего'. Алтарь был немедленно сооружен; таким образом, Август обеспечил себе репутацию единственного достойного язычника среди римских властителей, а месту, где произошло видение, – чрезвычайно удачную карьеру. При первой же возможности греческие монахи построили здесь монастырь, а бенедиктинцы, которые в ix веке заняли их место, поставили церковь Санта-Мария-ин- Арачели (Santa Maria in Aracoeli), быстро ставшую одним из самых популярных храмов в городе. В Средние века Арачели заменяла римлянам Форум: тут происходили собрания, назначались встречи, поднимал народ на бой с баронами Кола ди Риенцо. По легенде, делал он это с верхней площадки лестницы, однако крутой подъем в 122 ступени, который и по сей день ведет от подножья холма ко входу в церковь, построили только через год после его изгнания – в благодарность за избавление от страшной чумы 1348 года. Позднее лестнице стали приписывать магические свойства: желающие выиграть в лотерею должны были в полночь подниматься по ней на коленях, молясь Богородице и переводя в числа все, что только попадется на глаза. Задача, между прочим, не из легких, как тут же поймет всякий, кто решит этот подъем преодолеть, пусть даже и традиционным способом. Но добраться до вершины все же стоит – хотя бы ради волшебного 'Жития святого Бернардина Сиенского' кисти Пинтуриккьо (в первой капелле справа). Святой Антоний Падуанский в исполнении Беноццо Гоццоли (вторая капелла слева) тоже весьма хорош, а ведь здесь имеется еще капелла Делла-Пьета (вторая справа) с фресками Помаранчо, мозаика xiii века с Мадонной и святыми (справа от алтаря, в глубине) и раззолоченный резной потолок, которым римляне отблагодарили Маркантонио Колонну за победу над турками при Лепанто (подробности баталии – на фреске посреди потолка). Любителям курьезов стоит обратить внимание на деревянную фигурку Младенца Иисуса (Bambin GesЭ), хранящуюся у алтаря слева. Считается, что этот истукан (на непредвзятый взгляд – довольно грубой резьбы, даром что на него пошло дерево из Гефсиманского сада) умеет исцелять от любых болезней и воскрешать из мертвых, надо только в него уверовать. Сообщаются даже подробности: если Младенец в состоянии помочь, то губы у статуи краснеют, а если дело безнадежно
