чему посвятил себя десятилетия назад. Я остаюсь прежде всего верен себе, и только потом - моему Канцлеру.
Запись шестнадцатая
Иосиф вернулся с отдыха. Спрашивает, как обстоят дела. Я мычу что-то неопределенное: стоит мне сказать что-то конкретное, как он тут же все поймет. Может, он и так все понимает, но воспитание и врожденный такт не позволяют ему это показать.
Он развлек меня забавной байкой. В местах, где он отдыхал, бьют минеральные источники. Городишко на них стоит небольшой, но с богатой историей. Здешние воды обладают целительной силой, и людей испокон веков тянуло к ним. Начни копать на любой улице - обнажаются древние руины.
Какие-то храмы из неизвестного камня, статуи с нездешними ликами - черт знает что. Ходят слухи, что под тамошними холмами - останки последнего из городов некой мифической цивилизации, о которой наши ученые молчат, поскольку не могут ничего объяснить.
В Средние века городок был вотчиной алхимиков, которые спускались через старые колодцы в подземелья, отыскивали среди затертых в глину развалин всяческие удивительные предметы и пытались выяснить их применение.
Алхимиков в один прекрасный день на всякий случай перевешали, колодцы засыпали, но их рукописные труды продолжают бродить по частным коллекциям.
Один из таких коллекционеров за стаканчиком минеральной воды рассказал Иосифу, что у него есть забавный документ, объясняющий, как одушевить неживую материю. Все, что нужно - некий артефакт, наследие сгинувшей цивилизации. В том же трактате есть чертежи, показывающие, как именно соорудить голема, чем снабдить его и прочее.
Вот бы нам тот артефакт, усмехнулся Иосиф, глядя мне в глаза.
Похоже, это единственное, что нас спасет, хотел сказать он.
Запись семнадцатая
Чертова Машина никак не желает существовать самостоятельно!
С ней можно поиграть в шахматы, но она отключается, поставив Иосифу мат на пятом ходе. Ей можно приказать рассчитать траекторию бильярдного шара и пушечного ядра, спрогнозировать исход футбольного матча и мировой войны. Они не ошибется. Но выполнив задание - остановится. Это не живое существо! Это те же самые счеты, только в миллиард раз сложнее…
Аврора чувствует, что дела у меня идут куда хуже, чем даже когда мы перебивались с хлеба на воду. Но помогать мне с Машиной она давно перестала. У нее к ней какое-то странное отношение… В нем есть немного ревности и даже страх… Хотя она понимает, что не может запретить мне заниматься Машиной, потому что без работы я буду как без хребта.
В доме теперь всегда пасмурно, всегда ожидание грозы. Мне кажется, от меня исходит статическое электричество, до того я напряжен и раздражен.
Близняшки Петер и Пауль не желают сидеть у меня на коленях, все норовят сбежать. А когда я пытаюсь удержать их насильно, принимаются плакать. Если бы не они, я бы всерьез задумался о петле.
Запись восемнадцатая
Меня снова пригласил Канцлер.
Он был со мной мил и обходителен. Ни разу не попрекнул меня счетами, которые теперь перевалили за шестизначный рубеж, только ободряюще хлопал по плечу и спрашивал, в чем именно загвоздка.
Не зная, что ответить, я - наполовину в шутку, - рассказал ему о том трактате из анекдота Иосифа. Канцлер вежливо посмеялся и угостил меня чудной настойкой на горных травах.
Запись девятнадцатая
Сегодня перед домом остановился автомобиль - очень похожий на армейский броневик, но выкрашенный в черный цвет.
Из него вышел курьер - человек с военной выправкой и с пустыми глазами. Передал мне срочную бандероль. От кого, не сообщил.
Прежде чем Аврора успела выйти на шум мотора, авто скрылось из виду. Не зная, что лежит внутри, я соврал ей, что это доставили изготовленные на заказ детали для Машины.
Никаких деталей там, конечно, не было.
Внутри, обернутая в гербовую ткань, лежала странная книга: в переплете телячьей кожи, без названия, старая-престарая.
Я начал листать: латынь. Какие-то безумные формулы, мистические термины, гравюры, схемы… Пришлось вспомнить университетский курс латыни. Пока ничего не ясно. Завтра продолжу изучать этот загадочный дар.
Запись двадцатая
Показал чертежи Конраду.
Тот со скуки принялся их перерисовывать и тут же из подручного материала что-то мастерить. Спросил раз, что это такое, я что-то невнятное пробурчал, и ему хватило.
Выплатил ему премию.
Иосифу пока ничего не говорил, только предложил ему поискать еще какое-нибудь занятие. Жалование, понятное дело, будет сохранено, заверил я его. Он оскорбился.
«При чем тут деньги?! Никогда в своей жизни я не делал ничего более интересного. Я готов бесплатно работать с тобой до самой гробовой доски, а то и после нее, если позовешь!»,-покачал головой он.
А в трактате, между прочим, есть упоминание о том, где искать сам артефакт.
Запись двадцать первая
Устройство, описанное в книге, готово. Установлено на Машину. Разумеется, без артефакта не функционирует.
Не могу в это поверить, но я, похоже, начинаю понимать, как оно может работать. Нет, к науке это не имеет никакого отношения. Тут знания другого порядка… Я бы, наверное, и через десять жизней не научился такому.
Когда-то неизмеримо давно для этого потребовались жизни сотен поколений. А потом все это было забыто.
Я попросил у Канцлера аудиенции. Артефакт надо найти.
