разбудила Диллона, дала ему лекарство и сок, и он сразу же снова уснул. Накрыв его одеялом, она спустилась вниз, искупала детей и уложила их спать.
Когда они утихли, она снова разбудила Диллона и покормила его супом. Остаток ночи Джесси металась между печкой, поддерживая огонь, Диллоном, у которого жар снова усилился, и Ангелиной, постоянно просыпавшейся от мучивших ее кошмаров.
На рассвете, смачивая в очередной раз полотенце на голове Диллона, Джесси приложила руку к его лбу и почувствовала, что жар спал. Тогда она спустилась вниз и, наскоро приняв ванну, прилегла между детьми, чтобы немного поспать. Она посмотрела на уже светлеющий потолок и устало закрыла глаза.
Следующий звук, который она услышала, очень напоминал раненого быка.
— Какого черта?
Джесси испуганно открыла глаза и увидела в окно солнце. Она приподняла голову и хотела посмотреть на часы. Но на обеих ее руках спали дети. Не в состоянии пошевелиться, она только повернула голову и увидела Диллона, стоявшего на лестнице, прислонясь к перилам.
— Ш-ш!
— Джесси?!
Предчувствуя недоброе, Джесси осторожно высвободила руки и, встав, подошла к нему.
— Говори тише.
— Кто это? — требовательно спросил он, глядя на спавших детей.
Он и не думал говорить тише, и Джесси поспешила ему ответить:
— Эмилио и Ангелина, — сказала она по-прежнему шепотом.
— Что они здесь делают?! А что здесь делаешь ты?! Какой сегодня день?! — В полный голос он обрушил на нее град вопросов.
— Воскресенье.
— Надеюсь, вы хорошо провели время. — Внезапно он побледнел и тяжело опустился на ступеньку лестницы. — Что со мной?
Она наклонилась над ним и поняла, у него вновь поднялась температура.
— Может, ты чем-то заразился? Я не пойму. Вчера ты почти не приходил в себя.
Опустив голову на руки, он невнятно проговорил:
— Ты здесь со вчерашнего дня?
— Разве ты не помнишь?
— Абсолютно ничего, — ответил он, не поднимая головы.
— Ты помнишь, когда заболел?
— В пятницу, где-то среди дня. — Сейчас он снова говорил почти нормально, и Джесси облегченно вздохнула.
— Когда я сюда приехала, огонь в печи не горел и в хижине было холодно. Ты лежал поверх, одеял и был весь мокрый. Скорее всего ты целый день ничего не ел. — Она коснулась рукой его плеча. Одежда была влажной.
— Тебе опять стало хуже. Давай я отведу тебя наверх.
Вопреки ожиданиям, Диллон не стал спорить. Опершись на ее плечо, он поднялся по лестнице и позволил уложить себя в постель.
— У тебя есть здесь пижама? — спросила она, пока он снимал с себя мокрую рубашку.
— Джесси, дорогая, — мягко сказал он, — разве ты когда-нибудь видела меня в пижаме?
— Вроде нет. — Она взглянула на него через плечо.
Он сидел на кровати бледный и осунувшийся, но по-прежнему это был самый красивый мужчина, которого она когда-либо встречала.
— В шкафу лежат майки, — сказал он, — дай одну. Мне нужно принять горячую ванну и хорошенько поесть. После этого я сразу встану на ноги.
— От горячей ванны тебе станет только хуже. — Она протянула ему майку. Думаю, сейчас тебе надо как следует поесть и хорошенько выспаться.
Диллон посмотрел на нее и улыбнулся.
— Я буду послушным мальчиком и стану все делать так, как ты скажешь. — Он обхватил ее руками и повалил на кровать. Через секунду он оказался над ней. Опершись локтями на кровать, он потерся щекой о ее грудь. На лице появилась игривая улыбка. — Мне хочется тебя поцеловать, но от меня, должно быть, ужасно пахнет.
Джесси погладила его по плечам.
— Я люблю твой запах.
Она любила Диллона всем сердцем. Она любила его так сильно, что это даже ее пугало.
Диллон приподнял голову и пристально посмотрел ей в глаза. Он уже не улыбался.
— Ты ведь не хотела приезжать? — мягко спросил он.
Застигнутая врасплох, она взглянула на него и поняла, что выдала себя взглядом.
— А я ждал тебя, — тихо и печально сказал он. — Мне становилось все хуже и хуже. Потом я понял, что ты не приедешь. Тогда я отпер дверь и лег. Я подумал, если мне не станет лучше, то по крайней мере не придется ломать дверь, когда придут за моим телом.
Невесело улыбнувшись, он отпустил ее и сел на кровать. Джесси почувствовала, как похолодело все у нее внутри. Если бы она не приехала, не укрыла его, не покормила, не поухаживала бы за ним, то еще неизвестно, чем бы все это кончилось.
Диллон обернулся к ней.
— Тебе нехорошо?
Джесси бросилась в его объятия. Ее охватил ужас, чувство вины. Ведь она дала ему понять, что приедет, хотя и не собиралась этого делать. И ее измена едва не стоила ему жизни. Если бы она оставила Диллона умирать там, где на многие мили вокруг нет ни одной живой души, она не простила бы себе этого до конца своих дней. И при этой мысли ее охватил ужас. Обняв его, она прижалась лицом к его груди.
— Дорогая. — Диллон нежно погладил ее по спине. — Я много думал, но ровным счетом ничего не понимаю. Что случилось? Что я сделал не так?
— Прости меня. — Она готова была вот-вот расплакаться. — Я не могла понять, чего хочу. Казалось, что знаю, но ошибалась. Я так ошибалась! прошептала она.
— Джесси, — мягко сказал он. — Я ничего не могу понять. О чем ты?
— Я хотела, я очень хотела! Но просто не могла!
Слова уже были похожи на рыдания, но пока она еще сдерживала слезы.
— Хотела чего?
Она глубоко вздохнула и произнесла, заикаясь:
— Я… я… хотела… тебя оставить. Я думала, без меня тебе будет лучше.
— Ox, — тихо выдохнул он. — Ты думала, лучше меня знаешь, что мне нужно. Решила меня оставить, чтобы мне было хорошо?
Джесси глубоко вздохнула и кивнула, а затем снова прижалась лицом к его груди.
— Послушай, Джесси. Если все дело в твоей работе, то не думай обо мне. Пусть ты работаешь ради денег, или из-за независимости, или для самовыражения. Делай это, я согласен.
— Нет. — Она изо всех сил старалась, чтобы ее голос не задрожал. — На самом деле я не люблю эту работу, да и никогда не любила.
— Тогда в чем же дело? В моей матери? Что об этом станет известно? Что у тебя не будет детей?
Дважды она отрицательно покачала головой, а потом кивнула.
— Но, черт возьми, — взорвался он, — я же сказал, что это для меня не имеет значения! Когда же наконец до тебя дойдет?!
Джесси медленно подняла голову. В его глазах она увидела любовь, злость и отчаяние. Она улыбнулась и пожала плечами.
— Тогда это для меня казалось очень важным.
— А сейчас? — требовательно спросил он.
— Ты так напугал меня этой ночью… — Голос ей изменил. Она задрожала при мысли, что, пытаясь сделать ему добро, едва его не погубила.
