Диллон крепче прижал ее к себе.
— Ш-ш… Теперь все будет хорошо. — Он старался успокоить ее тихими словами. — Теперь мы все будем обсуждать с тобой вместе. Мы не будем ни ссориться, ни убегать друг от друга, ни принимать решения за другого. Хорошо?
Джесси кивнула, не поднимая головы. Она была так счастлива, что он жив и здоров, что соглашалась со всем.
Он прав. Может быть, в конце концов им суждено расстаться. Но пока Диллон хотел ее видеть рядом, она принадлежала ему. И никогда больше она не попытается уйти от него.
— Если захотим, у нас будут дети. — Он коснулся щекой ее волос. — Дети это не проблема.
— Ox! — Джесси подняла голову и отстранилась от него, вспомнив, зачем приехала. Утверждение Диллона вызвало у нее улыбку. — Не говори так уверенно!
— А что такое? — озабоченно спросил он. — Это как-то связано с…
Она прикоснулась пальцами к его губам, мягко заставив замолчать. Хотела повременить с плохими новостями.
— К этому мы вернемся позже, а сейчас мне нужно приготовить завтрак. По-моему, все будут довольны, если я сварю большую кастрюлю каши.
— Угу, — сказал он, неприязненно поморщившись. — А с чего это вдруг? Разве ты не привезла с собой йогурт?
Джесси улыбнулась.
— Сейчас я провожу тебя вниз, и к тому времени, как ты примешь ванну, все будет готово. Обещаю, каша тебе понравится.
Она хотела встать, но Диллон схватил ее за руку и снова усадил на кровать.
— Почему здесь дети?
— Помимо всего, их бабушка заболела, а мне не хотелось оставлять их с кем-нибудь еще.
Она протянула ему чистую майку, но он положил ее на кровать позади себя и снова посмотрел на Джесси.
— 'Помимо всего'? Что это значит? Она раздраженно поморщилась. Еще никогда она не встречала такого упрямого человека.
— Хорошо, я скажу тебе, если уж ты так хочешь. Но только не расстраивайся и помни, что обещал все обсуждать со мной.
— Это вступление ни к чему, Джесси. — Его голос прозвучал зловеще. — В чем дело? Она глубоко вздохнула и сказала:
— У Эмилио некоторые неприятности.:
— Какие неприятности? — Диллон задал вопрос до того, как она успела закончить фразу.
— Он попытался совершить вооруженное ограбление. — Она приготовилась к взрыву.
— Вооруженное ог…
Джесси закрыла ему рот рукой, не дав закончить фразу.
— А теперь послушай меня, — сказала она. — Сейчас у тебя нет сил на переживания, потому выброси это из головы. А Эмилио так тебя боится, что даже не хотел сюда вчера ехать. Я ему пообещала, что ты все поймешь. — По-прежнему крепко держа Диллона, она посмотрела ему в глаза. — Ведь ты поймешь? — Она отпустила руку — Да?
— И кого же он хотел ограбить? — спросил он сквозь стиснутые зубы.
- Винный магазин. — Предвосхищая следующий вопрос, она добавила:
— У него было ружье. Только пожалуйста, не шуми.
— По-моему, это тебя совершенно не расстраивает.
— К счастью, до того, как я встретилась с Эмилио, было время прийти в себя. Двадцать четыре часа он провел в тюрьме, Диллон. Никто не мог тебя найти, а мне позвонили только в субботу утром. И если тебя это успокоит, то я скажу, что, когда Эмилио вышел оттуда, он отнюдь не насвистывал веселую мелодию.
Диллон вздохнул. Ему удалось взять себя в руки.
— Зачем он это сделал?
— Бабушка заболела, ей становилось все хуже. Ангелина плакала от голода, а у них совершенно не было денег. В бабушкином комоде он нашел ружье и решил его продать. По-моему, несколько дней он ничего не ел. Наверное, от голода он уже не очень хорошо соображал, и когда проходил мимо магазина, у него возникла ужасная идея. Но по-видимому, малолетка со старым ржавым ружьем не особенно напугал продавца.
Диллон закрыл глаза.
— Черт побери.
— Наверное, сейчас ты думаешь, почему он тебе не позвонил? Я тоже думала об этом. После того, как его арестовали, он заставил их позвонить тебе в Остин и знал даже, как связаться со мной, если тебя не удастся найти. Так почему же он не позвонил ни тебе, ни мне до того, как отправился кого-то грабить? Наверное, ты догадаешься об этом быстрее, чем я.
— Гордость, — сказал Диллон скорее самому себе. Он печально посмотрел на нее. Похоже, он смирился с неизбежным. — Эмилио не хотел сюда ехать?
Джесси тепло улыбнулась и убрала волосы, упавшие ему на лоб.
— Ты сердишься, как строгий отец! — Он схватил ее руку и прижал к своей щеке, принимая ее молчаливые утешения.
— Когда Эмилио должен быть в суде? 23.8 — Завтра в одиннадцать.
Диллон нахмурился и стал обдумывать создавшееся положение.
— Времени у нас не слишком много. — Тут ему в голову пришла другая мысль. — А как тебе удалось добиться, чтобы его выпустили? Ты уже наняла адвоката?
— Мне помог судья Паттерсон. После этого я сразу приехала к тебе.
— Паттерсон?
По лицу Диллона Джесси поняла, что он хочет задать ей множество вопросов, и улыбнулась.
— Когда надо, я могу быть очень влиятельной.
— Когда-нибудь тебе придется мне об этом рассказать.
— Когда-нибудь, — согласилась она, по-прежнему улыбаясь. — Как ты думаешь, не пора ли мне все- таки заняться кашей? Ты не будешь терзать себя мыслями, вновь оставшись один?
— Ты знаешь, во всем этом есть один плюс.
— Какой же?
Его лицо медленно расплылось в улыбке.
— Ты уже начала говорить как жена. От этих слов Джесси почувствовала настоящее счастье. Конечно, это еще не предложение, но может, все будет хорошо. Может быть…
Она услышала пронзительный крик и поднялась.
— Дети проснулись, дорогой. — Она улыбнулась испуганному Диллону.
— Что там такое?
— Ангелина, — объяснила Джесси, направляясь к лестнице. — Ей снятся кошмары. Не знаю, все время или только последнюю неделю. Я приготовлю тебе ванну. Ты сейчас спустишься?
— Да. Только сначала быстренько побреюсь и немного здесь приберусь.
— Только не перетруждайся. Ты еще не так здоров, как тебе кажется. Поправишься полностью, наверное, только через несколько дней.
Внизу плачущая Ангелина протянула к ней ручки. Джесси взяла девочку на руки, прижала к себе и баюкала до тех пор, пока она немного не утихла.
Эмилио, который пытался успокоить сестру, снова лег и вставать, похоже, не собирался.
— Все в порядке? — спросила Джесси Ангелину, когда ее всхлипывания утихли. Та кивнула.
— Тебя разбудила Ангелина или ты проснулся сам?
— Сам. Недавно.
— Пойдешь со мной на кухню? Я хочу сварить кашу на завтрак.
Эмилио скорчил гримасу, но все же пошел за ней.
