всей современной техникой, используемой в полиции.
– Она нашла что-нибудь? Я имею в виду «ищейку».
Фаркуар слишком долго колебался, и Клиффорд воскликнул:
– Значит, нашла! Что? Свежий след? В лаборатории, я полагаю?
Фаркуар совсем смешался под его натиском. Клиффорд не унимался:
– И больше нигде следов не было! Я прав, не так ли?
Фаркуар сдался.
– Не знаю, что навело вас на эту мысль, сэр… да, вы правы. Мы проследили автоматический след, оставленный мистером Боргамом во время его дневного визита к мистеру Кенту: он вел с улицы в кабинет мистера Кента, оттуда – в лабораторию и обратно. И, как вы верно догадались, «ищейка» нашла следы, оставленные поверх всех прочих, лишь в одном помещении, – он говорил так, словно признавался в утрате святыни, в которую верил с детства.
– Вы хотите сказать, что эти новые следы попросту обрывались? Словно мистер Боргам растворился в воздухе?
– Более или менее, – вздохнул Фаркуар и поспешил добавить: – но, видите ли, «ищейка» – экспериментальное средство. Ее свидетельство пока еще не признают в суде.
– Черт меня побери, – задумчиво пробормотал Клиффорд. – Спасибо вам, сэр. Вы очень помогли мне.
– Это вам спасибо, сэр, – поправил полицейский, смутно чувствуя, что ситуация складывается неправильно.
Клиффорд, окончательно сбитый с толку, несколько минут изучал пустую белую стену. Что делать с этой проклятой загадкой? Сначала он уверовал в телепортатор как ключ решения всей проблемы, потом услышал авторитетное мнение о том, что никакого телепортатора не существует, и в конце получил подтверждение первой гипотезы не менее авторитетным устройством!
О, это просто смешно!
Нет, видимо, взломщику попросту удалось каким-то образом перехитрить все те датчики, о которых распространялся Кент, и очень может быть, что полиция уже докопалась до этого.
Вместо того, чтобы ломать голову, Клиффорд решил позвонить Кенту.
Но Рон сообщил ему только то, что он уже слышал от Фаркуара.
– Как обстоят дела в лаборатории? – спросил Клиффорд.
– Еще хуже, чем показалось на первый взгляд, – удрученно ответил Рон. – Видимо, нам придется повторить все восемьсот восемь экспериментов.
– Что? Но ведь у вас должны были остаться записи!
– Вот поэтому я и говорю, что все обстоит гораздо хуже, чем показалось сначала. Этот сукин сын вдоволь поработал с нашим компьютером, прежде чем ушел.
– Ты хочешь сказать, что ваш компьютер не был снабжен защитным кодом?
– Конечно, был, и знал его только персонал лаборатории! Думаешь, я идиот?! – прорычал Рон. – Но когда этот сукин сын понял, что не может уничтожить сведения, он выкинул другой фокус. О, он умен, как черт! Дело в том, что в лаборатории лежали кое-какие распечатки с адресами файлов, содержащих данные по кризомицетину. И вот что он сделал: к каждому адресу он внес новый разрешительный код. И теперь на каждый запрос компьютер требует с нас доказательств того, что мы имеем на него права. Что мы можем ему ответить? – Рон истерически рассмеялся. – Хитро придумано, не правда ли? Конечно, сведения физически продолжают оставаться там, но у нас уйдут дни, а возможно, и недели на то, чтобы вытащить их оттуда!
– Кто-нибудь еще работает над созданием кризомицетина? – спросил Клиффорд после паузы.
– О, да. Еще с полдюжины фирм. Но все они отстают от Джеззарда на милю, насколько я знаю. Знаешь, какой вопрос крутится сейчас в моей голове?
– Не причастен ли к визиту кто-нибудь из них?
– Вот именно. Но почему, Клифф? Почему? Если это была единственная надежда спасти людей от Чумы?
Вдруг та часть существа Клиффорда, которая годами молчала, закричала от боли. В эту секунду он растерялся перед внезапным осознанием того, как сильно он любил Лейлу Кент…
Сквозь пелену черной тоски он услышал, что Рон о чем-то спрашивает его, и попросил повторить.
– Я говорю, что ты оказался прав насчет Джеззарда!
– Что ты имеешь в виду?
– Слышал утренние новости?
– Не было времени. Первая свободная минута выдалась за ленчем. Люди поступали каждую минуту – и все с Чумой.
– Так вот. Чума распространилась за пределы Великобритании. Уже есть случаи на континенте и в Нью-Йорке. Возможно, благодаря тем, кто выехал из страны до закрытия границ.
– Боже мой… – медленно и глупо, как ему самому показалось, выговорил Клиффорд. – Именно этого и следовало ожидать. Но что там насчет Джеззарда?
– Когда я рассказал ему об этом, он заявил, что все это ложь, выдуманная для отвода глаз.
